Геннадий Левицкий - В плену страстей. Женщины в истории Рима
Так как римский император не спешил доставить к Аттиле счастливую невесту, вождь гуннов очень рассердился. Первой его ярость ощутила Аквилея, расположившаяся на северном берегу Адриатического моря. С помощью осадных и всякого рода метательных машин гунны «немедля врываются в город, грабят, делят добычу, разоряют все с такой жестокостью, что, как кажется, не оставляют от города никаких следов. Еще более дерзкие после этого и все еще не пресыщенные кровью римлян, гунны вакхически неистовствуют по остальным венетским городам. Опустошают они также Медиолан, главный город Лигурии, некогда столицу; равным образом разметывают Тицин, истребляя с яростью и близлежащие окрестности, наконец, разрушают чуть ли не всю Италию». Так пишет Иордан.
Аттила «объявил перед всеми и, приказывая, угрожал, что нанесет Италии еще более тяжкие бедствия, если ему не пришлют Гонорию, сестру Валентиниана, дочь Плацидии Августы, с причитающейся ей частью царских сокровищ».
Римляне были бы и рады отдать Аттиле Гонорию, чтобы прекратить уничтожение городов варварскими ордами, но ее уже не было в Риме. Накануне появления жениха сестру императора спешно отправили в Константинополь и выдали замуж за первого попавшегося мужчину.
Рим дрожал от страха. Чтобы предотвратить очередное нападение варваров на Вечный город, навстречу Аттиле отправилось именитое посольство. Его возглавил сам папа римский Лев I Великий. Неизвестно, о чем беседовали глава христиан и вождь варваров, но Рим был спасен. По свидетельству Иордана, «Аттила прекратил тогда буйство своего войска и, повернув туда, откуда пришел, пустился в путь за Данубий,[10] обещая соблюдать мир».
Как только гунны покинули Италию, обиженный жених вновь принялся громить всю Европу. Его гнев обратился и на Константинополь, приютивший его невесту. Аттила, по словам Иордана, «послал послов к Маркиану, императору Восточной империи, заявляя о намерении ограбить провинции, потому что ему вовсе не платят дани, обещанной покойным Феодосием, и ведут себя с ним обычно менее обходительно, чем с его врагами. Поступая таким образом, он, лукавый и хитрый, в одну сторону грозил, в другую — направлял оружие, а излишек своего негодования (излил), обратив свое лицо против вестготов».
В 453 году пришла желанная для всех племен, а также для римлян смерть Аттилы, «которая, — делает вывод Иордан, — оказалась настолько же ничтожна, насколько жизнь его была удивительна.
Ко времени своей кончины он… взял себе в супруги — после бесчисленных жен, как это в обычае у того народа, — девушку замечательной красоты по имени Ильдико. Ослабевший на свадьбе от великого ею наслаждения и отяжеленный вином и сном, он лежал, плавая в крови, которая обыкновенно шла у него из ноздрей, но теперь была задержана в своем обычном ходе и, изливаясь по смертоносному пути через горло, задушила его. Так опьянение принесло постыдный конец прославленному в войнах королю».
Юста Грата Гонория не сумела в жизни совершить что-то, что было бы достойно пера историков, за исключением очень неудачной попытки выйти замуж.
Амаласвинта
(после 495 года — 535 год)
В 476 году римский император Ромул Августул был свергнут Одоакром — вождем союза племен германского и негерманского корня. Это событие можно считать концом Римской империи на Западе. Италия превратилась в арену борьбы различных варварских группировок, и римлянам уже не было места в этих разборках.
Затем в Италию ворвался новый хищник — вождь остготов Теодорих. Более двух лет он осаждал Равенну — недаром этот город избрали своей столицей последние римские императоры. Готы вошли в Равенну по мирному договору, согласно которому Теодорих и Одоакр должны были вместе жить в Равенне и пользоваться одинаковыми правами. Но кто желает делиться властью? В марте 493 года Теодорих пригласил Одоакра на пир и убил его своей рукой. Воины Одоакра признали власть сильнейшего, и Теодорих стал править единолично. Как пишет Прокопий Кесарийский, «он не пожелал принять ни знаков достоинства, ни имени римского императора, но продолжал скромно называться и в дальнейшем Rex».
В 495 году, как сообщает Иордан, Теодорих отправил посольство к Хлодвигу, «франкскому королю, испрашивая себе в супружество дочь его Аудефледу, на что тот благосклонно и милостиво согласился». От этого брака и родилась Амаласвинта (Амаласунта).
