Антон Первушин - Оккультный Сталин
Додин предпринимал неоднократные попытки добраться до места, откуда, как ему казалось, стартуют материнские цилиндры. Но все эти вылазки терпели неудачу.
У Додина начинались внезапные и необъяснимые боли в суставах. Звук, который издавали цилиндры и который, казалось, проникает в самый мозг, становился невыносимым и вызывал сильную головную боль. Когда болеть уже начинало всё тело, Додин поворачивал назад. Попадая домой, он на долгое время засыпал.
Сотрудники МГБ прибыли в область в начале июля. Додин был допрошен, а его камера с фотоснимками конфискована и отправлена в Москву. В ходе допросов у Додина сложилось впечатление, что представители спецслужб имеют об объектах еще более смутное представление, чем он сам. Таким образом виденные им НЛО никак не могут считаться новым оружием, разработанным в центре «Трассант 26».
Что это было, неизвестно до сих пор. Никакой информации по поводу феномена в архивах не обнаружено, а значит, скорее всего, сообщение Додина серьезного влияния на решения властей не оказало. Загадочные «цилиндры» остались в области преданий...
Глава одиннадцатая
Материалисты против физиков
Сегодня бытует мнение, будто бы видные советские ученые подвергались репрессиям со стороны сталинских спецслужб из-за того, что могли представлять опасность как потенциальная политическая оппозиция. Потому их «брали» за участие в таких придуманных чекистами организациях как «Промпартия» и «Трудовая крестьянская партия», в таких вымышленных руководителями СССР комплотах как «Военно-фашистский заговор». И действительно – у советских ученых, включая получавших образование при царизме, не было видимых разногласий со сталинистами по мировоззренческим вопросам. Они признавали позитивизм и диалектический материализм, отказывали Богу в праве на существование, соглашались с необходимостью революционных преобразований мира и верили в силу научно-технического прогресса. Казалось бы, что им делить на этом поле?
Тем не менее при внимательном изучении вопроса приходишь к выводу: для Сталина и тех, кто во всем следовал вождю, ученые (особенно – работавшие в передовых областях науки) представляли немалую опасность именно как потенциальные реформаторы мировоззрения – основы основ «настоящего коммуниста». Потому что уже к концу 1920-х годов марксистско-ленинский материализм превратился в религию —закостеневшую и реакционную.
Мемориальный материализм
Чтобы понять, что же такое «диалектический материализм», созданный Карлом Марксом, разрекламированный Фридрихом Энгельсом и развитый Владимиром Лениным, прежде всего следует обратиться к первоисточникам. Наиболее содержательными в этом смысле являются статьи Ленина, посвященные собственно теории Маркса-Энгельса.
«Марксизм, – сообщал Ленин, – система взглядов и учения Маркса. Маркс явился продолжателем и гениальным завершителем трех главных идейных течений XIX века, принадлежащих трем наиболее передовым странам человечества: классической немецкой философии, классической английской политической экономии и французского социализма в связи с французскими революционными учениями вообще».
В качестве философа Маркс выступал с позиций материализма – то есть энергично боролся против религии, теологии и всяческой метафизики. Прежде всего он обрушивался с критикой на идеализм Гегеля, хотя именно из работ этого знатного немецкого философа вырастала новейшее диалектическое учение.
«Для Гегеля, – писал Маркс в фундаментальном „Капитале“, – процесс мышления <…> есть демиург (творец, созидатель) действительного <...> У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней».
В полном соответствии с материализмом Маркса Энгельс писал в своем сочинении «Людвиг Фейербах»: «Великим основным вопросом всякой, а особенно новейшей философии является вопрос об отношении мышления к бытию, духа к природе <...> что чему предшествует: дух природе или природа духу <...> Философы разделились на два больших лагеря сообразно тому, как отвечали они на этот вопрос. Те, которые утверждали, что дух существовал прежде природы, и которые, следовательно, так или иначе признавали сотворение мира, составили идеалистический лагерь. Те же, которые основным началом считали природу, примкнули к различным школам материализма».
