Алексей Щербаков - Русская политическая эмиграция. От Курбского до Березовского
Как видим, учили рабочих серьезно. И ведь не только и не столько учили, сколько прививали совершенно определенное мировоззрение. Самым известным слушателем в Лонжюмо был Серго Орджоникидзе.
Кстати, преподавала в Лонжюмо и Инесса Арманд, известная тем, что была любовницей Ленина. Впрочем, ничем более она не прославилась. В советское время ее личность вызывала интерес, поскольку из Ленина лепили святого. А сейчас? У кого не было любовниц?
В 1912 году РСДРП окончательно раскололась. Примечательно, что меньшевики свою партийную кличку не любили. Они называли себя социал-демократами. А вот большевики – наоборот, взяли ее на щит. И дело не только в том, что слово происходит от «большинство». Это звучало по-русски. Недаром уже во время Гражданской войны во время крестьянских восстаний выдвигались лозунги: «Долой коммунистов, да здравствуют большевики».
* * *В 1914 году началась война, железным молотком врезавшая по мировому левому движению. Ведь одним из главных лозунгов социалистов – не только радикальных, но и умеренных – был «солидарность трудящихся». Предполагалось, что война не нужна простым людям всех стран – и они смогут ее остановить совместными действиями. Именно такие решения принимались на конгрессах II Интернационала и в 1907 и в 1912 годах. С точки зрения практики это означало, что в случае возникновения опасности начала войны трудящиеся всех стран должны были начать массовые забастовки с требованием мира.
Но только вот ничего из этих благих затей не вышло. Как только загрохотали пушки, большинство социалистических лидеров переменили пластинку. О солидарности трудящихся как-то сразу забыли. Главным лозунгом стало – «вот разгромим врага, потом поглядим». И, разумеется, каждый выступал за победу своей страны. Забавно, что в ряды «оборонцев» влился и знакомый нам князь Кропоткин. Хотя с точки зрения анархизма Первая мировая война была просто-напросто разборкой бандитских группировок из-за передела сфер влияния, до которой простым людям дела не было. Однако Кропоткин объяснил, что, дескать, французы и русские – нации, склонные к свободе, а у немцев в крови склонность к диктатуре…
Кстати, у Ленина в начале войны были неприятности. Он находился на австрийской территории, в глубинке, где его арестовали и изъяли бумаги. Некоторое время он сидел за решеткой, потом его освободили за слабо прикрытую взятку, данную местным чиновникам, и он перебрался в нейтральную Швейцарию.
Что же касается политической ситуации, то кроме оборонцев имелось и меньшинство, оставшееся на старых позициях. 5–8 сентября 1915 года они собрали конференцию в швейцарской деревне Циммервальд. Присутствовали делегаты от России, Германии, Франции, Голландии, Швеции и Норвегии. (Заметим, что две последние страны были нейтральными.)
Самой представительной делегацией была российская. От большевиков там отметились В. И. Ленин и Г. Е. Зиновьев, от левого крыла меньшевиков, взявших название «интернационалисты», – Ю. О. Мартов и П. Б. Аксельрод. Сюда же прибыл и Л. Д. Троцкий, являвшийся тогда «кошкой, которая гуляет сама по себе»[53]. Подтянулся и кое-кто из эсеров. И не кто-нибудь, а знакомый нам В. М. Чернов и М. А. Натансон, считавшийся одним из патриархов партии.
Эти товарищи приняли манифест, получивший название «циммервальдовского». В нем говорилось об условиях будущего мира.
«Такой мир возможен только при осуждении всяких помыслов о насилии над правами и свободами народов. Занятие целых стран или их отдельных частей не должно вести к их насильственному присоединению. Никаких аннексий, ни открытых, ни скрытых, никаких насильственных экономических присоединений, которые вследствие неизбежно связанного с ними политического бесправия носят еще более невыносимый характер».
Однако и в этой небольшой тусовке проявились противоречия. Одни из делегатов придерживались пацифистских взглядов: «Не хотим мы воевать, не пойдем мы воевать». Но были и другие, самым заметным из которых был Ленин. Они провозгласили следующий тезис – радикальные социалисты должны действовать для поражения своей страны. Именно тогда и появился знаменитый лозунг о «переходе империалистической войны в гражданскую».
Это течение получило название «циммервальдовской левой». Именно от него и начался III Интернационал, более известный как Коминтерн.
«Левые (Ленин и большевики – в России, К. Либкнехт, Р. Люксембург, К. Цеткин, Ф. Меринг и другие – в Германии) выступили за поражение „своего“ правительства в империалистической войне. Парадоксальный курс на одновременное поражение двух противоборствующих группировок находил логичное завершение в требовании превращения империалистической войны в войну Гражданскую. Исходя из того, что левые социал-демократы были единственными, кто сохранил верность принципам классовой борьбы и пролетарского интернационализма, они требовали ликвидации II Интернационала и создания нового Интернационала».
