Лев Гумилёв - Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи
И любопытно, что аналогичный подъем наблюдается в Турции, за исключением восточной части Малой Азии, находившейся вне полосы пассионарного толчка. Туркмены Карамана, Диарбекра и Азербайджана не уступали туркам-османам ни в храбрости, ни в искусстве верховой езды, ни в верности шейхам, но они стали жертвой османов, которые в XIV–XV вв. были способны на большее.
Та же участь постигла Золотую Орду, в составе которой были древние этносы Среднего Поволжья и «вкрапления» в их среду из Монголии и Джунгарии. Они не были затронуты пассионарным толчком, так как находились восточнее его ареала. Поэтому они не слились в единый этнос, несмотря на социальную и языковую близость и даже единство культуры, воспринятой ими из мусульманских стран, с коими их связывала международная торговля.
Золотая Орда была химерой, тогда как Белая Орда стала ядром образования нового самостоятельного этноса – казахов.
Понимали ли это русские князья XIV в.? Возможно, потому что они за вносимую ими дань требовали и получали военную помощь против Запада и имели крепкий барьер, защищавший их от готовящихся ударов с Востока. За это заплатить стоило, и, что любопытно, после гибели «доброго царя Джанибека», когда в Орде началась «великая замятия» – серия убийств ханов и резня между их нухурами, русские князья продолжали ездить в Орду с данью, поддерживая установившийся и устраивавший их порядок.
Но этот «порядок» был неустойчив. Социальная структура без этнической основы кололась на отдельные этносы, суперэтническое название которых было «татары». Возникли татары казанские – потомки болгар, астраханские – потомки хазар, ногайские – потомки гузов, крымские – смешанный этнос из многих народов, сибирские – осколок Синей орды, литовские – удальцы, завербованные Витовтом, и некоторые реликты: кумыки, аккерманские, очаковские и др. В Великороссии татары легко ассимилировались – взаимная комплиментарность была положительной – и помогали московским князьям в их многовековой войне с Литвой, а хан крымских татар стал вассалом турецкого султана. Турция находилась в той же фазе подъема, что и Великороссия и Литва.
И ведь что важно и особенно интересно: пассионарный толчок XIII–XIV вв. прошел между Вильной и Смоленском, через Минск й Киев, причем Тверь и Москва находились на восточной периферии его ареала. Так почему же именно они проявились как регионы, наиболее способные к развитию, а коренные земли Древней Руси, не затронутые походом Батыя, стали жертвой сначала литовской, потом польской агрессии? Попробуем разобраться.
XIII век – фаза инкубации. Поэтому история XII в. не дает возможности выделить моменты будущего взлета. Они просто не фиксировались современниками, писавшими летописи. Но уже в начале XIV в. государство Гедимина называлось литовско-русским, и русское православие успешно соперничало с литовским язычеством. Исповедание той или иной религии подобно лакмусовой бумажке для описания процессов этногенеза.
И тем не менее в конце XIV в. языческая Литва с королем Ягайло примкнула к Западу, а оппозиция, возглавляемая князьями Витовтом и Свидригайло, потерпела поражение. Границы западного суперэтноса продвинулись до Полоцка и Смоленска, а политическое господство – до Вязьмы и Курска. Чрезвычайно слабое сопротивление русского населения Белой, Черной и Червленой Руси[35] бесспорно, но почему через 80 лет после похода Батыя, кстати не затронувшего Западной Руси, в 1321 г., князь Гедимин у реки Ирпень разбил русских князей и взял Киев, а в 1339 г. польский король Казимир занял Галицию, не выпустив ни одной стрелы? Куда же девалась древняя русская доблесть и где новая пассионарность?
Преодолеть инерцию древней, пусть ослабевшей, системы всегда трудно. Поэтому новые этносы возникают на границах этнических ареалов, где исходные субстраты лабильны и неустойчивы. Значит, пассионариям надо было искать применения своим силам на границах родины. Одни из них отправились служить в полиэтническую Великороссию, сохранив веру и культуру, другие – в Польшу, потеряв религию, но оставив своим потомкам родную землю, третьи – на южную границу, опустошенную беспорядочными столкновениями между кучками степных тюрок и русских дружинников, оставшихся без князей. И там, перемешавшись с крещеными половцами, они создали новый этнос – малороссы (сохранившееся старое название), или козаки (тюркское наименование людей без начальства), или украинцы (так их звали поляки).
