Еремей Парнов - Секретный узник
- Фальшивые?
- Я бы не сказал, - ухмыльнулся инспектор.
- Это становится смешно, мосье, - Герберт махнул рукой, изобразив при этом крайнюю усталость. - Если вы хотите остаться при своем мнении, к чему тогда утомительный допрос? Если же вам интересна моя скромная особа, то, ради бога, поверьте мне. Я же готов вам все рассказать. Спрашивайте, мосье!
- У вас немецкий акцент, - констатировал штатский.
- Без сомнения, - с готовностью ответил Герберт. - Я швейцарец.
- Из Цюриха? - ехидно спросил инспектор.
- Из Цюриха.
- Но акцент у вас явно берлинский, - не отставал штатский. - Вы бывали в Берлине? - он отложил карандашик и, раскрыв какую-то папку, уткнулся в нее.
- Неоднократно! - ответил Герберт и подивился тому, насколько все же однообразны полицейские штучки.
- И были бы, наверное, не прочь попасть опять? Как вы посмотрите, если мы передадим вас немецким пограничникам? - коротышка инспектор явно не терял жизнерадостности.
- Я уже сказал вам, мосье, что предпочитаю все же бельгийских. У меня в Брюсселе дела.
- Не волнуйтесь, - подмигнул ему инспектор. - Немцам мы вас не передадим. Нам не желательно, чтобы вы ржали у себя в Берлине над дуростью французской полиции.
- Что вы, комиссар, у меня самое высокое мнение о сюрте женераль!
- Откуда вы прибыли во Францию?
- Из Швейцарии. В моем паспорте есть пометка.
- Где получали визу?
- У французского консула в Люцерне.
- Его фамилия? - включился в допрос штатский, медленно поднимая глаза от папки.
- Понятия не имею.
- Кого вы знаете во Франции?
- Очень многих.
- Фамилии?
- Все?
- Не валяй дурака. Все! - перебил его инспектор. - Кто может подтвердить, что ты действительно тот, за кого себя выдаешь?
- Мосье Виктор Леблен, нотариус. Его адрес: Париж, улица Клиши, 29.
Герберт был готов к подобному вопросу. Мосье Леблен и существовал именно на такой крайний случай. Однако теперь, когда вопрос был задан и оба полицейских буквально впились в Герберта глазами, он помедлил и сделал вид, что раздумывает. - Я бы мог назвать вам и других столь же уважаемых лиц, но боюсь, что это может повредить моей репутации. Все-таки я солидный коммерсант. - Он улыбнулся и довольно нахально подмигнул инспектору.
- А вы, часом, не контрабандист? - спросил тот, схватывая все на лету.
- Эх, мосье. Все это, как сказал бессмертный Шекспир, слова, слова, слова... С чем вы меня взяли? С жалкой пачкой франков в портфеле? И уже фальшивомонетчик, контрабандист! Нет, я слишком люблю прекрасную Францию, чтобы поверить в вашу искренность. Ведь вы шутите надо мной, мосье? Не так ли?
- Птицу видно по полету! - вновь восхитился инспектор. - Стреляный!
- Доллары. Рейхсмарки, - уточнил штатский.
- Подлинные доллары и подлинные марки, - возразил Герберт.
- Предположим, - уступил штатский и вдруг зевнул.
- Это свободно конвертируемая валюта, - как бы вскользь заметил Герберт.
- Для чего вам столько наличных денег?
- Мелкие дорожные расходы, - пренебрежительно махнул рукой Герберт. Терпеть не могу аккредитивов.
- На вашем пиджаке ярлыки брюссельского портного. Вы уже бывали в Бельгии? - штатский совсем раззевался. Он даже рот рукой прикрыл.
На этом-то я и погорю, похолодел Герберт, лихорадочно придумывая подходящий ответ. Старая система дала течь.
Старая система действительно дала течь. Готовясь к переходу границы, Герберт, как правило, надевал одежду, изготовленную в той стране, куда стремился попасть. Если, конечно, у него были там сменные комплекты. Вот и теперь он собирался по приезде в Брюссель забрать в камере хранения портфель с потрепанным барахлом голландского моряка, чтобы переодеться уже в порту. Но сейчас у системы вскрылись ускользнувшие от него, но тем не менее смертельные слабости. Сейчас опережение событий, весьма уместное при успешном переходе границы, грозило ему провалом.
- Что же вы не отвечаете? - штатский, наконец, перестал зевать.
- Стараюсь не мешать вам скучать, - учтиво и чуть-чуть нагло улыбнулся Герберт. - Если Французской Республике будет угодно послать запрос по поводу Эриха Шенауэра в Брюссель, то, возможно, в ответе на него будет сказано, что оный Шенауэр больше бельгиец, чем швейцарец. Что вам от меня нужно, наконец? - он проявил явное раздражение. - Я дал вам адрес для справок в Париже, могу дать аналогичные адреса в Лионе, Марселе, Бордо или Перпиньяне. - Он остановился, потому что явно хватил через край. - Если же вас больше интересуют ярлыки на моем пиджаке или метки на кальсонах, то к вашим услугам самые именитые граждане Брюсселя и Льежа. Можете справиться обо мне в Швейцарии. Чего вы хотите, наконец?
