Александр Шубин - Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине
Коренное отличие фашистского варианта тоталитаризма от коммунистического ~ консолидация общества на основе национальных, а не социальных приоритетов, сохранение старой правящей и имущественной элиты. Это не лучшим образом согласуется с задачами модернизации и интеграции возбужденных масс в новый социальный порядок. Национал-авторитарная контрреволюция в Европе была жизнеспособна либо при условии изначальной слабости революционного движения, либо при массированной поддержке извне. Российская революция была одной из мощнейших за всю историю мира, а поддержка Антанты своих белых союзников — неуверенной и недостаточной для такой большой страны, как Россия. Так что белых могли спасти только грубые просчеты революционеров.
2. Начало сибирской «махновщины»
Для того, чтобы реализовать свои преимущества, большевикам требовалось время. Офицеры с юности учились искусству войны, а красным командирам все приходилось постигать на ходу, как Махно. Белая диктатура не заигрывала с народной стихией, а коммунистам приходилось маневрировать между требованиями дисциплины и демократическим настроениями народной стихии. Наконец, на стороне белых все таки была помощь Антанты. Несколько раз судьба революции висела на волоске.
В мае 1919 г. белое движение достигло больших успехов. Мобилизовав в свою армию сотни тысяч крестьян, Колчак наступал к Волге, а Юденич шел на Петроград. Но Деникин в это время только накапливал силы. В июне 1919 г. Колчак потерпел поражение и отступил за Урал. Оказалось, что организаторы ноябрьского переворота 1918 г. — неважные полководцы. К тому же в тылу у белых разгорались крестьянские восстания, в организации которых сотрудничали эсеры, большевики и анархисты.
География крестьянской войны 1918-1922 гг. не ограничивается советской территорией. Белые пришли на Украину, и крестьянские восстания вспыхнули с новой силой.
Другое пространство крестьянской войны — Сибирь. Летом 1918 г. красным здесь пришлось тяжело. Крестьянство холодно относилось к ним. Война шла также, как на Украине в 1918 г. — прежде всего вдоль железнодорожного полотна. Отряды коммунистов и анархистов откатывались под натиском чехословаков, белоказаков и их союзников из местного населения. Красным и черным оставалось только обвинять в неудачах друг друга. В действительности эти дни полны примеров как мужества и большевиков, и анархистов, и левых эсеров, так и мародерства, трусости и разгильдяйства, оплаченного жизнями. И тоже без различия партийной принадлежности. Что ни эпизод этого времени, так разрушение стереотипов о том, что борьба с разложением исходила от партии коммунистов. Так, анархист Каландаришвили расстрелял другого популярного анархистского командира Лаврова за дезертирство. В Чите восстали казаки, но мятеж был подавлен анархистами и левыми эсерами. Коммунисты решили арестовать анархистов, которые, по их версии, готовили заговор и сеяли разложение, но в ответственный момент командующий войсками Центроси-бири коммунист П. Голиков оказался мертвецки пьян. Анархисты из отряда Пережогина захватили золото советского правительства Центросибири, обвиняя его в том, что оно готово отдать золотой запас белым. Красные обвинили их в грабеже. Но Пережогин в Благовещенске стал формировать с помощью этих средств дивизион с артиллерией и пулеметами (с согласия Амурского совнаркома), но тут он был застрелен красными. Даже прокоммунистический автор А.А. Штырбул признает, что в красном Благовещенске «разложение касалось не только анархистских отрядов. Оно в те дни было практически всеобщим»{421}. Тем временем Каландаришвили, по-анархически не подчинившись приказу отступать на восток, прорвался на запад, где под Иркутском зимой перешел к партизанской войне в районе реки Китой, наведываясь и на Транссиб.
Нестор Каландаришвили («Дедушка») был бывшим эсером, удачливым боевиком еще во времена Первой русской революции, скрывшимся от преследований в Сибири. В 1917 г. он создал в Иркутске военную организацию при Совете, принял активное участие в декабрьских боях 1917 г. В итоге под его командованием оказался кавалерийский дивизион в несколько сот сабель, постепенно принявший отчетливую анархистскую окраску. Помимо иркутских анархистов в него вошли черемховские шахтеры, социализировавшие свои копи и торговавшие углем в пользу коллективов, а также большинство революционеров-кавказцев этих мест.
К осени 1918 г. стало очевидно, что за советскую власть в Сибири теперь можно бороться только партизанскими методами. Репрессивная политика белых и не оставляла революционерам иного пути, кроме ухода в тайгу или глухое подполье. Полтора десятка отрядов имели «черную» окраску. Но влияние анархизма было шире. Поскольку режим «военного коммунизма» не успел утвердиться в Сибири, то граница между большевизмом и анархизмом здесь была размыта. Партизанские атаманы могли сочувствовать и большевистским лозунгам, понимаемым анархически, и анархистским, понимаемым полубольшевистски. Главная задача была проста: «бить гадов» — засевших в городах «золотопогонников», «помещиков» и их «прихлебателей».
