Алексей Егоров - Юлий Цезарь. Политическая биография
Определенную попытку сотрудничества с Клодием предпринял даже Катон. В 58 г. по завещанию Птолемея Апиона Кипр был передан Риму. По инициативе Клодия устройство новой провинции было поручено Катону. Наши авторы, в известной мере, правы, полагая, что Клодий хотел удалить из Рима серьезного политического оппонента, а Плутарх и другие авторы видят в его действиях часть антицицероновской акции, однако, необходимо заметить, что отъезд Катона произошел после изгнания Цицерона[44]. Несгибаемый Катон, никогда не шедший на компромиссы с триумвирами, оказался вполне способным пойти на компромисс с Клодием. Это «сотрудничество» дало свои плоды: когда позже Цицерон предложил аннулировать законы Клодия, Катон выступил против, ссылаясь на свои действия на Кипре (Plut. Cato, 40).
Впрочем, Клодий был не только независим, но и непредсказуем. Он вмешался в восточные дела и устроил побег сыну царя Тиграна, находившемуся в Риме в качестве заложника под охраной претора Л. Флавия (Cic. de domo, 25, 66; pro Mil., 6, 18; 14, 37; Dio, 38, 30; Plut. Pomp., 48) и предложил отменить восточные установления Помпея (Plut. Pomp., 48; Cic. 33). Отношения с последним накалялись, грозя перейти в открытый конфликт (Арр. В.С. II, 15; Plut. Pomp., 48; Cic. Sest., 32, 69), дошедший до откровенно издевательских демонстраций, которые устраивал мятежный трибун. Происходили и прямые покушения (Plut. Pomp., 49; Dio, 38, 30; Cic. de domo, 32, 69). Однажды Клодий у строил открытое нападение на Помпея и после схватки изгнал с форума его и консула Габиния. Эти действия толкали Помпея к новому сближению с оптиматами.
10 марта 58 г. Цицерон покинул Рим, жалуясь (с полным на то основанием) на всеобщее предательство и пребывая в полнейшей депрессии[45]. События 58 г. сделали Клодия серьезной политической силой. Т. Моммзен однозначно видит в Клодий агента Цезаря и, вместе с тем, считает его анархистом и беспринципным демагогом, сближая его образ с образом Каталины{187}. Некоторые исследователи связывают его с Цезарем даже более решительно (П. Покок, Ж. Каркопино){188}. Есть мнение, что «хозяином» Клодия был Красс{189}. Наконец, некоторой модификацией этого мнения можно считать мнение Эд. Мейера о взаимодействии триумвиров и Клодия как двух разных сил, и точку зрения М. Кэри о том, что начав как агент Цезаря, Клодий вышел из под его контроля и превратился в независимую силу{190}.
Другая линия исследования, также отчасти намеченная Т. Моммзеном, изображает Клодия лидером городской черни, анаристом, беспринципным демагогом и политическим гангстером, а его действия — показателем упадка городской демократии{191}. С другой стороны, С.И. Ковалев видит в нем лидера демократии и, при этом, беспринципного авантюриста, ставшего агентом Цезаря во время его отсутствия и проводившего демократические законы{192}. По мнению Н.А. Машкина, Клодий опирался на плебейские слои города Рима, которые можно было привлечь на свою сторону только радикальными мероприятиями{193}. Движение носило радикальный, но не демократический характер, когда плебс просто хотел улучшить свое материальное положение за счет общества. При этом, Клодий не считал себя преданным массе руководителем, равно как не была предана ему и масса. Действия Клодия поддерживались Цезарем, но его агентом Клодий не был{194}. Наконец, С.Л. Утченко считает очевидным демократический характер законов Клодия, видя в них продолжение традиции «великих трибунов», начиная с Гракхов. Это было последнее движение, проходящее под лозунгами и в традициях римской демократии{195}.
Некоторые положения, вероятно, можно принять. Клодий был особенно популярен среди городского плебса, и движение носило городской характер. Это были, прежде всего, беднейшие, радикально настроенные слои, среди которых было немало рабов и либертов. Движение принимало все более агрессивный и радикальный характер. Клодий быстро сформировал вооруженные отряды, организационной базой которых стали восстановленные коллегии. Движение стало показателем вырождения демократии, и Клодий все больше и больше опирался не на плебс, а на свои вооруженные банды. Он не был агентом триумвиров или конкретно Цезаря, для этого Клодий был слишком сильной и одиозной фигурой, от которой все они предпочитали дистанцироваться. К тому же Клодий выступил и против законов Цезаря (Cic. Att. III, 18, 1), хотя главной его мишенью оставались Цицерон, Помпеи и оптиматы. Наконец, долгосрочное сближение с Клодием было невозможно для кого бы то ни было по причине его непредсказуемости и неуправляемости, что было свойственно и его социальной опоре, римскому городскому плебсу{196}.
