Игорь Фроянов - Загадка крещения Руси
Такова-то бесовская сила, и обличие их, и слабость. Тем-то они и прельщают людей, что велят им рассказывать видения, являющиеся им, нетвердым в вере, одним во сне, а другим в наваждении, и так волхвуют научением бесовским. Больше же всего через жен бесовские волхвования бывают, ибо искони бес женщину прельстил, она же мужчину, потому и в наши дни много волхвуют женщины чародейством, и отравою, и иными бесовскими кознями. Но и мужчины неверные бывают прельщаемы бесами, как это было в прежние времена. При апостолах ведь был Симон Волхв, который заставлял волшебством собак говорить по-человечески и сам оборачивался то старым, то молодым или кого-нибудь оборачивал в иной образ, в мечтании. Так творили Анний и Мамврий: они волхвованием чудеса творили, противоборствуя Моисею, но вскоре уже ничего не могли сделать равное ему; так и Куноп напускал наваждение бесовское, будто по водам ходит, и иные наваждения делал, бесом прельщаем, на погибель себе и другим.
Такой волхв объявился и при Глебе{61} в Новгороде; говорил людям, притворяясь богом, и многих обманул, чуть не весь город, говорил ведь: «Предвижу все» и, хуля веру христианскую, уверял, что «перейду по Волхову перед всем народом». И была смута в городе, и все поверили ему и хотели погубить епископа. Епископ же взял крест в руки и надел облачение, встал и сказал: «Кто хочет верить волхву, пусть идет за ним, кто же верует Богу, пусть ко кресту идет». И разделились люди надвое: князь Глеб и дружина его пошли и стали около епископа, а люди все пошли к волхву. И началась смута великая между ними. Глеб же взял топор под плащ, подошел к волхву и спросил: «Знаешь ли, что завтра случится и что сегодня до вечера?» Тот ответил: «Знаю все». И сказал Глеб: «А знаешь ли, что будет с тобою сегодня?» — «Чудеса великие сотворю», — сказал. Глеб же, вынув топор, разрубил волхва, и пал он мертв, и люди разошлись. Так погиб он телом, а душою предался дьяволу».
(Там же. С. 213–216.)
Новгородская Первая летопись«В год 989. Крестился Владимир и вся земля Русская; и поставил в Киеве митрополита. А в Новгороде епископа, а по иным городам епископов, попов и дьяконов; и радость была повсюду. И пришел в Новгород архиепископ Яким Корсунянин, требища разрушил, а Перуна изрубил и повелел волочить в Волхов. И связав веревками, тащили его по грязи, ударяя палками; и велел никому и нигде его не принимать. И шел пидьблянин{62} рано на реку, собираясь везти горшки в город. В это время прибился Перун к берегу, и оттолкнул (пидьблянин) его шестом, сказав: «Ты, Перунище, досыта ел и пил, а теперь плыви прочь». И поплыл с глаз долой».
(Новгордская первая летопись старшего и младшего изводовов // Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 3. С. 159–160. Перев. отв. ред.)
Новгородская четвертая летопись«В год 989. Крестился Владимир, и взял у патриарха Константинопольского Фотия для Киева первого митрополита Леона, а для Новгорода — епископа Якима Корсунянина, а другим городам епископов, попов и дьяконов, которые крестили всю Русскую землю; и была всюду радость. И пришел в Новгород архиепископ Яким, и требища разорил, и Перуна изрубил, и велел волочить в Волхов. И повязав веревками, волочили его по грязи, толкая и ударяя палками. И в то время вошел бес в Перуна и начал кричать: «О горе! Ох мне! Достался немилосердным сим рукам!»; и ввергнули его в Волхов. Он же, проплывая под Великим мостом, бросил свою палицу на мост, которою ныне безумные убиваются на потеху бесам».
(Новгородская четвертая летопись // Там же. Т. 4. Ч. 1. М., 20 °C С. 90–91. Перев. отв. ред.)
Слово Моисея{63} о присягах и клятвах«Пророк говорит: оттого закрылись небеса, не пуская дождь на землю, что люди клянутся Богом и его святыми, и друг друга понуждают на клятвы, и Церковь святую, невесту Христову, оскверняют присягой. Приведя, приносят в жертву сына на глазах матери. Слуги той матери и брата своего по крещенью святому и духу пьют кровь закланного сына той матери. И вот почему все силы небесные объяты ужасом, ведь Бог запрещает понуждать человека на присягу и клятву. Похожа на то и другая причина: жертву приносят языческим богам и болезни лечат колдовством и заклятьем; бессильного демона, называемого трясцей, изгоняют какими-то лживыми знаками; отверженных бесов языческих, на шарах их рисуя, помещают на священном столе во время святой литургии. И тогда содрогается в ужасе множество ангелов, и Бог потому, прогневясь, не пускает на землю дождь, что не велит Бог болезни лечить колдовством и заклятьем, ни бесов просить — на охоту идя, или торгуя, или на царскую милость надеясь. Беда христианам, так поступающим, и мученье страшнее языческого, если того не оставят и не покаются! Ибо век этот короток, а мука долга и бесконечна».