Маркс (а за ним – Энгельс с Лениным) не только решительно отвергал идеализм в восприятии мира, но и те теории, которые считал недостаточно материалистическими – то есть материализм, в котором допускались хотя бы малейшие уклоны в сторону гипотезы о существовании некоего созерцающего мир существа: Бога или духа. При этом (очень важно!) все трое основоположников резко критиковали старый «вульгарный» материализм. Основным недостатком «вульгарного» материализма они считали механистичный подход к действительности, не учитывающий новейших открытий, сделанных в химии и биологии, в физике и астрономии.
Ленин не ленился подчеркивать, что «диалектический материализм» – живое учение, которое находится в непрерывном развитии, всё больше познавая объективную реальность.
«Для диалектической философии, – цитирует он Энгельса, – нет ничего раз навсегда установленного, безусловного, святого. На всём и во всём видит она печать неизбежного падения, и ничто не может устоять перед нею, кроме непрерывного процесса возникновения и уничтожения, бесконечного восхождения от низшего к высшему. Она сама является лишь простым отражением этого процесса в мыслящем мозгу».
Таким образом, вождь мирового пролетариата не считал, что современные ему научные взгляды являются чем-то вечным и абсолютным – они могут изменяться под воздействием открытий, которые будут совершать ученые по мере изучения окружающего объективного мира.
Однако после смерти Ленина его мировоззрение возвели в догму. Иосиф Сталин считается одним из самых верных учеников Ленина, и для него идеи вождя российских коммунистов были «священным писанием». Учение Маркса-Энгельса-Ленина оказалось понятно и близко Сталину, и он, по-видимому, остро реагировал на любые новые теории, само появление которых вело к пересмотру основ ленинского мировоззрения. Живой диалектический материализм Сталин превратил в «мемориальный» материализм, не способный к дальнейшему развитию. С теми, кто не сумел осознать, что ревизия основополагающих взглядов на вселенную и эволюцию более невозможна, расправлялись быстро и жестко. Под карающий меч репрессий попали генетики и кибернетики, астрономы и физики.
Рис.11.1. Советский плакат «Под знаменем Ленина, под водительством Сталина – вперед, к победе коммунизма!»
Конечно же, Сталин не мог контролировать весь процесс отсечения новых революционных идей – однако в научной среде нашлось достаточно апологетов мемориального материализма, которые использовали очевидный запрет властей на реформирование мировоззрения для низвержения более успешных и талантливых коллег.
Новый облик «спеца»
Прежде всего, сталинская идеология навязала научному сообществу новый образ человека с высшим образованием. Советский ученый или инженер не должен был походить на буржуазного профессора, отличаясь от него в «лучшую сторону». Если приглядеться к этому новому образу, то мы увидим, что само его появление несет отпечаток идеализма, против которого так яростно сражался когда-то Владимир Ленин. Однако мемориальный материализм Сталина был не просто еще одним идеалистическим отклонением в материализме – он был религией, в которую должен был уверовать всякий житель СССР.
Собственно насаждение новой религии было неразрывным образом связано с «культурной революцией» и «великим переломом» 1928—1931 годов, когда происходила не только всеохватная смена кадров в среде интеллигенции (в среде «спецов»), но и полная замена ее культуры.
Для представителей старой интеллигенции культурная революция означала прежде всего, что они постоянно подвергались клевете и травле.
Образ дореволюционного «спеца» составлялся, главным образом, на основании трех обвинений. В первую очередь, царские ученые и инженеры объявлялись чистыми теоретиками, не владеющими практикой, проработавшими всю жизнь в кабинете за столом, производя бесконечные ряды чисел и не способные справиться с конкретной машиной. На основании этого исследовательская работа объявлялась ненужной тратой времени и денег. По мнению сталинистов, царская наука оторвалась от практики и стала самоцелью, лишенной всякой пользы и права на существование. Советские идеологи издевались над научным исследованием и называли его «эмпиризмом», который новый «спец» вынужден преодолевать, чтобы достигнуть «материализма».
Рис.11.2. Карикатура на старорежимного «спеца»