Вероятно, именно Клодию, полностью дискредитировавшему идею демократии, оптиматы были обязаны успехом на выборах на 57 год. Консулами стали П. Корнелий Лентул Спинтер и Кв. Цецилий Метелл Непот. Почти сразу после выборов, Лентул Спинтер выступил с предложением о возращении Цицерона (Dio, 39, 6; Cic. Sest., 52, 69–53, 71–72). Предложение поддержали большинство преторов: Л. Цецилий Метелл, М. Калидий, М. Циспий, Г. Септимий, Кв. Валерий, С. Квинктилий и Г. Анней Корнут (Cic. post red., 22–23; Att., III, 1) и народных трибунов (Т. Анней Милон, П. Сестий, М. Циспий, Т. Фадий Галл, М. Курций, Г. Мессий и Кв. Фабриций (Cic. post red. 3, 5; 8; 19–22; Dio, 39, 6). Среди сторонников возвращения Цицерона были оптиматы, «новые люди» и даже будущие цезарианцы. Их поддержали всадники. Некоторые из сторонников возвращения перешли к активным действиям, и вероятно, центральное место среди них заняли Тит Анний Милон и П. Сестий, ранее бывший квестором в армии Г. Антония, сражавшейся под Писторией (Cic. Sest., 12).
Сторонники возвращения Цицерона стали устанавливать отношения с триумвирами, начав с Помпея. В первой половине сентября 58 г. Аттик пишет Цицерону, что М. Теренций Варрон сообщил ему о готовности знаменитого полководца помочь в деле возвращения в случае согласия на это Цезаря (Cic. Att., III, 18). Письма Цицерона, датированные октябрем-ноябрем 58 г. показывают сильный спад, депрессию и жалобы на всеобщее предательство, однако в конце ноября (29-го), восемь народных трибунов будущего, 57 г. обнародовали законопроект о возвращении оратора из ссылки (Cic. Att., III, 23) и были активно поддержаны Помпеем, который теперь принимал активное участие в борьбе за судьбу Цицерона.
Оставалось добиться поддержки еще нескольких влиятельных лиц. Цицерон очень опасался второго консула, Метелла Непота, с которым он враждовал еще с 62 г. (Cic. Att., III, 12; Dio, 39, 6). Впрочем, будучи членом клана Метеллов и лицом, близким к Помпею, Непот дал свое согласие. Уже 10 декабря 67 г. Цицерон с радостью пишет, что Метелл прекратил с ним вражду (Cic. Att., III, 24), а 1 января 57 г. выступил в сенате, заявив, что не возражает против возвращения (Cic. pro Sest, 72; 87; post, red., 5, 9; de domo, 7, 9), за что уже в середине января удостоился благодарности Цицерона (Cic. Fam., V, 4). Вероятно, очень быстро удалось получить согласие Цезаря: единственное упоминание о переговорах с ним — это известие о поездке Сестия в Галлию (Cic. Sest., 33, 71–7). Влияние на Красса было оказано через Публия (Plut. Crass, 13). В армии Цезаря было немало людей, готовых присоединиться к этим ходатайствам.
В середине января 57 г. Лентул Спинтер и, возможно, лидер популяров, консул 65 и цензор 64 г. Л. Аврелий Котта официально сделали предложение о возвращении (Cic. Att., III, 26; post, red., 27–28; 12, 30 Sest., 34, 73–75). Клодий пытался препятствовать принятию решения в народном собрании. Ему решительно противодействовали Милон, Сестий, Фабриций и Фадий, на форуме начались вооруженные стычки, во время одной из них был ранен Сестий, а во время другой чуть не погиб Квинт Цицерон (Cic. Sest., 35, 76–36, 79; Dio, 39,9). Только организовав отряды гладиаторов, Милон и Сестий смогли дать отпор бандам Клодия.
Впрочем, подготовка решений сената и народного собрания заняли немало усилий, причем, особую роль в этом сыграл Помпеи. Лишь в июле 57 года Лентул сумел провести рассмотрение вопроса о возвращении в сенате. Голосование было единогласным, 417 сенаторов высказались «за», «против» был только Публий Клодий. 4 августа 57 г. народное собрание приняло решение о возвращении Цицерона (Cic. Sest., 50, 107; 58, 123; Att., IV, 1, 4), а спустя месяц знаменитый оратор с триумфом возвратился в столицу после 15-месячного изгнания. Цицерон произнес две небольшие речи, 5 сентября он выступил в сенате, а спустя два дня произнес речь перед народом.
«Дело Цицерона» стало центральным событием политической жизни Рима 58–57 гг. К 57 г. влияние Клодия в комициях стало падать. Напротив, оптиматы успешно начали борьбу за народное собрание, стал намечаться альянс оптиматов и Помпея, а вернувшийся Цицерон оказался важным связующим звеном.
Действие этого альянса сказалось уже в конце 57 г. В Риме обострился продовольственный кризис, вне всякого сомнения вызванный хлебным законом Клодия, начались голодные бунты (Cic. de domo, 6; 11). По инициативе Цицерона, сенат обратился к Помпею с предложением новых чрезвычайных полномочий (Cic. Att., IV, 1, 6–7; Plut. Pomp., 49–50). По закону, предложенному консулами, Лентулом Спинтером и Метеллом Непотом, Помпеи получил на 5 лет «всю власть над продовольственными делами» (omnis potestas rei frumentarii toto orbe terrarum-Cic. Att., IV, 1, 7). Трибун Гай Мессий предложил дать ему империй в поставляющих хлеб провинциях (maius imperium in provinciis quam sit eorum, qui eas obtinebant). Помпеи получил в свое подчинение 15 легатов-консуляров (Ibid.; App. В. С, II, 18) и энергичными действиями достаточно быстро исправил положение (Plut. Pomp., 50).
