Олег Гончаренко - Тайны Белого движения. Победы и поражения. 1918–1920 годы
Обращение к добровольцам было установлено на «вы», обращение добровольцев к офицерам, включая полковника, было «господин поручик» и «господин полковник», отдание чести во фронт отменялось, генералы именовались «ваше превосходительство». Отряд считался подчиненным Главнокомандующему Добровольческой армии Деникину, точно так же, как и адмиралу Колчаку, в статусе Верховного правителя России. В июле 1919 года пришел ответ от адмирала о назначении Светлейшего князя Ливена командиром русских стрелковых частей в Курляндии с подчинением генералу Юденичу в Финляндии как Главнокомандующему фронтом. Флагом отряда был утвержден русский национальный триколор. Обмундирование отряда состояло из германской формы, но с русскими погонами и по мере возможности, с русскими пуговицами. На левом рукаве носилась угловая нашивка бело-сине-красного цвета, а под ней был расположен белый четырехгранный крест. Фуражка чинов отряда имела голубой околыш с русской кокардой. Целью борьбы отряда было провозглашено восстановление в России порядка, а не уничтожение большевиков вообще: «Все арестованные большевики передавались в военно-полевые суды, составленные из старших офицеров, исключительно по обвинению в определенном преступлении… при недоказанности суд выносил оправдательный приговор, даже если обвиняемое лицо состояло на службе у большевиков»[171].
Двигаясь на протяжении 500 километров от Пскова к Виндаве, большевистское наступление стало выдыхаться. Латышские части, оказавшись на родине, становились малоуправляемыми, и в красных частях возросло число дезертирств. Несмотря на то, что фронт стабилизировался, настроение населения Либавы было близким к панике: в городе скопилось большое количество беженцев из Пскова, Риги, Митавы. Все гостиницы, общежития, бараки и частные квартиры были переполнены. Первая волна эвакуации, благодаря германской административной аккуратности, протекала более или менее нормально. Главные силы большевиков были сосредоточены по реке Виндаве, южнее Голдингена. Здесь им противостояли незначительные по численности ландверные национальные части. Общее руководство фронтом было сосредоточено в руках генерала графа фон дер Гольца, чей штаб был расположен в Либаве. Командный язык в частях ландвеpa был русский, и настроение военной молодежи ландвера было явно русофильское, что смущало германский штаб, решивший подчинить ландвер своему влиянию. Это началось с вопросов командного состава, командного языка и методов обучения. Командиром ландвера, вместо генерала русской службы барона Фрейтаг-Лорингофена, были последовательно назначены полковник Розен, а затем майор Флетчер. Для обучения строю в каждую роту ландвера были командированы германские унтер-офицеры. Был создан ударный отряд под командованием лейтенанта барона Ганса Мантейфеля, в количестве 1200 штыков, в составе которого более половины чинов составляли германские офицеры. В этот отряд входили еще две артиллерийские батареи и одна саперная рота. Латыши, численностью в 2000 штыков, были сведены в отряд под командованием полковника Колпака. Они носили свою особенную форму в виде красного околыша на фуражке и красные петлицы с белой полоской. Командным языком отряда стал латышский.
Уже 31 января 1919 года, спустя всего 2 недели после сформирования отряда, часть его под командованием светлейшего князя Ливена выступили из Либавы в Газенпорт, а оттуда в Априкен, для образования левого фланга фронта, защищавшего Либавский плацдарм от большевиков. Активные боевые действия против большевиков начались со 2 марта 1919 года. Отряды Светлейшего князя Ливена и лейтенанта Мантейфеля, погрузившись на подводы, помчались к городку Виндава, атаковали оказавшихся там большевиков и… прорвали фронт: «…B полдень мы были уже в центре города, и началась очистка его от спрятавшихся по домам большевиков. Насколько неожиданно для них (большевиков. — Авт.) было это наступление, видно из того, что на тот самый вечер назначен был маскарад в местной лютеранской кирке» [172]. В городе отряды белых нашли сотню трупов погибших германских солдат, по-видимому, сдавшихся большевикам добровольно. Тела убитых германцев были страшно изуродованы. Позже выяснилось, что глумление над останками убитых произвели местные литовские большевички: «Вообще, в Прибалтике большевистские женщины отличались наибольшим озверением и жестокостью, за что немцы их прозвали Flintenweiber (ружейные бабы)»[173].