Этот этнос проявил невероятный героизм, ибо он вернул заброшенную землю – вывел ее из запустения, сохранил культурную доминанту и саблей добыл политическую свободу. Даже включившись в состав государства Московского, украинцы обрели в нем экологическую нишу, заняв должности от чиновников и офицеров до канцлера (Безбородко) и мужа царицы (Разумовский), так как общность, унаследованная от Древней Руси, – книжная культура и византийское православие – не мешала северным и южным русским жить в симбиозе, а татарская примесь, равная у тех и других, только усложняла поведенческий стереотип новой России, что шло ей на пользу.
Итак, в смене суперэтносов наблюдается не преемственность, а, говоря языком математики, «отношение». Русские как этнос относились к древним русичам, как французы к галлам или итальянцы эпохи Возрождения к римлянам времен Калигулы, а «запустение» и «иго» – это «водораздел» между двумя этногенезами. Сделаем вывод: русские относительно Западной Европы – не отсталый, а молодой этнос.
«Я, русский человек, всю жизнь защищаю татар от клеветы»[36]
Эти встречи отложились в памяти так ярко и выпукло, что при каждом воспоминании они «прокручиваются» перед глазами, словно кадры видеофильма. Впрочем, если брать во внимание именно зрительный ряд, то примечательного в них вроде бы не так и много. Ибо это, с внешней стороны, просто беседы – в рабочем кабинете среди книг, на прогулке по зеленым аллеям или, как водится в нашем непритязательном быту, на обыкновенной кухне, за чашкой чая, которые затягивались порой и далеко за полночь.
Замечу, что собеседник мой, хотя и является маститым ученым, вовсе не склонен изрекать истины, а более охоч до вольного разговора, занимательных историй и… остроумных анекдотов. Может, как раз юмор-то и помогал ему выкарабкиваться из невероятно сложных ситуаций, преодолевать лишения и муки? Почти восемь десятилетий за плечами Льва Николаевича Гумилева. Редкому исследователю удается создать новую науку, как открыть землю незнаемую. Ему удалось – и в этом он весь!
Справедливы слова академика В. И. Вернадского: «В научно выраженной истине всегда есть отражение – может быть, чрезвычайно большое – духовной личности человека, его разума». Именно с таким нашим современником предлагаю и вам, дорогие читатели, встретиться и побеседовать. Он посвятил свою жизнь изучению хуннов, тюрков, монголов, особо пристально занимался историей русского и татарского народов. Думаю, что в этих размышлениях каждый найдет для себя что-то интересное и важное. Ведь они – обо всех нас с вами, о наших далеких предках и наших потомках.
Альянс Сабиров
Л.Г.: Только не задавайте вопрос, с которым сейчас ко мне все пристают: «А что делать с азербайджанцами и армянами? А как себя вести в Прибалтике?» Я не политик, я ученый. Задача науки – проанализировать то, что было, найти объяснение происходившим в истории событиям, выяснить, почему и как протекают те или иные процессы, а уж дело политиков – сделать практические выводы.
Там, где взаимодействуют разные народы, будь то Кавказ, Дальний Восток или Среднее Поволжье, всегда возможны осложнения. Человеческое бытие – это всегда общение с другими людьми. Конечно, пребывание в сибирском лагере можно назвать крайним случаем «уравниловки». На всех заключенных одинаковые шапки, ватники, брюки и валенки. Питаются они в тех же столовых и спят на нарах в одних бараках. Казалось бы, серая безликая масса – и только. Но даже в этих условиях постоянно ощущалось этническое своеобразие каждого человека: люди сохраняли сознание принадлежности к той или иной нации или народности.
Так везде. Каждый на вопрос: «Кто ты?» – ответит: «русский», «француз», «латыш», «китаец», «грузин» и т.д., не задумавшись ни на минуту. Для простого человека не требуется никакого толкования, как не надо объяснять разницу между светом и тьмой, теплом и холодом, горьким и сладким. Иными словами, в качестве определения выступает ощущение. И в общем-то этого достаточно для обыденной жизни.
А.С.: Но мало знать себя – надо еще знать и понимать других. Советское государство с первых дней провозгласило равноправие всех граждан независимо от национальности. Это всем нам хорошо известно, и все мы с этим согласны. Но в обыденных взглядах часто обнаруживается откровенная обывательщина, порой примитивная до грубости…
