Нина Тумаркин - Ленин жив! Культ Ленина в Советской России
Ученые пытались изобрести бальзамирующий состав, который исключил бы высыхание тканей, не обесцвечивая при этом кожу. Через некоторое время они объявили, что достигли своей цели: для обработки тела они применили химический раствор, содержавший формалин, глицерин, спирт и другие вещества[557]. Точная формула до сих пор хранится в секрете.
К середине июня были достигнуты многообещающие результаты, вследствие чего Комиссия по увековечению смогла опубликовать заявление, в котором признавалось, что на теле появились признаки разложения, а затем сообщалось, что очередное бальзамирование близится к успешному концу.
«Первоначальное бальзамирование имело целью сохранение тела на короткий срок, но время делало свое дело.
В некоторых частях тела появилась пигментация, изменение цвета покровов, что указывало на начавшиеся процессы, могущие повлиять на дальнейшее сохранение тела. Ввиду этого Комиссия ЦИК СССР по увековечению памяти В. И. Ульянова-Ленина устроила ряд совещаний со специалистами… для выяснения вопроса о возможности длительного сохранения тела Владимира Ильича без изменений.
В результате совещаний специалистов выяснилось, что для длительного сохранения тела необходимо новое специальное бальзамирование, которое было поручено профессору анатомии Харьковского мед. института В. П. Воробьеву.
К новой бальзамировке было преступлено 26 марта, о чем своевременно появилось официальное сообщение[558].
Способ бальзамировки заключается в:
1) придании однообразного характера тканям, изменившим цвет и консистенцию с тканями нормальными;
2) введении веществ, препятствующих автолизу;
3) замещении тканевой влаги неиспаряющимися веществами.
Со времени начала бальзамировки прошло два месяца[559]. Наиболее трудные моменты ее пройдены, и в настоящее время процесс, находясь в последней стадии, дал возможность для членов XIII съезда РКП увидеть облик покойного руководителя партии».
В заключение комиссия заверяла, что в ближайшем будущем публике будет открыт доступ к телу Ленина[560]. Примечателен тот факт, что комиссия не делала тайны из обнаружения на трупе симптомов распада; это означало, что у нее ни в коей мере не было намерения выдать нетленность останков за чудо. Напротив, члены комиссии воспользовались этим случаем, чтобы прославить возможности советской науки.
Повторное бальзамирование было завершено в конце июля 1924 г. В течение четырех дней, с 22 по 26 июля, группа экспертов производила тщательный осмотр тела и изучала документальный отчет о ходе бальзамирования. Эксперты пришли к выводу, что научный метод, примененный Воробьевым, правилен, и что при условии поддержания требуемой влажности и температуры тело может сохраняться десятилетиями в гробу со стеклянной крышкой и будет иметь вид, пригодный для показа публике. Вслед за тем к первой группе экспертов присоединилась вторая. Ее члены констатировали, что Ленин выглядит так, словно только что умер[561].
26 июля 1924 г. Комиссия по увековечению в полном составе произвела детальный осмотр тела[562]. В тот же день в Кремле состоялось заседание Комиссии. В начале заседания Дзержинский представил собравшимся Воробьева, и тот ознакомил комиссию с подробным отчетом о своей работе. Он заявил, что его метод обеспечил требуемый результат. Вслед за тем представила свой отчет вышеупомянутая группа экспертов. Ученые с удовлетворением отметили, что тело может оставаться без изменений весьма продолжительное время, однако указали, что для обеспечения его сохранности потребуются постоянные усилия[563]. Вторая группа специалистов также высоко оценила работу Воробьева. Заслушав доклады, Комиссия по увековечению постановила, что профессорам Воробьеву и Збарскому поручается наблюдение и уход за телом, а Комиссия по увековечению будет осуществлять надзор за их деятельностью.
Авель Енукидзе, секретарь Центрального Исполнительного Комитета, счел нужным в те дни разъяснить смысл мер, предпринятых для сохранения тела вождя. Он отверг идею, что из тела Ленина вознамерились сделать святые мощи. Напрашивается вывод, что кое-кто в партии испытывал по этому поводу определенные сомнения. Енукидзе пришлось выступить в защиту того образа действий, который избрало руководство.
