Виктор Антонов - Петербург: вы это знали? Личности, события, архитектура
Самой известной и лучшей работой Ц.А. Кавоса является здание Детской больницы принца П.Г. Ольденбургского на Лиговском пр., 8, выстроенное в 1867–1869 годах и занявшее обширный участок в районе Песков. Выиграв конкурс, Кавос вел строительство под руководством комиссии, куда входил известный педиатр К.А. Раухфус, стремившийся сделать больницу «образцовым учреждением в своем роде». На строительство и оборудование истратили почти 700 тыс. руб. На парижской Всемирной выставке 1878 года больница была удостоена большой золотой медали, она получила имя принца Ольденбургского в знак уважения к его благотворительной деятельности.
Детская больница имени К.А. Раухфуса. Лиговский пр., дом 8
Больница состоит из нескольких специализированных корпусов, соединенных между собой. Фасад главного корпуса выделен портиком из четырех прилегающих колонн, поставленных на цокольном этаже и увенчанных невысоким аттиком. Внутри, за портиком, находилась больничная церковь Свв. апп. Петра и Павла. Рационально и удобно были размещены палаты и врачебные кабинеты, оснащенные передовой для того времени аппаратурой. При реконструкции больницы в 2007–2008 годах интерьеры переделали, но здание сохранило свое первоначальное назначение и играет важную роль в архитектурном окружении. Наградой за труды по больнице Ц.А. Кавосу стал чин коллежского советника21.
Скончался архитектор на 59 году жизни от семейного недуга – грудной жабы (т. е. астмы), вернувшись из Мариенбада. Первым браком он был женат на Софье Мижуевой, вторым – на вдове Наталье Петровне и имел пять дочерей: Софью (1852 – после 1938); умершую в четыре года Нину; Марию (1864–1889?); Наталью (1866 – между 1874–1875) и Инну (1867 – после 1916). Евгений (1858 – после 1923) был сыном второй жены от ее первого брака, но Кавос усыновил пасынка. Евгений состоял членом съезда горнопромышленников Урала, но был не чужд художественным интересам – создал издательство по искусству и с женой художницей Екатериной Сергеевной Зарудной (1861–1917) собирал дома артистический салон. Скончался Е.Ц. Кавос вдовцом в советском Петрограде. Его жена умерла раньше от психического заболевания, вызванного революционными событиями. По словам А.Н. Бенуа, «за три месяца безумной муки она превратилась в восьмидесятилетнюю старуху с волосами, стоящими дыбом»22.
О судьбе осиротевших кузин Софии, Марии и Инны поведал все тот же А.Н. Бенуа: «Инна вскоре затем вышла замуж за полковника Дашкевича, тогда как бедняжка Маша, болезненная, жалкая, почти совершенно оглохшая, не выдержала своего одиночества и угнетавшей ее тоски и, поселившись в Неаполе, отравилась серными спичками. Ей было в это время не более двадцати пяти лет…». Софья дожила до глубокой старости, была женой известного врача Владимира Гавриловича Дехтерева, родила ему трех сыновей, и умерла в эмиграции в Лондоне23.
Кавосы, нынче проживающие в России, ведут свое происхождение от Альберта Ивановича, племянника архитектора Альберта Катериновича, и вышеупомянутого Евгения Цезаревича. В интернет-источниках упоминаются следующие Кавосы: инженер Евгений Евгеньевич и химик Христиан Владимирович, ветеран Великой Отечественной войны24.
Творчество архитекторов отца и сына Кавосов развивалось в традициях эклектики и не отличалось заметным новаторством, хотя Альберт Катеринович очень много сделал для развития театральной архитектуры. Оба зодчих были мастерами второго плана, однако их имена не забыты в истории русской архитектуры благодаря художественному вкусу и профессиональному мастерству.
Корсини в Петербурге
В истории русской архитектуры XIX века еще много малоизвестных или плохо изученных мастеров, которые построили множество зданий и пользовались влиянием и уважением среди современников. В их числе не только зодчие русского происхождения, но также иностранцы, проживавшие в России, которая зачастую становилась их второй родиной.
Сегодня имя Иеронима Дементьевича Корсини (1810–1876) известно разве что самым дотошным историкам архитектуры, хотя как зодчий он трудился целых 35 лет и создавал проекты как для Петербурга, так и для зарубежных заказчиков. Он родился в России, а умер в Швейцарии, тогда как его отец родился в Италии, а умер в Петербурге.
