Томас Рид - Без пощады
- Да, и я о том же сейчас думаю, - сказал Тревор. - Тем более основания нам поспешить туда.
- Чей это может быть отряд, как вы думаете, Тревор? Не Линджена ли?
- Роб говорит, что они там остановились. С какой же стати останавливаться Линджену так близко от его Гудрича? Вернее всего, это лорд Герберт или, быть может, даже...
- Да, Тревор, если это отряд не лорда Герберта, то кое-кого похуже... Ну, мы сейчас узнаем это от самой Уинифреды или из письма.
Дверь вновь отворилась, и в нее вошла вестница из Дин-Фореста в сопровождении сержанта. Промокшая насквозь одежда плотно облепила статную и классически очерченную фигуру великанши, а ее тяжело дышавшая грудь и горевшее румянцем лицо свидетельствовали о только что испытанных ею трудностях в пути.
- У тебя есть письмо ко мне, моя милая? - поспешил спросить Уольвейн, когда она, остановившись перед ним, почтительно поклонилась ему.
- Есть, ваша милость, из Холлимида.
С этими словами форестерка подняла руки к копне своих черных волос, вытащила спрятанную бумажную трубочку и вручила ее сэру Ричарду.
Тот не был удивлен таким видом записки. Он уже не в первый раз получал подобные записки из рук той же вестницы и таким же путем. Развернув привычным жестом записку, он поднес ее к свету лампы и быстро ознакомился с ее содержанием. Но вместо успокоения его тревога усилилась еще более.
- Уайльд, - скомандовал он, - живо в казармы! Поднимите весь наш эскадрон, чтобы он немедленно готовился в путь. Губерт, вероятно, уже там и трубит сбор. А вы подгоняйте людей... Тревор, - обратился он затем к Юстесу, передавая ему записку, - прочтите-ка это письмо. В нем есть кое-что, касающееся и вас.
Вручив молодому человеку записку, он стал расспрашивать Уинифреду, что она видела и слышала в Холлимиде. Между тем Юстес пожирал глазами следующие строки:
"Сообщаю вам, дорогой Ричард, дурные вести. Явился принц Руперт с отрядом королевских кавалеристов, человек около двухсот. Прибыл только что, под вечер, и намерен остаться на ночь, под предлогом дождаться нашего отца. Надеюсь, отец без вас не поедет домой. Боюсь, что в том случае, если он все-таки уехал сюда один, роялисты захватят его. В свите принца находятся ужасный Ленсфорд и Реджинальд Тревор. Посылаю к вам Уинифреду с этим письмом. Подробности она передаст вам устно. Не могу тратить лишнее время на писание... Дорогой Ричард, спешите к нам на помощь, если можете".
Внизу была приписка, сделанная другой рукой:
"Милый Юстес, мы в большой опасности!"
Подписей не было. Да в них и не нуждались те, кому были адресованы эти краткие, но многозначительные строки.
- Прочитали, Тревор? - спросил Уольвейн, видя, что глаза его молодого друга замерли на последних строчках, приписанных рукой Веги.
- Прочитал, сэр Ричард, - ответил молодой человек, проводя рукой по лбу и как бы отгоняя засевшее в мозгу тяжелое впечатление. - Да, чего мы боялись, то и случилось. Надо скорее поспешить на помощь... Только бы поспеть вовремя!
- Поспеем! - уверенно сказал сэр Ричард. - Одевайтесь скорее!
Немного спустя оба офицера, наскоро расспросив вестницу о самом важном, уже были в казармах, откуда во главе своего эскадрона направились к выезду из города.
Глава XXXI
ОПОЗДАЛИ!
Поднявшаяся луна то и дело скрывалась за бежавшими по небу темными облаками, и тогда на земле вновь наступал полный мрак. Но в промежутках между затемнениями было достаточно светло.
В один их таких светлых промежутков конница полковника Уольвейна, отличавшаяся зелеными мундирами и петушиными перьями на шляпах, быстро поднималась от Мичельдина в нагорную часть Дин-Фореста.
Благополучно переправившись через разлив, эскадрон галопом примчался в Мичельдин. Там, не слезая с лошадей, офицеры навели справки о мистере Поуэле и узнали, что он в послеобеденные часы проезжал через этот городок, один, верхом и, по-видимому, очень торопился.
"Ну, значит, он теперь в руках роялистов", - пробормотал себе под нос сэр Ричард и снова пустился в путь.
Пользуясь тем, что начинался крутой подъем в гору, по которому можно было ехать только шагом, сэр Ричард вступил в беседу с Юстесом, ехавшим рядом с ним.
- Ах, как жаль, - начал он, - что в письме не указано точное число кавалеристов, нагрянувших в Холлимид. Сабрина пишет: "человек около двухсот". Это очень неопределенно...
- А что говорила о численности их разносчица? - спросил Юстес. - Ведь вы расспрашивали ее.
