Нанами Шионо - Последний час рыцарей
Начиная от ворот д’Амбуаз, внешний вид стен постепенно менялся. Они оставались высокими, но в бруствере появлялись казематы. Эти помещения подходили для лучников или арбалетчиков, но были недостаточно вместительными для пушек. Располагаясь на высоте всего четырех метров, они имели весьма тонкие стены. Ров здесь был глубоким и широким. Через него был перекинут каменный мост, поддерживаемый тремя арками.
Форт Святого Георгия присоединялся к крепостной стене и напоминал восьмиугольник, поделенный пополам. Он находился посредине длинной стены, шедшей почти по прямой линии к югу. За трехсотметровый участок, тянувшийся от этого массивного выступа к Испанскому (Арагонскому) форту, отвечали рыцари из Оверни. Здесь стена была больше десяти метров в ширину, но значительно ниже. Казематы в бруствере тут увеличивались, что позволяло разместить в них легкие пушки. Из стены выступал еще один форт, который вместе с Испанским позволял отбивать врага как с передовых позиций, так и с обеих сторон.
Часть стены длиной в 200 метров между Испанским фортом и Английским находилась под защитой арагонских рыцарей. Ширина рва на этом участке достигала 100 метров, и из него поднималась толстая внешняя стена. Она соединялась с Английским фортом, облегчая доставку подкрепления.
Английские рыцари отвечали за четырехсотметровый участок, тянувшийся почти по прямой линии от Английского форта до форта Коскину. Ров здесь тоже имел около 100 метров в ширину, и в нем была расположена вторая защитная стена. Хотя на этом участке сооружения укреплялись внешней стеной, они были намного более незащищенными, чем внутренняя стена, охраняемая арагонскими рыцарями; ни Английский форт, ни форт Коскину не могли оказать содействие в защите этих 400 метров. Чтобы компенсировать недостатки прямолинейной конфигурации, в этой части стены построили четыре башни. От Английского форта через ров тянулся мост, но им пользовались только в мирное время. Это был подъемный мост, и в случае необходимости его можно было убрать.
Рыцари Прованса отвечали за 500 метров стены между фортом Коскину и фортом дель Каретто. Форт Коскину выглядел массивным и прочным, и в нем находились вторые ворота, ведшие из крепости. Эта часть укреплений не тянулась по прямой линии, однако, для того чтобы компенсировать отсутствие второй стены, здесь располагались три небольшие башни, имевшие либо округлую, либо многоугольную форму.
Итальянцы отвечали за территорию от форта дель Каретто до дамбы, защищавшей восточную часть торговой гавани. На этом участке длиной в 400 метров укрепления состояли из двух рядов, включая внешнюю стену, размещенную во рву. Форт дель Каретто полностью отличался от большинства крепостей: обычно возводили башни необычайной высоты, а форт выглядел приземистым, прижавшимся к земле. Хотя это сооружение было построено за пятьсот лет до наших времен, к нему больше подходит современный термин «бункер», нежели «башня». Так как его стены предназначались в основном для размещения пушек, они тоже были низкими и выглядели непробиваемыми. Это была первая башня такого типа. От восхищения Антонио потерял дар речи, в то время как Мартиненго, будучи профессионалом, чуть не урчал от удовольствия.
Укрепления вдоль границы торговой гавани тянулись на 800 метров и находились под защитой рыцарей из Кастилии. Поскольку турецкий флот, хоть и был большим, уступал по качеству подготовки моряков, это исключало возможность нападения с моря. Главной задачей турецкого флота была доставка войск, поэтому в защите со стороны моря не было особой необходимости, если только речь не шла о блокаде. Принимая во внимание невысокий уровень мастерства турок в морском деле, не было особых причин опасаться подобного поворота. Высокие и тонкие стены, возведенные задолго до появления больших пушек, можно было без особых опасений оставить в их прежнем состоянии.
Кроме того, имелись резервные силы, которые можно было немедленно отправить к этому участку береговой стены, если бы возникла такая необходимость. Этот отряд состоял из рыцарей Кастильской и Французской «наций», защищавших морские укрепления. Командовал резервом сам Великий магистр. Такое распределение сил означало, что резервному отряду предстояло принять на себя главный удар любой атаки.
