Alexandrov_G - Дверь в стене
Ну и кроме того, становится понятна и его знаменитая безжалостность, нашедшая выражение в известном высказывании Гиапа - "каждую минуту в мире умирают сотни тысяч людей и потому жизнь и смерть уходящих в бой десяти тысяч человек, даже если они твои соотечественники, значат очень мало". Между прочим, книгой, с которой Гиап по его собственному признанию никогда не расставался, были "Семь колонн мудрости" (Seven Pillars of Wisdom) Т.Е. Лоуренса, более известного человечеству как Лоуренс Аравийский. Мир не просто тесен, а тесен так, что не протолкнёшься.
54
Осенью 1940-го года Хо удалось под шумок взять под свой контроль несколько глухих деревушек в прилегающей к китайской границе вьетнамской провинции Сяо Бань. Так у него появился какой никакой, но плацдарм, тут же названный "свободной зоной", у него появилась "база", куда можно было время от времени наведываться из Китая.
Я сознательно, по причине неохватности темы, не затрагиваю "партийную" деятельность дядюшки в те годы, но необходимо держать в голове то обстоятельство, что всё это время партстроительство велось ударными темпами, проводились пленумы, партийные съезды и партконференции, организация росла, крепла, а партийная верхушка оттачивала политическое чутьё, с восточным мастерством плетя интриги. Другими словами, организация у Хо была, была "выкованная в классовых боях партия", проблема была в другом, организация организацией, но к ней нужен был кулак, а его у дядюшки не было, у него не было армии, даже и плохонькой, вьетнамские коммунисты могли заниматься саботажем, но они не могли бороться за власть, как никак шла война, а во время войны разговор короткий, а чтобы он стал подлиннее, нужна опора не на подпольщиков, а на вооружённые силы, а если их нет, то хотя бы на народ, вооружённый не одним передовым учением, но ещё и пулемётами.
"Винтовка рождает власть."
А война, да ещё и мировая, это омут, в мутной воде которого водятся не только черти, и там можно выловить не только рыбку, но при известной сноровке даже и помянутую повыше роженицу винтовку.
И вот дядюшка, перемещаясь туда-обратно через китайско-вьетнамскую границу, предпринял попытку вести собственную игру, или, как образно выразился один из историков - "он начал пытаться использовать американцев против французов, французов против китайцев, китайцев против американцев и даже китайцев против китайцев". При этом предпочтение в этой игре он отдавал американцам, именно в них увидев (и угадав!) силу, которая сможет привести его к власти.
Кроме этого, по той причине, что он был не совсем обычным "коммунистом" (не забудем, что практикой, которой он руководствовался в своих действиях, было сочетание, если не сказать "сплав", коммунизма и национализма, заложенная в него смолоду идеологическая база засела в нём накрепко) дядюшке Хо пришла в голову счастливая идея объединить коммунистов со всеми желающими бороться с "колониальным гнётом". Хо как бы говорил - "мы же все вьетнамцы, давайте отложим разногласия на потом, избавимся сперва от французов, а вот потом, если вам так уж захочется, вернёмся к нашим спорам, мы же свои люди, сочтёмся."
Идея всем понравилась и на свет появилось то, что принято называть "народным фронтом", и назывался фронт Viet Nam Doc Lap Dong Minh Hoi или "Лига борьбы за независимость Вьетнама", но в политике хороши краткие, броские названия и длинное название Лиги тут же переиначили в одно слово - "Вьетминь".
Было это в мае 1941 года. А прошло всего полгода и случился Пёрл-Харбор. Дядюшка и тут не подкачал, он мгновенно сориентировался и прозорливо заявил соратникам и соратницам, что их борьба в Индокитае из маленькой войны за независимость превращается в часть глобального конфликта. Со всеми вытекающими маленькими минусами и очень большими плюсами.
В августе 1942 года Хо отправился в очередной пеший вояж из "свободной зоны" в Китай. Границу он перешёл, прикинувшись слепым, которого вёл мальчик поводырь. На китайской стороне он немедленно прозрел, но радоваться обретённому острому зрению ему пришлось недолго, так как его арестовали солдаты китайского генерала Чан Фа-куэя. Чан Фа-куэй был тем, что нынче по-русски называют "полевым командиром" и был он пламенным китайским националистом, настолько, конечно, насколько может быть националистом китайский генерал. Арестовали дядюшку совершенно случайно, а причиной ареста явилось то, что документы его оказались просроченными. Кроме того, подозрение у националистически настроенных китайских солдат вызвало несоответствие внешнего облика чудесно прозревшего тому, что указывалось в документах, а значилось там - "податель сего китайский журналист Хо Ши Мин". На китайца, как немедленно было зафиксировано острым, с прищуром националистическим глазом, журналист был похож не очень, и бдительные солдаты немедленно повлекли его в узилище как японского шпиона.