Фамилию Корсини носила семья известных римских аристократов, но отец будущего архитектора Доменико (Дементий) Антонович Корсини (30.1.1774-10.5.1814) к ней не принадлежал. Он родился в Болонье, где окончил местную Академию художеств. «В 1802 году нужен был для Ст. Петербургских Императорских театров искусный Декоратор из Италии и выбор пал на Корсини. Прибыв в том же году в Ст. Петербург, он вступил в должность театрального Декоратора и вскоре обнаружил свой талант в перспективной живописи, отличную манеру и необыкновенную деятельность». Трехгодичный контракт был подписан 7 марта 1802 года и обязывал художника работать исключительно для столичного Итальянского театра, который давал свои представления в Большом каменном театре, стоявшем на месте нынешней Консерватории1.
Д. Корсини. Эскиз декорации к балету «Сандрильона»
Согласно второму контракту, заключенному через год, Корсини должен был «писать для всех театров (курсив мой. – В. А.) Его Императорского Величества всякие декорации», получая ежегодно 5000 рублей вознаграждения. Кроме декораций в обязанность ему вменялось изготовление чертежей и моделей театральных машин. Иногда он работал совместно с П. Гонзага, наиболее известным в то время декоратором. Это относится, прежде всего, к оформлению в Большом театре балетов Ш. Дидло, в их числе «Клара, или Обращение к Добродетели» (1806 г.), «Амур и Психея» (1809 г.), «Лаура и Генрих», или «Трубадур». За декорации к балету «Флора и Зефир» художник в начале 1806 года получил в подарок перстень. Второй перстень был ему дан за «Амура и Психею»2.
Особенную популярность Корсини и Гонзага снискали за оформление оперы «Князь-невидимка» (1805 г.)
К.А. Кавоса, итальянского композитора на русской службе. «Великолепие декораций, быстрота их перемен, пышность костюмов и внезапность переодеваний – изумительны <…>. В первый раз в жизни удалось мне видеть такой диковинный, богатый спектакль <…>. Декорации большей частью кисти Корсини и Гонзага. Это – настоящие чародеи», – писал С.П. Жихарев, любитель театра3.
Уже в 1805 году Корсини назван в списке лучших декораторов Императорского русского театра наряду с Гонзаго и Б. Джерлини. «Произведения Доминика Корсини обращали на себя внимание публики; люди образованные высоко ценили верность его рисунка, плодовитость фантазии и эффектное исполнение <…>, к тому же он был одарен светлым умом, нежным сердцем и теплою, истинно христианскою душою…»4.
Собранием Академии художеств 1 сентября 1811 года Корсини «по известному его искусству в живописи декораций» был выбран в академики вместе с Б. Медичи и Ф. Торричелли. В том же году на академической выставке он показал «два внутренних перспективных вида», что говорит о нем как станковом художнике5.
В 1853 году сын Иероним Корсини подарил Академии художеств альбом с 20 акварелями и рисунками отца за 1803–1813 годы, который ныне хранится в Русском музее. Эскизы декораций – это архитектурные перспективы, величественные и монументальные, напоминающие работы Гонзага и исполненные романтического настроения. Однако манера работы – более тщательная и менее вдохновенная, чем у Гонзага6.
Умер Корсини «от горячки» и погребен на Волковом лютеранском кладбище. Его жена Екатерина Карловна (1791–1857) за мужа получила в начале 1816 года от Театральной дирекции 2333 руб. как единовременное пособие. Она намного пережила мужа и похоронена рядом с ним. В Московской части (в 1835 году – № 33) она владела каменным домом, где, вероятно, прошла юность ее сына-архитектора7.
Отец будущего архитектора скончался, когда сыну было всего шесть лет. Следовательно, его учителем быть никак не мог. Как пишет сам Иероним: «Образование получил в Главном инженерном училище, где сверх строительных предметов слушал также и гражданскую архитектуру. Имея к ней природную наклонность, я уже занимался ею по производстве меня в инженер-прапорщики и с того же времени направлял себя на поприще архитектора».
Согласно документам, Корсини с 1826 года числился в Главном инженерном училище, в Кондукторской роте, и после выпускного экзамена в 1830 году получил чин полевого инженер-прапорщика. В 1832–1836 годах он служил в Корпусе инженеров военных поселений и занимался в основном ремонтом казарм. Во время командировки в 1835 году в Москву архитектор по пути «осмотрел в Твери казармы 7-й конноартиллерийской бригады, составил описание состояния путевого дворца в Торжке в связи с его приспособлением для штаба Уланского <…> полка». Подобное занятие было малотворческим8.
