Ди Браун - Схороните мое сердце у Вундед-Ни
Этим летом в агентстве возле Сан-Карлоса произошло восстание, во время которого небольшой солдатский вождь (лейтенант Джакоб Алми) был убит. Предводители тамошних апачей бежали, некоторые из них на Рио-Верде, где разбили лагерь неподалеку от ранчерии Дельшая. Узнав об этом, Серый Волк обвинил Дельшая в содействии беглецам и отправил в Камп-Верде приказ об аресте вождя индейцев тонто. Заранее предупрежденный Дельшай решил, что ему вновь следует бежать. Он не хотел потерять той последней свободы, которая у него оставалась, он не хотел, чтобы его заковали в кандалы и посадили в яму глубиной шестнадцать футов, которую солдаты вырыли в склоне каньона для заключенных индейцев. С несколькими верными сторонниками он бежал в Тонто-Бэйзин.
Он знал, что на него вскоре начнется охота. Серый Волк не успокоится, пока не выследит и не поймает Дельшая. В течение нескольких месяцев Дельшай и его люди избегали преследователей. Наконец генерал Крук решил, что не может заставлять свои войска вечно рыскать взад-вперед по Тонто-Бэйзин; только индеец из апачей сможет отыскать Дельшая. И вот генерал объявил, что заплатит вознаграждение за голову Дельшая. В июле 1874 г. два наемника-апача явились, каждый сам по себе, в штаб Крука. Каждый представил отрезанную голову, опознанную в качестве головы Дельшая. "Удовлетворившись тем, что оба верят в свою удачу, - сказал Крук, - и считая, что лишняя голова не помеха, я заплатил и тому и другому". Эти головы вместе с головами других убитых апачей были выставлены на плацах в Рио-Верде и Сан-Карлосе.
Эскиминзину и араваипам тоже нелегко далась мирная жизнь. После посещения члена комиссии Колье в 1871 г. Эскиминзин и его люди начали новую жизнь возле Камп-Гранта. Они вновь построили свои викиапы и вновь посеяли зерно. И хотя казалось, что все идет хорошо, правительство все же решило передвинуть Камп-Грант на шестьдесят миль к юго-востоку. Используя эту передислокацию как оправдание своего желания очистить долину реки Сан-Педро от индейцев, армия переместила араваипов к Сан-Карлосу, в новое агентство на реке Джиле.
Передислокация была произведена в феврале 1873 г., и араваипы начали строить новую ранчерию и засевать новые поля возле Сан-Карлоса, когда произошло восстание, в котором был убит лейтенант Алми. Ни Эскиминзин и никто из араваипов не имели никакого отношения к этому убийству, но, поскольку Эскиминзин был вождем, Серый Волк приказал арестовать и заключить его под стражу в порядке "военной предосторожности".
Эскиминзин находился в заключении до 4 января 1874 г., когда он бежал и увел своих людей из резервации. В течение четырех холодных месяцев они скитались по незнакомым горам в поисках пищи и крова. К апрелю почти все араваипы были больны и голодали. Чтобы не дать им умереть, Эскиминзин вернулся в Сан-Карлос и разыскал тамошнего агента.
"Мы не сделали ничего дурного, - сказал он. - Но мы боялись, вот почему мы бежали. Теперь мы вернулись. Если бы мы остались в горах, мы умерли бы от голода и холода. Если американские солдаты убьют нас здесь, мы ничего не потеряем. Мы больше не убежим".
Как только агент сообщил о возвращении араваипов, армейские власти приказали арестовать Эскиминзина и подчиненных ему вождей, сковать их одной цепью, чтобы они не могли бежать, и доставить как военнопленных в новое расположение Камп-Гранта.
"Что я сделал?" - спросил Эскиминзин солдатского вождя, пришедшего арестовать его.
Вождь солдат не знал, что ответить - арест был "военной предосторожностью".
В новом Камп-Гранте Эскиминзина и его младших вождей держали скованными одной цепью, пока они делали кирпичи для новых гарнизонных построек. Ночью они спали в цепях на земле, а пища, которой их кормили, была признана непригодной для солдат.
В один из дней этого лета некий молодой человек приехал увидеться с Эскиминзином и сообщил ему, что он новый агент из Сан-Карлоса. Это был Джон Клам. Он сказал, что араваипам в Сан-Карлосе необходим вождь, чтобы руководить ими. "Почему вы под стражей?" - спросил Клам.
"Я ничего не сделал, - ответил Эскиминзин. - Возможно, белые люди оговорили меня. Я всегда старался поступать как следует".
Клам сказал, что он договорится о его освобождении, если Эскиминзин пообещает ему помочь в улучшении состояния дел в Сан-Карлосе.
Через два месяца Эскиминзин вернулся к своему народу. Вновь будущее представлялось светлым, но вождь араваипов был достаточно умен, чтобы не питать слишком больших надежд. С тех пор как пришли белые люди, он никогда не был уверен, найдет ли он место, где постелить себе одеяло; будущее араваипов было весьма неопределенным.