Теодорих был хорошим правителем. «Он в высшей степени, — пишет Прокопий, — заботился о правосудии и справедливости и непреклонно наблюдал за выполнением законов; он охранял неприкосновенной свою страну от соседних варваров и тем заслужил высшую славу мудрости и доблести».
Лишь одна печаль была у Теодориха (та самая печаль, что угнетала большинство римских императоров) — у него не было наследников мужского пола. И тогда, как человек, привыкший находить выход из любой ситуации, Теодорих закрыл вопрос с помощью Амаласвинты. Он узнал, что в Испании живет Евтарих, «который и в юношеском возрасте выделялся благоразумием, доблестью и совершенством телосложения» (Иордан). Однако не только хорошие качества вызвали интерес короля к юноше, живущему в далекой Испании. Евтарих являлся прямым потомком древнего и почитаемого у готов рода Амалов, а значит, его сыновья были бы прямыми потомками Германариха, заставившего весь мир узнать могущество готов.
В 515 году Теодорих выдал дочь замуж и благополучно дождался рождения внука — Аталариха.
Перед смертью Теодорих созвал представителей дружин варварских вождей, а также представителей знатных варварских родов и, как пишет Иордан, «поставил королем Аталариха, сына дочери своей Амаласвинты, мальчика, едва достигшего десяти лет, но уже потерявшего отца своего, Евтариха».
Ввиду малолетства нового короля (согласно Прокопию Кесарийскому ему было 8 лет) королевством остготов с 526 года стала править Амаласвинта. И она довольно неплохо справлялась со своими обязанностями.
Вот что об этом сказано у Прокопия.
«Будучи опекуншей своего сына, Амаласвинта держала власть в своих руках, выделяясь среди всех своим разумом и справедливостью и являя по своей природе вполне мужской склад ума. Пока она стояла во главе правления, ни один римлянин не был подвергнут ни телесному наказанию, ни конфискации имущества; равным образом и готам, которые под влиянием своей вспыльчивости и невоздержанности хотели проявить против них несправедливость, она этого не разрешала…»
Амаласвинта не только хотела примирить пришельцев готов с коренным населением, но и сына воспитывала так, чтобы он «по своему образу жизни был совершенно похож на первых лиц у римлян». Маленького короля она заставила посещать школу, где с ним занимались умудренные опытом римские учителя. Также она выбрала из числа готских старейшин трех наиболее умных и уважаемых и велела им постоянно находиться при Аталарихе.
Все это не понравилось готским вождям: на римлян они предпочитали смотреть, как на покоренный народ, и желали пользоваться правом завоевателей. Естественно, они полагали, что при таком воспитании их король позабудет милые готскому сердцу варварские обычаи. Поэтому первый конфликт с регентшей у них возник из-за воспитания Аталариха.
«Как-то мать, взяв его к себе в спальню, за какой-то проступок наказала розгами, он весь в слезах пошел оттуда в обеденную залу мужей, — рассказывает Прокопий Кесарийский. — Готы, встретив его в таком виде, пришли в сильный гнев и, браня Амаласвинту, утверждали, что она хочет возможно скорее лишить жизни своего сына, чтобы самой, выйдя замуж за другого, вместе с ним властвовать над готами и италийцами.
И вот собрались те, которые у готов считались наиболее высокопоставленными, и, придя к Амаласвинте, обвиняли ее, что сын ее воспитывается… неправильно, и не так, как следует для их вождя; что науки очень далеки от мужества, а наставления старых людей по большей части обычно приводят к трусости и нерешительности.
Потому необходимо, чтобы тот, кто в будущем хочет быть смелым в любом деле и стать великим, был избавлен от страха перед учителями и занимался военными упражнениями. Они говорили, что и Теодорих не позволял никому из сыновей готов посещать школы учителей; что он всегда говорил, что если у них явится страх перед плеткой, то они никогда не будут способны без страха смотреть на меч или копье.
Они предлагали ей подумать о том, что ее отец Теодорих умер, казавшись владыкой столь великой страны, захватив не принадлежавшую ему императорскую власть, хотя о всяких науках он не слышал даже краем уха. «Так вот, государыня, — сказали они, — всем этим педагогам отныне вели убираться подобру-поздорову, а Аталариху дай товарищами кого-нибудь из сверстников, которые, проводя с ним цветущие годы, будут побуждать его к доблести, согласно нашему варварскому обычаю»».