На допросе тут же выяснилось, что никакой он не японец, но зато всплыло то не очень радостное для журналиста обстоятельство, что он коммунист. И китайские националисты, у которых были очень сложные отношения с китайскими коммунистами, с чувством глубокого удовлетворения посадили "китайского журналисто Хо Ши Мина" в китайскую тюрьму.
Как всем известно, попасть в тюрьму легко, но выйти оттуда очень трудно.
Дядюшка Хо просидел у китайцев больше года и просидел самое, вроде бы, интересное время, но от судьбы не уйдёшь, и если тебе суждено стать первым вьетнамским президентом, то ты им станешь, и нигде не спрячешься, нигде не укроешься. Китайские националисты то ссорились с китайскими коммунистами, то мирились, а то и стрелять друг в друга начинали, а потом опять объединялись, но Хо этот чужой пир если чем и подарил, так разве что тем, что слух о нём достиг ушей Чжоу Энь-лая и тот походатайствовал за единомышленника перед знакомым тоже полевым командиром, а тот при случае замолвил словечко перед классово близким Чан Фа-куэем и тот сидельца выпустил. Выпустил он его, правда, при условии, что дядюшка будет теперь шпионить уже на него, на Чана, и Хо легко согласился, "подумаешь!", и ушёл от китайцев с чистой совестью. Укатился. Ему было не привыкать. Он и от бабушки уже уходил и от дедушки тоже. "А уж от тебя, Чан, и подавно уйду!"
Между прочим, посидев в китайской тюрьме, дядюшка отринул все свои прежние прозвища и псевдонимы, и "человек под двумястами именами" обрёл то имя, под которым он и вошёл в Историю.
Отныне и навеки он стал Хо Ши Мином.
В 1944 году судьба за верность избранной жизненной стезе сделала Хо Ши Мину подарок.
11 ноября 1944 года пилот ВВС США Рудольф Шоу осуществлял разедывательный полёт вдоль китайско-вьетнамской границы и у его самолёта отказал двигатель. Шоу выпрыгнул с парашютом и приземлился в джунглях на территории Вьетнама. Местные французские власти отправили на его поимку несколько патрулей, но первыми к нему добрались случайно оказавшиеся рядом вьетминовцы. Ну, и они его, как врага ненавистных французов, не только, понятное дело, укрыли, но ещё и обогрели, даром что во Вьетнаме не очень холодно. Хо Ши Мин сразу же понял, какой шанс предоставляет ему судьба. Бросив всё, он лично доставил Шоу в Южный Китай, перейдя границу не то, что без боязни, а с высоко поднятой головой. На китайцев он теперь смотрел свысока, у него в руках был козырь. Живой и непобиваемый.
Оказавшись в Китае, он связался с AGAS (Air Ground Air Service), американской службой, занимавшейся спасением сбитых пилотов и передал им живого и невредимого Шоу. Хо рассчитывал, что агасовцы захватят его с собою в Куньмин, где американцы "свили гнездо", но те похлопали его по плечу, пожали руку, сказали "большущее тебе, дружище, спасибо!", подарили пачку сигарет и, прихватив Шоу, улетели.
Что такое подарки судьбы знают только те, кто их получает, а получает их тот, кто может подарок распознать, а тот, кто может отличить подарок судьбы от подарка на день рождения, с подарком судьбы так легко не расстанется.
Хо Ши Мин даже вздыхать не стал. Не было у него времени на вздохи. И самолёта у него не было тоже. Он пошёл в Куньмин пешком.
Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе, верно?
55
Идти было неблизко, от вьетнамской границы до Куньмина километров триста, но Хо Ши Мин прошагал их запросто, передвигаться пешком ему было не привыкать, да и не следует забывать о такой штуке, как цель, которую нынче принято называть по-павловски "мотивацией".
Куньмин это административный центр китайской провинции Юнань, в начале ХХ века он был заштатным городком, но всё изменилось после нападения на Китай Японии. История возвышения Куньмина очень хорошо описывается русской поговоркой "кому война, а кому мать родна". Стоило разразиться войне и тут же выяснилось, что Куньмин в стратегическом смысле расположен чрезвычайно удачно, причём с точки зрения людей богатых удачность месторасположения была удачной не в последнюю очередь из-за удалённости от больших городов побережья, таких как оккупированные японцами Шанхай и Гонконг, и китайские богачи наперегонки побежали в глушь, в Куньмин. Добежав же, они принялись Куньмин обживать так, как обживают любой город "люди с деньгами".