(Поучения к простой чади // БЛДР. Т. 4. СПб., 2000. С. 287.)
Серапион Владимирский{64}«Краткое время радовался я за вас, дети мои, видя вашу любовь и послушание к нашей ничтожности, и подумал, что уже утвердились вы и с радостью приемлете Божественное писание, «на совет нечестивых не ходите и на собрании развратителей не сидите». Но вы еще языческих обычаев держитесь: в колдовство верите, и в огне сжигаете невинных людей, и тем насылаете на всю общину и город убийство… Из книг каких или писаний вы слышали, будто от колдовства наступает голод или колдовством хлеба умножаются? Если же верите в это, зачем тогда сжигаете их? Молитесь вы колдунам, и чтите их, и жертвы приносите им — пусть правят общиной, ниспустят дожди, тепло принесут, земле плодить повелят! (…) В печаль я впал от ваших безумств; молю вас, откажитесь от языческих действий. (…) Божьи законы повелевают лишь при многих свидетелях осудить на смерть человека. Вы же только в воде доказательств видите и говорите: «Если начнет утопать — невиновна, коль поплывет — то колдунья!» Не может ли дьявол, видя ваше маловерье, ее поддержать, чтоб не утонула, чтобы и вас вовлечь в душегубстве как же, отринув свидетельство человека, создание Бога, идете к бездушной стихии, к воде, чтобы принять доказательства, Богу во гнев? Наверно, слыхали и вы, что от Бога бедствия на землю ниспосланы с самых древних времен… А в нашем народе чего не видали мы? Войны, голод, и мор, и трясенье земли, и, наконец, — то, что отданы мы иноземцам не только на смерть и на плен, но и в горькое рабство. Это же все нисходит от Бога, и этим нам Он спасение творит. А теперь, умоляю вас, покайтесь в прежнем безумье… А если услышите некие басни людские, к божественным книгам стремитесь, чтоб враг наш, дьявол, увидев ваш разум и твердую душу, не смог подтолкнуть вас на грех, но, посрамленный, убрался. Ибо вижу я вас, с великим желаньем идущих в церковь и благоговейно стоящих; о если бы мог я сердце и душу каждого из вас наполнить Божественным разумом!{65}».
(Слова и поучения Серапиона Владимирского // БЛДР. Т. 5. СПб., 2000. С. 379–381.)
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Византийский автор первой половины VI в.
2 Константинопольский патриарх в 858–867 и в 877–886 гг.
3 Византийцы себя называли ромеями (римлянами).
4 Анонимный византийский автор, близкий к кругам императора Константина VII Багрянородного (см. примеч. 57), создавший свою хронику в середине X в.
5 Константинопольский патриарх в 847–858 и 867–877 гг.
6 Данный отрывок содержится в пятой книге хроники «Жизнеописание императора Василия», которое до недавнего времени ошибочно приписывалось императору Константину Багрянородному.
7 Византийский автор X в. Оставил подробное описание дунайских походов Святослава.
8 Продолжение хроники Регинона Прюмского, выполненное неизвестным немецким автором в 60-е гг. X в.
9 Христианское имя княгини Ольги.
10 Роман II (939–963 гг.),
11 Речь идет об Оттоне I (912–973 гг.), германском короле, с 962 г. — императоре.
12 Принадлежал к знатному саксонскому роду. Родился в 975 г., умер в 1018 г. Работу над своей хроникой начал в 1012 г.
13 На самом деле ее звали Анной.
14 Попытка сватовства Оттоном III одной из константинопольских принцесс была предпринята в 995 г., после женитьбы Владимира на Анне.
15 Имеются в виду византийцы, которых чаще всего соседи называли греками. Данайцы — одно из древнегреческих племен, в античную эпоху стало употребляться и как синоним греков (эллинов) вообще.
16 Повесть временных лет сообщает о 12 сыновьях Владимира Святославича.
17 Святополку Окаянному, княжившему с перерывом в Киеве в 1015–1019 гг.