(Ю. В. Емельянов)Все воевавшие страны оценили это сборище резко отрицательно. В странах Антанты его сочли прогерманским, его противники, соответственно – проантантовским.
Но что касается русской эмиграции – тут была одна тонкость. К этому времени Ленин усовершенствовал теорию Маркса, окончательное оформление его взгляды получили в работе «Империализм как высшая и последняя стадия капитализма». Суть ее в том, что капиталистическое общество вышло на новый уровень, при котором все развитые страны образуют единую систему – в виде расцвета транснациональных корпораций, финансового капитала, для которого нет границ, и так далее. Соответственно, мировая война – это, говоря современным языком, «системный кризис», который может разнести всю систему. Но главное было в другом. В соответствии с «классическим» учением Маркса мировая социалистическая революция должна была начаться в одной из самых промышленно развитых стран, то есть в такой, в которой рабочие составляли бы большинство населения. Россия, в которой «пролетариат» составлял меньше 3 % жителей, на такую страну не тянула никак. А вот Ленин подошел с иной стороны. По его мнению, мировой пожар должен был разгореться в первую очередь в стране, являющейся слабым звеном в империалистической системе. А вот тут Россия как раз очень даже подходила.
Трудно сказать, насколько Владимир Ильич это вывел теоретически, а насколько его толкал свойственный ему авантюризм. Как и почему у людей формируются те или иные общественно-политические идеи – вопрос загадочный. Социолог даст вам один ответ, психолог другой, а психоаналитик – и вовсе интересный.
Но получалось-то ведь, что надо прежде всего валить именно Российскую империю… И способствовать именно ее поражению в войне. Такая теория могла более-менее стройно выглядеть в эмиграции. Но в воюющей стране она смотрелась, мягко говоря, неприлично. Так что популярность большевиков в России стала падать. Кроме того, власти подсуетились. Одних большевиков отправили в ссылку, других – послали на фронт. Последнее впоследствии сыграло им на руку. Но это было потом. Прибавьте к тому, что связь эмиграции, окопавшейся, в основном, в Швейцарии, с Россией если и не прервалась полностью, то крайне усложнилась. Так что эмигранты оказались в полной изоляции.
«Немецкий след»Съесть-то он съест, да кто ж ему даст?
(Анекдот)Сегодня считается аксиомой, что большевики чуть ли не с начала Первой мировой войны финансировались немцами. В действительности дело обстояло гораздо забавнее.
Политическая эмиграция всюду и всегда не особенно разборчива в том, откуда им поступают средства. Так во время Великой французской революции и наполеоновских войн сторонники короля не стеснялись брать деньги у исторических врагов Франции – Англии и Австрии, которые и не скрывали свои интересы: урвать от страны всё, что можно. Как увидим далее, так же будет поступать и российская белая эмиграция.
Революционеры в средствах еще менее разборчивы. У них ведь имеется великая Цель. А для ее достижения все средства хороши. Тем более что революционеры по определению собирались всех «кинуть» – взять деньги и замутить на них мировой пожар, в котором рухнут все «буржуазные» государства. Так что деньги они могли брать от кого угодно. Только вот, давали ли им эти самые деньги? И это на самом-то деле – большой вопрос…
Но для начала немного отвлечемся и рассмотрим общую ситуацию. Мировая война была первой в истории по-настоящему массовой. То есть в ней участвовали миллионы мирных людей, спешно поставленных под ружье. К тому же дело происходило на фоне существовавших массовых движений – профсоюзов, партий и так далее, оказывавших влияние на сознание людей. Прибавим к этому и то, что цели войны никто не мог популярно и внятно объяснить. Что ж тут удивительного, что, кроме чисто военных действий, обе стороны стали применять и иное оружие – от пропаганды до поддержки выгодных им сил. Если говорить о пропаганде, то тут более всего преуспели англичане, сочинявшие сказки о «немецких зверствах» – включая то, что «гунны» варят французских детей в кипящем масле. Читая эти материалы, понятно, у кого учился доктор Геббельс[54]. Остальные тоже старались по мере сил. У Российской империи получалось не очень хорошо. Тут сосредоточились на антинемецкой истерии, направленной против живших в стране немцев. Главный результат этого – произошедшие в Петрограде немецкие погромы. Чему, конечно, порадовались уголовники, дорвавшиеся до грабежа и… агенты немецкой разведки, которые с успехом вербовали помощников среди пострадавших от погромов. Разумеется, все старались поддержать и противоправительственные силы во враждебных странах. К примеру, немцы поддерживали ирландских сепаратистов. России, разумеется, это тоже касалось.