Если летом 1918 г. крестьяне наблюдали перипетии гражданской войны скорее равнодушно, то к зиме их настроения стали меняться. 6 июля 1918 г. Сибирское правительство издало постановление о возвращении владельцам их имений. Затем радетели законности принялись за реквизиции. Последовали мобилизация и сбор податей за несколько лет — та же продразверстка.
Зимой 1918-1919 гг. в тайге стали действовать партизанские «шайки», как называла их белая пресса, Петра Лубкова (Мариинский уезд), Василия Шевелева и Ивана Новоселова (Кузнецкий уезд), Григория Рогова (Барнаульский уезд), Ивана Третьяка (Горный Алтай) и др. Эти отряды бродили по тайге, то соединяясь, то расходясь, нападали на небольшие воинские команды, убивали чиновников, отбирали продовольствие у кулаков и торговцев, раздавая населению. «Что скрывать, — пишет современный анархист И. Подшивалов, — были среди партизанских вожаков люди с явной примесью уголовщины, и некоторые из них называли себя анархистами… Но не они определяли облик сибирского партизанского движения. Тысячи и тысячи рабочих и крестьян сражались под черными знаменами за вольную жизнь и свободный труд, но имена их забыты потомками»{422}.
Вспыхивали восстания, в которых коммунисты, анархисты и левые эсеры действовали вместе. Повстанцев рассеивали, и они уходили в тайгу, где пополняли свои ряды. Крестьяне поддерживали партизан.
В марте 1919 г. вспыхнуло Кустанайское восстание, которое фактически возглавил анархист А. Жиляев. Он прорвался к красным в районе Актюбинска. Вскоре разгорелся конфликт между Жиляевым и комфронта Астраханцевым. В столкновении Астраханцев был ранен, а Жиляев арестован и 18 августа расстрелян.
Удачнее складывалась судьба Каландаришвили — он позднее оказался в составе Красной армии. Летом — зимой 1919 г. отряд Каландаришвили вырос с 500 до 2000 бойцов и, установив связи с коммунистами, подошел к Иркутску.
Между Кузнецком и Барнаулом, в Причернском крае, наибольшее влияние в 1919 г. имел отряд Г. Рогова. Он был умелым командиром с богатым военным опытом — еще в японскую войну получил три Георгия и дослужился до фельдфебеля. С началом восстания чехословацкого корпуса Рогов с оружием в руках защищал советскую власть. Большевики не доверяли Рогову, их командир М. Ворожцов соперничал с ним, обвинял роговцев в недисциплинированности и разложении. Он то вступал со своими людьми в роговский отряд, то создавал свою «дивизию» (после прихода Красной армии этому «комдиву» доверили батальон). В июле-октябре 1919 г. Рогов разгромил несколько гарнизонов белых. Когда он осадил Сорокино, белые упорно отбивались. Тут из тайги пришел отряд Новоселова. Новоселов был идейным анархо-коммунистом. Вернувшись с фронта в 1918 г., он создал коммуну «Анархия», которая теперь была разорена белыми. Что же, не дали поработать плугом, возьмем в руки шашку.
Ворожцов позднее докладывал: «Новоселов же с первых дней прибытия к нам стал проводить анархию, взял под свое влияние Рогова и других членов нашего ревкома, и наш отряд стал разлагаться»{423}. В действительности отряд разлагаться не стал, и «анархия» помогла: роговцы и новоселовцы взяли Сорокино. Один из роговских партизан вспоминал: «Как боец, Новоселов был храбрый малый, боец довольно решительный и, надо отдать справедливость, имел стратегические соображения, может быть лучше, чем кто-нибудь из нас»{424}. Новоселовцы на марше шли под черным знаменем с надписью «Анархия — мать порядка» и распевали «марш анархистов»:
Возьмемте дворцы и разрушим кумиры,
Сбивайте оковы, срывайте порфиры:
Довольно покорной и рабской любви!
Мы горе народа потопим в крови.
Восстала, проснулась Народная воля
На стоны Коммуны, на зов Ровашоля,
На крики о мести погибших людей
Под гнетом буржуев, под гнетом цепей…
Новоселов выступал за ликвидацию всяких органов власти, кроме местного самоуправления, которое само создаст «трудовые федерации». Работники самостоятельно будут обмениваться продуктами без посредников и без денег. Новоселов выступал даже против советов, чем отличался от большинства анархистских командиров, включая и Махно. Рогов колебался, то поддерживая Новоселова, то идею советов.