Весной 1874 г. Кочиз тяжело заболел вследствие истощения. Том Джеффордс, агент чирикахуа, привез из форта Бауи хирурга, чтобы тот обследовал его старого друга, но хирург не смог поставить диагноз. Его предписания не помогли, и мускулистое тело великого предводителя апачей таяло на глазах.
В это время правительство решило, что удастся сэкономить деньги, объединив агентство индейцев чирикахуа с новым агентством возле Хот-Спрингса в Нью-Мексико. Когда чиновники прибыли обсудить этот вопрос с Кочизом, он сказал им, что ему нет дела до этого перемещения, ибо он будет мертв прежде, чем двинется с места. Подчиненные ему вожди и его сыновья, однако, резко протестовали, заявив, что, если агентство и будет перемещено, они туда не пойдут. Они сказали, что даже у Соединенных Штатов не достанет войск, чтобы переместить их, ибо они скорее умрут в своих горах, чем согласятся жить в Хот-Спрингсе.
После того как чиновники уехали, Кочиз настолько ослаб и так страдал от сильных болей внутри, что Джеффордс решил скакать в форт Бауи за хирургом. Когда он готовился к отъезду, Кочиз спросил: "Думаешь ли ты, что еще раз увидишь меня живым?" Джеффордс ответил с прямотой брата: "Нет, не думаю". "Мне кажется, я умру около десяти часов завтра утром. Думаешь ли ты, что мы еще раз увидимся?"
Джеффордс с минуту помолчал. "Не знаю. Что ты сам думаешь?" "Не знаю, - ответил Кочиз. - Мне это не совсем ясно, но я думаю, мы увидимся где-нибудь там, наверху".
Кочиз умер до того, как Джеффордс вернулся из форта Бауи. Через несколько дней Джеффордс объявил индейцам чирикахуа, что, по его мнению, ему пора покинуть их. Они не хотели и слышать об этом. Сыновья Кочиза, Таза и Найче, особенно настаивали на том, чтобы Джеффордс остался. Они говорили, что, если Таглито покинет их, договор и соглашение между Кочизом и правительством ничего не будут стоить. Джеффордс обещал остаться.
К весне 1875 г. большинство групп апачей было или заключено в резервации, или бежало в Мексику. В марте армейское командование перевело генерала Крука из Аризоны на реку Платт. Индейцы сиу и шайены, которые выносили тяготы жизни в резервации дольше, чем апачи, все чаще бунтовали.
Вынужденный мир воцарился среди пустынь, горных пиков и плоскогорий страны апачей. Как это ни странно, но продолжительность этого мира в основном зависела от терпеливых усилий двух белых людей, завоевавших уважение апачей, всего лишь признав в них людей, а не кровожадных дикарей. Агностик Том Джеффордс и Джон Клам, принадлежавший к голландской реформатской церкви, были, однако, настроены оптимистически, но, будучи достаточно умными людьми, они не ожидали слишком многого. Для всякого белого человека на Юго-западе, защищавшего права апачей, будущее было весьма неопределенным.
Х. ТЯЖКИЕ ИСПЫТАНИЯ КАПИТАНА ДЖЕКА
Я всего лишь один человек. Я лишь глас моего народа. Я говорю то, что в сердцах моих людей. Я больше не хочу войны. Я хочу быть человеком. Вы отказали мне в правах белого человека. Моя кожа красна; мое сердце бело, как сердце белого человека; но я - модок. Я не боюсь умереть. Я не рухну на камни. Когда я умру, я обрушусь на моих врагов. Ваши солдаты набросились на меня, когда я спал у Лост-Ривер. Они гнали нас до этих скал подобно тому, как гонят раненого оленя... Я и прежде говорил белому человеку, чтобы он приходил и селился в моей стране; это его страна и страна Капитана Джека. Я говорил, что белые могут прийти и жить здесь рядом со мной и что я не сержусь на них. Я никогда ничего не получал ни от кого из них - только то, что купил, за что заплатил сам. Я жил, подобно белому человеку, и хотел такой жизни. Я всегда старался жить мирно и никогда никого ни о чем не просил. Я всегда жил тем, что мне удавалось убить из своего ружья или поймать в свои капканы.
Кинтпуаш (Капитан Джек), из модоков
Калифорнийские индейцы были мягки, как мягок климат, в котором они жили. Испанцы давали им имена, присылали к ним миссионеров, обращали в христианство и развращали их. Племенная организация у калифорнийских индейцев была неразвита; в каждом селении были свои предводители, но у этого невоинственного народа никогда не было великих боевых вождей После того как в 1848 г. в Калифорнии обнаружили золото, белые люди со всего света хлынули туда тысячами, забирая все, что им хотелось, у покорных индейцев, унижая тех, кого испанцы еще не успели унизить, а затем систематически истребляя все население, о котором теперь никто не помнит Никто не помнит теперь чилулов, чимариков, уребуров, нипевайев, алонов и сотни других племен, чьи кости лежат под миллионами миль автострад, автомобильными стоянками и участками массовых застроек.