- Швейцарское посольство о вас знает?
- Не думаю. Я не обращался в посольство. Не ожидал, простите, что мне это может понадобиться. Но как швейцарский гражданин я даже настаиваю теперь на встрече с консулом. Могу ли я сказать ему, в чем меня обвиняют?
- Благородное негодование разыгрывает, - инспектор сморщил нос и, хитро поблескивая черными маслянистыми глазками, спросил: - Немцы тоже могут дать вам блестящие аттестации?
- Не ручаюсь, - покачал головой Герберт. - Там, знаете ли, все с ума посходили. Нормальному человеку, вольнолюбивому европейцу стало трудненько... Но, я вижу, у вас начинается та же болезнь.
- Вы про что это? - брезгливо осведомился штатский.
- Про наше с вами приятное времяпрепровождение. Никогда, знаете ли, не встречал затруднений со стороны полиции.
- Глядя на вас, я бы этого не сказал, - усмехнулся инспектор. - У вас все задатки международного афериста.
- В самом деле? - Герберт выказал преувеличенное удивление. - Вот уж не думал. Ну и глаз у вас, инспектор: что ни выстрел, то наповал! Сначала шпион, теперь - аферист. - Он уже успокоился по поводу этих проклятых брюссельских меток. Допрос шел теперь по нужной колее. На их запрос из Парижа ответят, что мосье Шенауэр, хотя и замешан в биржевых спекуляциях и хорошо известен в игорных домах, является личностью вполне благонадежной. И этим он будет обязан королю рулетки!
Какой неожиданный поворот, подумал Герберт. Как нельзя зарекаться и с тупым видом твердить избитые истины, годные только для благонравных буржуйских сынков.
- Ладно, Шенауэр! - комиссар раскурил остывший с краю пепельницы огрызок сигары. - Будь спокоен, мы все проверим. И плохо тебе будет, если ты соврал. Ой, плохо...
Тип в штатском только шмыгнул носом и молча вышел из комнаты.
- Скажите, комиссар, - осведомился Герберт. - У вас обычно кормят арестованных?
- Вам принесут обед, я распоряжусь. Если хотите, можете заказать что-нибудь в ресторане, разумеется за свой счет.
- Могу я рассчитывать на мои деньги?
- Разумеется. Мы оплатим ваши расходы из конфискованной суммы.
- Конфискованной?
- Подпавшей под арест, - поправился комиссар. - Играете на нашем демократизме? В Германии, небось, с вами так бы не церемонились.
- Конечно. Именно по этой причине я и порвал всякие связи с Германией. Этот их фюрер мне не очень-то симпатичен, комиссар... А что за кухня в вашем ресторане?
- Вполне приличная. Сегодня у них заяц с краснокочанной капустой и матлот из угрей.
- А вина?
- Рекомендую взять божоле.
- Обязательно спрошу полбутылки. Не согласитесь ли отобедать вместе?
- Нет. Благодарю вас.
- А после окончательного выяснения моей личности и полного восстановления невиновности?
- Там видно будет, - и он вызвал двух жандармов - отвести Герберта обратно в караулку.
- Закуривайте, мосье Шенауэр, - предложил на прощание комиссар и протянул Герберту золотистую полированную сигаретницу.
- А, отпечатки пальцев! - лениво потянулся Герберт. - Это можно. - И добросовестно прижал пятерню к металлическому зеркалу.
"Вот я и засветился!" - подумал он.
Глава 35
СОВЕЩАНИЕ В МИНИСТЕРСТВЕ ЮСТИЦИИ
Секретное совещание о подготовке показательного процесса над транспортным рабочим и бывшим депутатом рейхстага от запрещенной ныне Коммунистической партии Эрнстом Тельманом близилось к концу. На заключительном заседании, состоявшемся в конференц-зале министерства юстиции, председательствовал министериаль-директор Кроне.
К р о н е: А сейчас, господа, я считаю целесообразным выслушать компетентное мнение представителя прокуратуры. Мы должны отдавать себе полный отчет в реальных возможностях того или иного государственного института. Отбросив в сторону эмоции, которые могут лишь повредить делу, нам надлежит установить истинную картину того, что происходит и, главное, может произойти. Как показал обмен мнениями, нам вряд ли удастся прийти к единогласию. Но это, полагаю, отнюдь не обязательно. Конечные выводы будут делать лица, наделенные большей властью и, следовательно, обладающие большим кругозором. Нашу же задачу я вижу в том, чтобы дать всестороннее освещение проблемы и, быть может, выработать некоторые рекомендации. Все это, надеюсь, облегчит принятие ответственного решения. Прошу вас, господин доктор Бриннер, ознакомить участников совещания с юридическим аспектом вопроса.
