Ю Фельштинский - Большевики и левые эсеры (Октябрь 1917 - июль 1918)
В целом, однако, Ленин мог остаться собой доволен. Все улеглось быстро и без осложнений. Никому, конечно же, не пришло в голову подозревать Ленина в запланированном разгроме союзной советской партии. Все улеглось, и все-таки, впервые со времени революции по личному приказу Ленина артиллерийским огнем прямой наводкой расстреливались партийные друзья большевиков, преданные революции левые эсеры. И это -- по задуманному Лениным плану. Пока громили левых эсеров, Ленин был жесток, циничен и хладнокровен. Но уже после разгрома, вечером 7 июля, как однажды вечером другого дня Родион Раскольников, он вернулся в дом, где совершилось убийство. Вместе с Крупской, единственной свидетельницей столь странного для Ленина поступка, он ходил по комнатам разрушенного дома в Трехсвятительском переулке, дробя подошвами своих ботинок куски лежавшей на полу обвалившейся штукатурки и разбитого стекла. Он молча думал. И поняв, что добился того, чего так страстно желал -- однопартийной диктатуры под своим диктаторством, -- ощутил значение и последствия своей победы и потерял самообладание. Он недолго оставался таким. Циничное спокойствие вернулось к нему, и он попросил увезти его обратно в Кремль.162
10 июля особая следственная комиссия приступила к расследованию террористического акта и "восстания" левых эсеров. Комиссия, однако, убийц Мирбаха найти не пыталась. Об Андрееве все странным образом вообще забыли. В постановлении Пятого съезда Советов, принятом 9 июля по докладу Троцкого "Об убийстве Мирбаха и вооруженном восстании левых эсеров", упоминался только Яков Блюмкин, так и не арестованный. По этому поводу
"с германской стороны неоднократно предъявлялись протесты против того, что убийство графа Мирбаха не было искуплено соответствующими карами виновников
и конспираторов преступления, причем убийцы до сих пор не были задержаны".163
За неимением убийц Мирбаха, особая следственная комиссия допрашивала участников "восстания" -- левых эсеров и бойцов отряда Попова. Все они отрицали факт "восстания" и намерение свергнуть советскую власть.164 Всего особая следственная комиссия допросила около 650 человек, но ее выводы полностью разошлись с заявлениями Ленина и Троцкого о "восстании против советской власти". ЦК ПЛСР, кроме того, отказался принять на себя ответственность за военные действия, происходившие в Москве 6--7 июля, и член следственной комиссии Шейнкман вынужден был это открыто признать во ВЦИК 15 июля: "Мне удалось убедиться в том, что они [левые эсеры] утверждают, что ЦК партии левых с.-р, не руководил этими военными действиями". 165
Из показаний членов отряда Попова со всей очевидностью следовала абсурдность большевистских обвинений в восстании. Так, Матвей Тайнилайнен показал, что в отряд Попова поступил 25 июня, до этого находился в Красной гвардии в Финляндии, ни о каком "восстании" ничего не знал, после расстрела из пушек особняка Морозова отступил вместе с остатками отряда, затем добровольно сдался. Иван Овечкин, 20-летний матрос Черноморского флота, заявил, что считает себя большевиком и против советской власти не шел. Степан Куркин, находившийся в отряде с утра 6 июля, сообщил, что в 6--7 часов поставили его в тот день дежурить у пулемета. Никто ему ничего не объяснял. "Никаких приказов не давали. По отряду ходили слухи, что убит посол Мирбах и что немцы двигаются к... отряду разоружать..."166 Поскольку в плен к левым эсерам еще 6 июля попали несколько человек из германо-австро-венгерского интернационального отряда Белы Куна,167 такой аргумент казался вполне правдоподобным.