- Она тоже не могла сказать ничего, кроме того, что кавалеристы окружили и заняли всю усадьбу и что их много. Таким образом, мы только на месте можем узнать, со сколькими саблями нам придется иметь дело.
- Лишь бы было с кем скрестить шпаги, - заметил Юстес.
- Уж не думаете ли вы, что незваные гости успеют убраться до нас? спросил не без тревоги сэр Ричард.
- Опасаюсь этого, - ответил Юстес. - Мистер Поуэль должен был вернуться домой под вечер. Наверное, роялисты захватили его в плен. После этого им незачем было и оставаться в Холлимиде.
- Но почему же? - возражал сэр Ричард, продолжая, однако, волноваться. Если они явились из Бристоля, - а это ведь не так близко, - то должны порядком устать и пожелать провести ночь на отдыхе. Мне думается, они именно из Бристоля.
- А мне думается, что принц пожаловал из Монмаутса, - возражал, в свою очередь, Юстес. - Наверное, его привлек туда свершившийся переворот. И если он действительно явился в Холлимид из Монмаутса, то, забрав, кого нужно, в плен, теперь мог уже вернуться и назад: Монмаутс не так далеко от Холлимида, как Бристоль.
- Если вы правы, друг мой, то нам предстоит большое разочарование, и эта ночь будет для нас очень горькой! - заметил после некоторого размышления сэр Ричард. - Если принц уже покинул Холлимид, то, разумеется, в сопровождении не только самого мистера Поуэля, но и его дочерей... Гм!.. Да! Руперт, Ленсфорд да ваш милейший кузен - хорошая, нечего сказать, компания! Ни один из них не упустит случая "позабавиться", как они это называют, с беззащитными женщинами! Ваш кузен еще особенно рад будет возможности насолить вам почувствительнее. Вы во многих отношениях стали ему поперек горла.
- Да, это верно, - согласился Юстес. - Я знаю, что мне еще предстоит скрестить с ним оружие, и тогда я уж окончательно "перейду ему дорогу". Мы клятвенно обещали друг другу, что при первой же встрече на поле сражения будем биться без пощады. Если по его вине случится что-нибудь недоброе с Вегой, то, клянусь, я ни за что не пощажу его!
- И хорошо сделаете, друг Тревор. Я уверен, что вам недолго придется ждать этой встречи.
- Стало быть, вы все-таки убеждены, что принц еще в Холлимиде? - с живостью спросил Юстес.
- Скорее, рассчитываю на это, - ответил сэр Ричард. - Рассчитываю же я потому, что Руперт, как известно, большой любитель пображничать, Ленсфорд тоже. В Холлимиде же такие хорошие погреба и кладовые. Наедятся всласть, напьются и не захотят, а то и прямо будут не в состоянии двинуться с места до утра. Это тем более возможно, что они не ожидают никаких сюрпризов, например, вроде нашего появления среди них и, уверенные в полной безопасности, наслаждаются за обильно уставленным столом.
- Ну и пусть наслаждаются хоть до утра или, лучше сказать, - до нашего прибытия! - воскликнул Юстес.
- Да, если мы их застанем в Холлимиде, то в эту ночь там прольется не одно вино! - глухо проговорил сквозь стиснутые зубы сэр Ричард. - А, друг Ленсфорд! - в порыве жгучей ненависти продолжал он, - вы думаете, я забыл вас? Нет! И клянусь вам, что если суждено с вами встретиться в эту ночь, то она будет для вас последней!
Угроза была вызвана, главным образом, прежними намеками Сабрины на дерзкое отношение к ней Ленсфорда, подтвержденными ею в только что полученном сэром Ричардом письме выражением "ужасный Ленсфорд". Такое выражение доказывало, что девушка очень опасается этого человека.
Юстес Тревор также горел желанием сдержать свое обещание относительно двоюродного брата; и он тоже надеялся свести последние счеты с Реджинальдом именно в эту ночь. Горе Реджинальду, если он осмелится хоть одним словом или даже взглядом оскорбить Вегу! Не ждать ему тогда никакой пощады, как бы он ни умолял об этом!
Во время этих внутренних волнений сэра Ричарда и его спутника они очутились на том самом месте, где два года тому назад произошла их первая встреча, начавшаяся ссорой и окончившаяся дружбой. С признательностью судьбе вспомнили об этом всадники, но с совершенно другим чувством - их кони. Под единодушным впечатлением происшедшего эти чувствительные четвероногие вдруг остановились как вкопанные и, обернувшись друг к другу мордами, принялись яростно фыркать и бить копытами землю, словно собираясь вступить в бой. Это было тем более странно, что они, подобно своим хозяевам, жили в большой дружбе между собой.
Рассмеявшись над этой курьезной демонстрацией, друзья потрепали своих коней по крутым шеям и успокоили их уверением, что им, коням, нет никакой надобности ссориться, потому что этой надобности не имеется и у их хозяев. Умные животные поняли, радостно заржали и с удвоенной энергией поскакали дальше.