В тот вечер в просторной комнате с видом на море, расположенной на самом верхнем этаже дворца Великого магистра, ярко горели свечи в большом канделябре из кованой стали. Двенадцать кожаных стульев, расставленных вдоль длинного деревянного стола в центре комнаты, были заняты. Во время осмотра укреплений Мартиненго ничего не предлагал, просто выслушивал объяснения и задавал вопросы. Однако теперь настала его очередь говорить. Осмотр длился до полудня, а потом венецианский инженер до вечера просидел в своей комнате в доме итальянских рыцарей, разрабатывая многочисленные планы.
Великий магистр Л’Илль-Адан сидел во главе ярко освещенного стола, а Мартиненго — прямо напротив. Антонио, как переводчик, сидел слева от инженера, а дальше расположились главы «наций». Слева от Великого магистра сидел его заместитель д’Аль Маре, глава Кастильской «нации». Справа — секретарь магистра Ла Валетт, лицо которого, как всегда, оставалось суровым. Совет ордена Святого Иоанна собрался, чтобы выслушать мнение специалиста.
Пушка против замка
— Крепость выглядит даже более величественной, чем я слышал.
Антонио почувствовал, что слова инженера приободрили всех, кто находился в комнате.
Мартиненго продолжал:
— Особенно меня поразило то, как были применены последние технические достижения в тех местах, где ожидается главный удар. Фортификаторы, включая меня, предлагали подобные проекты на протяжении десятилетий, но нигде, даже в Венецианской республике, их не воплотили в жизнь.
Эти слова вызвали прилив гордости у собравшихся. Венеция их не интересовала.
Но Мартиненго все-таки был патриотом и добавил:
— С другой стороны, наша республика владеет многими землями и не может заниматься только одной крепостью.
Венецианские технологии возведения укреплений считались самыми совершенными, поэтому Германия, Франция и Испания с восторгом брали на службу венецианских инженеров. Неудивительно, что рыцари едва могли сдержать свое восхищение, когда один из этих инженеров, к тому же ведущий, одобрил их крепость. Нападение многочисленной турецкой армии неминуемо приближалось, и армии в несколько тысяч, костяк которой составляли шестьсот рыцарей, приходилось полагаться только на крепостные стены.
Падение Константинополя в 1453 году дало толчок началу неизбежных социальных и военных преобразований как на Западе, так и на Востоке. Эти перемены были настолько серьезными, что ознаменовали собой новую эру, но именно поэтому они произошли не настолько быстро, чтобы их результаты можно было ощутить через год или два после этого события. Хотя было несколько человек, которые с болью осознавали необходимость перемен еще до того, как пал Константинополь, но они могли провести эти реформы, только став тиранами и имея в руках абсолютную власть.
Многие уже понимали, что исход битвы за Константинополь решило применение пушек султаном Мехмедом II. Лишь спустя два года после осады итальянский специалист по пушечному делу из Сиенны написал о том, как приспособить военные укрепления к новой эре пушек. В конце XV века Леонардо да Винчи разработал схему крепости, специально имея в виду защиту от пушек; семья известных архитекторов, скульпторов и конструкторов Сангалло также сделала несколько пробных чертежей. Но в силу ряда причин прошло более полувека, прежде чем подобные крепости появились на свет.
Во-первых, одержав победу над Константинополем, Османская империя перенесла военные действия на север, частично из-за ослабления флота. В то время те, кто жил на юге в районе Средиземноморья, не ощущали прямой угрозы со стороны турок. Во-вторых, держава, находившаяся на передовой линии борьбы европейского христианства против турок, — Венеция — имела республиканскую форму правления. В отличие от диктатуры республике требуется определенное время, чтобы обдумать предлагаемые действия. К тому же усовершенствование многочисленных крепостей от Адриатического до Эгейского моря было крупным предприятием, требующим огромных вложений на протяжении длительного времени. Такой вопрос должна была решать вся республика, а не правительство. В это дело должны были быть вовлечены многие. В необходимости такого крупного проекта нужно было убедить по крайней мере половину тех, кто отвечал за выбор политического курса. Однако люди, ответственные за принятие решений, скорее всего не поняли бы важности этого проекта, если бы над большей частью из них не нависла непосредственная угроза.
