Андрей Буровский - Правда о «золотом веке» Екатерины
Есть версия, что Елизавета не дослушала памятную записку, уснула, и в данном случае её низкому уровню культуры и примитивному интеллекту можно только радоваться. Страшно подумать, что могло бы статься с Россией, начни царица осуществлять новую утопию! На этот раз строить «просвещенную монархию» и подчиняясь «основным законам»…
Во–вторых, Иван Шувалов всё–таки внешней политикой руководил. Потомок Григория Розума этого не делал, и совершенно неизвестно, был ли он на это способен.
В–третьих, Иван был достаточно интеллигентен, чтобы чему–то учиться, знать европейские языки и основы наук и искусств; чтобы стать покровителем наук и искусств в Российской империи. Он способствовал открытию Академии художеств в 1757 и Московского университета в 1755 году, был дружен с М. Ломоносовым, переписывался с французскими просветителями, особенно с Гельвецием и Вольтером, помогал многим поэтам и художникам.
Что сама Елизавета, что оба Разумовских вряд ли были бы в силах отличить пейзаж от натюрморта, а попытки Ломоносова объяснить Елизавете, что такое химия и для чего он хочет завести химическую лабораторию, ни к чему не привели. Кончилось тем, что императрица замахала на него руками:
— Хватит, хватит, Михайло Васильевич, все равно ничего не разберу! Делай свою лабораторию, а то лучше бы вирши писал…
А переписку или любое общение Разумовских с Гельвецием как–то сложно и вообразить… Разве что пьяный Григорий затеял бы корить Гельвеция за двоедушие и пытался бы его собственными руками «вразумить».
В–четвертых (и это главное!), у Ванечки были родственники… Например, двоюродные братья Ивана, Пётр Иванович и Александр Иванович, которые с патриархальной простотой и встали во главе правительства. Они не чуждались официальных постов, и Александр встал во главе Тайной канцелярии, то есть политического сыска, а Пётр… Трудно сказать, чем не занимался старший из братьев Шуваловых, глава рода: родился Пётр Шувалов в 1710 году, а Иван — в 1727–м.
Граф с 1746 года, генерал–фельдмаршал, он был не чужд и техники, и коммерции, и политики. Организатор нескольких артиллерийских заводов, глава Оружейной канцелярии с 1757 года, Пётр Иванович изобрел новые типы артиллерийских орудий: «секретную гаубицу» и гаубицу, которую так и называли — «шуваловский единорог». Вообще–то гаубицей называют орудие, предназначенное для навесной стрельбы. Ствол гаубицы можно поднять очень высоко, и поражать из нее скрытые цели. Обычно стволы гаубиц делались короткими и с очень большим калибром, чтобы бросать в крепость снаряд побольше. Но если длина ствола уменьшается, то ведь и точность стрельбы становится меньше. В результате гаубица становилась малоприменима на поле боя, где части противника быстро передвигаются и стрелять надо быстро и точно.
А Петр Шувалов, используя более прочные и более легкие сплавы, создавал гаубицы с длинным стволом, и к тому же более легкие, которые проще было перетаскивать.
Характерно, что «шуваловский единорог» стоял на вооружении русской армии добрых сто лет — до того, как в 1860–е годы гладкоствольная артиллерия была заменена нарезной.
А одновременно Пётр Иванович — автор такой меры, как упразднение внутренних пошлин, — теперь не нужно было платить за провоз товара из одной части империи в другую.
Он же сторонник поддержки российского производства, защиты интересов производителей товаров в Российской империи от конкуренции зарубежных промышленников.
Ему принадлежат проекты Дворянского банка и Крестьянского банка, идея генерального межевания — то есть точного определения границ всех владений — и частных, и церковных, и казенных. Начали генеральное межевание только в 1766 году, уже при Екатерине II, но идея–то это Шувалова…
Занимался он и торговой, и промышленной деятельностью: участвовал в винных и табачных откупах, взял монополию на рыбные и тюленьи промыслы в Белом и Каспийском морях, на заграничную торговлю лесом, владел несколькими железоделательными заводами. Весьма заметно, что положение Петра Шувалова в государстве весьма помогало его делам: ведь не всякому дали бы монополию на рыбные и тюленьи промыслы в масштабе двух морей!
Но что самое важное сейчас — ведь по большому счету не в умственных способностях и пользе для отечества была причина возвышения Петра Шувалова. Не потому были проведены его реформы и внедрена в армии гаубица «единорог», что кого–то убедили аргументы Петра Ивановича Шувалова. Основная причина, по которой П`тр Иванович смог что–то вообще сделать, состояла в очарованности императрицы его двоюродным братом Иваном.