Выслушав аналогичные признания сотен участников "восстания", члены комиссии подтвердили их невиновность. Член комиссии Кингисепп писал по этому поводу:
"Значительная часть вооруженных сил Трехсвятитель-ского Пьемонта168 находилась в полном неведении и
непонимании происходящего даже 7 июля, когда среди них разрывались снаряды. Все финны в составе более двух рот так и были убеждены, что они защищаются против австро-германцев, которые, облачившись в красноармейские мундиры, восстали для свержения советской власти".169
Если к подобным выводам приходили сами большевики, что же оставалось думать левым эсерам. Выступавший от их имени 15 июля на заседании ВЦИК Свердлов был в полной растерянности и недоумении. Он указал и на безосновательность обвинений ПЛСР в попытке свержения советской власти и поставил под сомнение причастность партии, как целого, к убийству Мирбаха: "В данный момент мы не имеем еще оглашенных ни в печати, ни с данной трибуны следственных материалов по данному вопросу, а более спокойная оценка того, что произошло, побуждает нас откинуть квалификацию действий [ЦК ПЛСР] ... как попытку захвата или свержения советской власти. Здесь совершенно определенно был террористический акт... Попытки захвата власти или свержения советской власти не было... Я думаю, что следственная комиссия выяснит эти обстоятельства несомненно, целиком..."170
Следственная комиссия, фактически, именно это и выяснила. Но таких результатов расследования больше всего боялся Ленин. Поэтому комиссию, только что начавшую свою работу, спешно распустили. Стучку в начале сентября услали в Берлин. Шейнкману приказали вернуться в Казань (где 8 августа он был расстрелян освободившими город белыми).171 13 сентября коллегия наркомата юстиции вынесла специальное постановление о передаче дела в следственную комиссию Революционного трибунала при ВЦИК. И дальнейшее ведение какого-либо расследования просто прекратилось, хотя главный свидетель преступления, его исполнитель -- Блюмкин, еще не был выслушан. Свои показания об июльских событиях он дал только в апреле--мае 1919 г. На вопрос о восстании левых эсеров Блюмкин ответил:
"Остается еще невыясненным вопрос о том, действительно ли 6 июля было восстанием. Мне смешно и больно ставить
себе этот вопрос. Я знаю только одно, что ни я, ни Андреев ни в коем случае не согласились бы совершить убийство германского посла в качестве повстанческого сигнала. Обманул ли нас ЦК и за нашей спиной произвел попытку восстания? Я ставлю и этот вопрос, ясный для меня, чтобы остаться честным до конца. Мне доверяли в партии, я был близок к ЦК и знаю, что подобного действия он не мог совершить. Партию... всегда занимала мысль о том, что необходимо во что бы то ни стало объединиться с коммунистами. Все сознательные работники и такие члены партии, как М.А.Спиридонова, тогда искали этого объединения, и если не нашли его, то не по своей вине. В Трехсвятительском пер. 6-го и 7-го, по-моему, осуществлялась только самооборона революционеров. Да и ее не было бы, если бы ЦК согласился меня выдать власти. Вот в этом я вижу его огромную историческую ошибку... Восстания не было... Убийство Мирбаха завершилось совершенно неожиданными политическими последствиями. Из акта протеста против вожделений германского империализма, из акта революционной самозащиты Советской России убийство Мирбаха было превращено в акт партийной вражды левых с.-р, с коммунистами и в действие, враждебное советской власти. Мало того, этот акт был истолкован советской властью как сигнал к восстанию левых с.-р, против нее. Вместо выступления против германского империализма он был превращен в вооруженное столкновение двух советских партий... Выступление... отряда произошло потому, что представители власти, узнав о том, что я после совершения убийства укрылся в этом отряде, потребовали у него выдачи меня..."172
Но показания Блюмкина ничего не меняли уже, и значит -- не были большевикам опасны. 6 июля началось стремительное падение партии левых эсеров. И уже никогда она не могла достичь той высоты, на которой стояла до июльских событий. Если на Пятом съезде Советов ПЛСР располагала более 30% всех
мандатов, то на Шестом, состоявшемся всего лишь через четыре месяца, левые эсеры владели лишь одним процентом голосов, 98% депутатских мест принадлежало теперь большевикам.173 Но мало этого, члены левоэсеровской партии не винили в июльских событиях никого, кроме себя и своего ЦК; комплекс того, что большевики были преданы ими в критический для коммунистической революции момент, не покидал многих левоэсеровских лидеров,174 а низы партии, критикуя свой ЦК,175 встали на позиции большевизма.
ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ ДЕВЯТОЙ
См.: К. Bothmer. Mit Graf Mirbach in Moskau. Tubingen, 1922, S. 73.
Б.Д. Бонч-Бруевич. Воспоминания о Ленине. Изд. 2-е, дополненное.
Москва, 1969, стр.299.
См.: Ф.Э.Дзержинский. Избранные статьи и речи. Москва, 1947, стр.
112, примечание редакции.
Л.Троцкий. О Ленине. Материалы для биографа. Москва, 1924, стр.
117. К этому времени стало известно уже, что Чичерин ошибся и
Мирбах еще жив, хотя положение его критическое.
Ф. Э. Дзержинский. Избранные статьи и речи, стр. 112, примечание.
Красная книга ВЧК. Машинописная копия, хранящаяся в Гарвардском
университете, стр.322.
Троцкий. О Ленине, стр. 118.