«Сохранению тела Владимира Ильича не только данная комиссия, но и вся наша партия и заседавший в январе II съезд Советов Союза ССР придавал и придаст громаднейшее значение. Само собой разумеется, что ни мы, ни наши товарищи не хотели создать из останков Владимира Ильича какие-то „мощи“, посредством которых мы могли бы популяризировать или сохранить память о Владимире Ильиче. Своим гениальным учением и революционными действиями, которые он оставил в наследство всему мировому революционному движению он достаточно увековечил себя. Я смело могу заявить, что не было еще человека в мировой истории который пользовался бы при жизни такой величайшей популярностью и любовью со стороны широчайших масс рабочих и крестьян всего мира… Мы хотели сохранить тело Владимира Ильича не для того, чтобы просто популяризовать его имя, а придавали и придаем величайшее значение сохранению облика этого замечательного вождя для подрастающего поколения и для будущих поколений, а также для сотен тысяч, может быть и миллионов людей, которые будут в высшей степени счастливы увидеть облик этого человека. Поэтому вы прекрасно понимаете то волнение, которое мы переживали в первый период работы за сохранение тела В.И. Было много колебаний и сомнений и среди комиссии, и среди тех специалистов, которых мы привлекли к этой работе.
Четыре месяца тому назад, когда мы на одном из заседаний не могли прийти к твердому убеждению, что мы сумеем сохранить на длительное время в достаточной степени облик В.И., мы все прекрасно помним, как тогда профессор Воробьев взял на себя, я бы сказал, очень смелую задачу. И сегодня, ровно через четыре месяца, как и обещал нам проф. Воробьев, результаты произведенных им работ, по определению авторитетнейших экспертиз, вселили в нас уверенность, что эта работа завершилась весьма удовлетворительно»[564].
Таким образом Енукидзе заверил Воробьева, что работа, которую проделал он и его сотрудники, будет надлежащим образом отмечена, что и произошло впоследствии[565].
Гробница Ленина
22 января 1924 г. Комиссия по похоронам поручила В. Д. Бонч-Бруевичу надзор за оборудованием места захоронения Ленина. В тот же день он выбрал место для гробницы у кремлевской стены, вблизи братской могилы и могилы Свердлова. Именно здесь Ленин в свое время обращался с трибуны к москвичам.
На следующее утро Бонч-Бруевич встретился с архитекторами, чтобы обсудить будущий проект гробницы. В начале совещания Бонч-Бруевич объявил собравшимся, где будет располагаться гробница. Его слова были встречены молчанием. Наконец заговорил архитектор А. В. Щусев: «Владимир Ильич вечен… Как нам почтить его память? Чем отметить его надгробие? У нас в зодчестве вечен куб. От куба идет все, все многообразие архитектурного творчества. Позвольте и Мавзолей, который мы будем сейчас воздвигать в память Владимира Ильича, сделать производным от куба». Щусев быстро набросал и показал присутствующим эскиз здания, состоящего из трех кубических объемов. Собравшиеся, вспоминал Бонч-Бруевич, выслушали речь Щусьева со вниманием. В напыщенном тоне Бонч-Бруевич свидетельствует: «Все почувствовали высокую правду в словах этого вдумчивого зодчего, и все согласились с ним»[566].
Представляется очевидным, что любое погребальное сооружение должно соответствовать идеалам своего времени. Однако почему куб? В тот период кубизм принадлежал к числу важнейших направлений в искусстве. Один из наиболее видных его представителей, Казимир Малевич, также считал, что Мавзолею надлежит придать форму куба; вскоре после смерти Ленина он писал по этому поводу:
«Точка зрения, согласно которой смерть Ленина не является смертью, что он жив и вечен, символизирована новым объектом, принимающим форму куба. Куб — более не геометрическая фигура. Это новый объект, посредством которого мы пытаемся изобразить вечность, создать новый набор обстоятельств — и поддерживать ими вечную жизнь Ленина, побеждая смерть»[567].
Малевич предлагал учредить культ Ленина, который включал бы в себя посвященные вождю музыкальные и поэтические произведения, а также устраивать повсеместно ленинские уголки. По замыслу Малевича, у каждого ленинца должен был иметься дома куб «как напоминание о вечном, постоянном уроке ленинизма». Подобно пирамиде в Египте, куб представлял бы собой основной символ культа. Тело Ленина нужно было поместить в сооружение, в котором имелся бы проход в куб, «как в вечность»[568]. Щусев, на которого была возложена почетная задача спроектировать гробницу вождя, представил чертеж строения из трех горизонтально расположенных кубических объемов, которые соединялись между собой коридорами[569]. Центральный куб, являвшийся вместилищем тела, увенчивала трехъярусная платформа, которая напоминала ступенчатую пирамиду. На верхнем ярусе располагалась высокая тонкая колоннада, подкрепленная опорами.