Впрочем, применял он и другие средства быть незаменимым при дворе:
«…соединяя все, что хитрость придворная наитончайшего имеет, то есть не токмо лесть, угождение монарху, подслуживание любовнику Разумовскому, дарение всем подлым и развратным женщинам (и которые единыя были сидельщицы у нея по ночам, иные гладили ея ноги), к пышному немного знаменующему красноречию, проникнул он, что доходы государственные не имеют порядочного положения, а императрица была роскошна и сластолюбива… всегда говорил, что их довольно, и находил нужные суммы для удовольствия роскоши императрицы»
[49, С. 63].Единственное, в чем, пожалуй, не прав князь Щербатов: «подлые и развратные женщины», ночующие с императрицей, — это не возвращение к нравам Анны Леопольдовны и девицы Менгден, — это следствие психотравм Елизаветы, и к этому можно было бы отнестись терпимее. В остальном же… перед нами, прямо говоря, очень неприглядная картина карьеры, сделанной мелкими угождениями, подлостью и поощрением худшего, что есть в характере Елизаветы.
И что, наверное, самое худшее — в этой карьере совершенно не учитывалось то умное и полезное, что нес в себе новоиспеченный граф Пётр Шувалов. Его таланты не были основой для карьеры, это придворная карьера позволяла применить таланты. Не было бы придворной карьеры — не было бы и «шуваловского единорога», и Дворянского банка, и упразднения внутренних пошлин.
То есть, попросту говоря, таланты Шувалова раскрылись случайно. Никак не были они востребованы при дворе Елизаветы, пусть и была она, по мнению В.О. Ключевского,
«…умной и доброй, но беспорядочной и своенравной русской барыней»… соединявшей «…новые европейские веяния…» с «…благочестивой отечественной стариной»
[50. С. 342].Просто бывают разные временщики… У этого, юного Вани Шувалова, охаживавшего пожилую императрицу, годившуюся ему в весьма юные, но все–таки в мамы, оказался дельный и притом способный сделать карьеру двоюродный брат. И у меня не хватает духу объяснить читателям простыми русскими словами — от какого рода ощущений императрицы зависела карьера Шувалова и каким местом принимались решения давать ему чины, титулы и возможность реализовать свои идеи.
ПОДЪЁМ
Но вот что совершенно поразительно: независимо от совершенно бездарного правления при Елизавете начинается подъем! И хозяйства, и общественной жизни, и культуры.
Судите сами: в 1750–е годы резко идут на убыль разбои, налаживается порядок в управлении. То есть прежней экзотики, ещё петровских времен, хватает — есть и волости, где разбойников больше, чем законопослушных жителей. Еще конные разбойники нападают на деревни — особенно в отдаленных губерниях.
В начале правления Елизаветы правосознание населения остается правосознанием времен гражданской войны, смуты, развала. Не где–нибудь, а в Петербурге малоросский шляхтич Лещиньский был убит и ограблен солдатами, стоящими на карауле около его дома, а в Москве, в Замоскворечье, солдаты вломились ночью в дом купца Петрова, «били смертно» и кололи шпагами его жену и племянницу, а пожитки разграбили.
Если же говорить о самом преступном мире, то по своей организованности он может поспорить с китайскими «триадами» и сицилийской мафией.
В Дмитровском уезде (то есть в самом центре страны!) в сельце Семёновском, принадлежавшем майору Докторову, были выявлены разбойники и смертоубийцы из его крестьян. Офицер с командою, направленные в сельцо, возвратились без успеха, привезли 14 человек, раненных крестьянами Семеновского.
На Владимирщине, в Сокольской волости, разбойники выжгли две деревни. В суздальское село Пестяково разбойники пришли «многолюдством», разграбили и выжгли церковь, помещичий дом и крестьянские дворы, пять крестьян убили, четверых тяжело ранили.
В Астрахани на рыболовецкие ватаги «наезжали» на двух карбасах разбойники числом до 50 человек, у которых были и пушки, и ружья, и порох. Ограбив артелыциков, разбойники говорили им, что будут грабить в открытом море. Кто сказал, что Русь не знала морского пиратства?!
Легендарный Ванька Каин, этот русский мафиози XVIII века, число подданных которого перевалило за десять тысяч (не всякий генерал командовал такой армией!) появился в Москве именно в годы царствования Анны Ивановны.