Через четыре дня опомнившиеся большевики попытались обойти город с западной стороны. В Виндаве майор Флетчер оставил лишь одну роту, а сам, посадив свои немногочисленные части на те же подводы, отправился в городок Голдинген, попытаться противодействовать красным, однако те не стали дожидаться прибытия подвод бравого майора Флетчера и, обстреляв город из орудий, спешно отбыли на свой берег реки. Спустя всего несколько дней большевики снова попытались провести наступление на Виндаву. И снова майор Флетчер, погрузившись со своими стрелками на подводы, направился в атаку на большевиков. Однако и теперь рота Радена, оставленная в городе, не только отстояла город, но, выдвинувшись в обход, по сельской местности, произвела повреждение железнодорожных путей и, напав на стоявший большевистский бронепоезд, перебила прислугу и захватила его.
После этих маневренных боев местного значения настала пора общего наступления на большевиков, начавшегося 13 марта 1919 года. Объединившиеся белые отряды, на всем протяжении 130-километрового фронта, начали наступление на восток порядками, состоящими из пяти колонн. Северная колонна силою в 1200 штыков, под командованием лейтенанта Мантейфеля, выйдя вперед, вошла в городок Туккум по дороге, лежащей чуть севернее железнодорожного полотна Московско-Виндавской железной дороги, откуда бежал немногочисленный большевистский гарнизон, уводя с собой узников местной тюрьмы и арестованных. С юго-западной стороны к Туккуму подходил эскадрон барона Гана и колонна Эйленбурга, численностью в 800 штыков. Русский отряд, численностью в 2500 штыков, направлялся в восточном направлении, имел задачу выйти на дорогу, идущую в Митаву, лежавшую верстах в 20 южнее Туккума. Вскоре, уже вечером, Русский отряд натолкнулся на передовые посты большевиков, по которым было дано несколько выстрелов из единственного имеющегося в отряде орудия. Большевики, которые располагались на ночлег, были застигнуты выстрелами орудия врасплох и бежали. Майор Флетчер решил мгновенным броском достичь Митавы и выступил со своим отрядом, не дожидаясь подхода Железной дивизии и латышской национальной роты. Бой произошел в городском пригороде, разбитые большевики откатывались, оставляя в Митаве склады с имуществом и боеприпасами, а также санитарный поезд, выходом которого из города никто из большевистского командования не озаботился: «После взятия Митавы первый день прошел спокойно. Производилась чистка города, и разыскивались многочисленные трупы расстрелянных большевиками, которые, едва зарытые в землю, заполняли дворы и сады вокруг губернской тюрьмы»[174].
Положение передовых белых отрядов было не из легких: взятая наскоком Митава была не подготовлена к длительной обороне. Позади оставались рассеянные, но не уничтоженные большевистские соединения, пытавшиеся выйти из окружения, которое белые силы не могли сдерживать длительное время. Большевики предприняли попытку отбить Митаву, подогнав два бронепоезда и несколько броневиков и ведя фронтальное наступление на город. Отряд Ливена отбил две яростные атаки, после чего попытка взять город повторилась на следующий день, но безуспешно. 21 марта 1919 года, обойдя Митаву с севера, большевики стали накапливаться в ближайших лесах, окружающих город, и распространяться по ним. На борьбу с засевшими в лесах красными был отправлен Русский отряд и германская добровольческая пулеметная рота, вступившие в бой около мызы Шведгоф, верстах в пяти от города. Оказавшись под непрерывным пулеметным и артиллерийским обстрелом, большевики 15-го латышского полка дрогнули. Затем пытались равномерно отступать, но, завидев преследование, бросились спасаться бегством, увлекая за собой только что прибывший батальон 10-го советского полка.
После этого столкновения большевистское командование было уверено в том, что наступление добровольческих отрядов на Ригу — уже решенное дело и приступили к эвакуации города загодя. Улицы, по которым намечалась эвакуация, заранее очищались от «буржуев» и «шпионов» Антанты: «Расстрелов было столько, что солдаты отказывались производить их, и работа расстрела поручалась коммунистическим девушкам-добровольцам, которые находили особое удовольствие в истязании своих жертв до окончательного их расстрела»[175].
