Анатолий Кощкин - Японский козырь Сталина. От Цусимы до Хиросимы
Ниже приводится выдержка из записи беседы Молотова с Черчиллем и министром иностранных дел Великобритании А. Иденом 22 мая 1942 г.:
«22 мая вечером Черчилль и Иден приехали в Чекере. После обеда, около 10 часов вечера, Черчилль и Иден пригласили т.т. Молотова и Майского (посол СССР в Великобритании. — А.К.) в отдельную комнату, где находился, между прочим, большой подвижной глобус мира, и здесь произошла длинная беседа, продолжавшаяся в течение трех часов. Переводил тов. Майский.
1. Военное положение. Львиную долю времени заняло подробное сообщение Черчилля о военном положении. Много в этом сообщении было такого, что всем известно из газет, однако были и такие вещи, которые имеют секретный характер. Свой доклад (ибо сообщение Черчилля очень походило на доклад) премьер делал, стоя у глобуса, с сигарой в зубах и то и дело отхлебывая из стакана с виски. Сообщение Черчилля в основном сводилось к следующему:
а) Дальний Восток. Черчилль, с усмешкой заявляя “я — японец”, мысленно старался поставить себя в положение японского главного военного командования и предугадать, чего можно ожидать от японцев в течение ближайших месяцев. По мнению Черчилля, японцы сильно растянули свою коммуникационную линию, сильно разбросали свои силы по различным территориям, островам и полуостровам, захваченным ими в последние полгода, и потому в состоянии производить в каждый данный момент только одну, максимум две крупные операции. Исходя из данной предпосылки, Черчилль задавался вопросом: Куда же пойдет Япония? Перед Японией, — говорил Черчилль, — имеется несколько возможных направлений. Начнем с севера. Пойдет ли она против СССР? Сомнительно, по крайней мере в ближайшие месяцы. Сомнительно, по мнению Черчилля, потому, что здесь Японии пришлось бы атаковать очень могущественные советские силы. С чем? По английским сведениям, японцы сейчас имеют в Маньчжурии 23 дивизии, в самой Японии — 7, в районе южных морей 29 и примерно 10—12 дивизий в Китае. Общая же численность японской армии определяется 72 дивизиями. С 23 дивизиями атаковать СССР на Дальнем Востоке нельзя, а дополнительные силы взять пока неоткуда. К тому же война с СССР означала бы величайшую опасность для Японии с воздуха, против которой она плохо защищена. В итоге Черчилль приходил к выводу, что наступление Японии в северном направлении маловероятно. Япония могла бы рискнуть на такое наступление лишь в том случае, если бы дела на Западном фронте СССР пошли бы для него плохо, но этого Черчилль не ожидает, б) Может ли Япония пойти на Австралию? Тоже маловероятно. Ибо Австралия слишком удалена от японских баз, а белое население Австралии очень энергично и воинственно. К тому же здесь имеются американцы. Атака Австралии означала бы дальнейшее растяжение коммуникационных линий и дальнейшее разбрасывание японских сил. Поэтому Черчиллю кажется маловероятным австралийское направление японской агрессии. Пойдет ли Япония на Индию? Это не исключается, однако и тут Япония мало выигрывает с точки зрения военно-стратегической. Индия огромная страна с сотнями миллионов населения. Черчиллю поэтому кажется сомнительным, чтобы Япония сделала главным объектом своего наступления Индию. Возможно, что она атакует район Калькутты, но скорее всего лишь для целей военной демонстрации и отвлечения внимания англичан в другую сторону. Пойдет ли Япония в Китай? Это направление кажется Черчиллю более всего вероятным. Захватив Бирму и начало Бирманской дороги, японцы скорее всего двинутся по этой дороге в глубь Китая с надеждой окончательно его отрезать от Англии и САСШ (США) и нанести смертельный удар правительству Чан Кайши. Такое направление выгодно для японцев еще и в том отношении, что оно будет вести не к растяжению, а к сокращению линии фронта. Оно может обещать Японии также некоторые более постоянные результаты — консолидацию японских завоеваний в Китае. Тов. Молотов заметил в этом месте, что хотя японцы и могут иметь такие расчеты, однако завоевание Чунцина и ликвидация правительства Чан Кайши представляли бы очень трудную операцию, которая, пожалуй, оказалась бы для Японии непосильной.
в) Охарактеризовав таким образом военную ситуацию на Дальнем Востоке, Черчилль перешел к изложению мероприятий, принимаемых и намечаемых Англией в этом районе… В итоге Черчилль приходит к выводу, что хотя положение для Англии на Дальнем Востоке сейчас и трудное, но для пессимизма оснований нет»{387}.
В целом данную Черчиллем оценку положения на тихоокеанском и восточно-азиатском театрах военных действий можно признать довольно верной. Она совпадала с главными направлениями стратегического планирования войны военно-политическим руководством Японии. Обращает на себя внимание то, что Черчилль, по сути дела, исключил вероятность японского нападения на СССР, хотя и сделал оговорку о возможности изменения ситуации в случае неудач СССР на советско-германском фронте. Важное значение имело и то, что на сей раз ни Черчилль, ни Идеи, судя по записям бесед, не ставили вопрос о подключении Советского Союза к войне против Японии. Видимо, им было известно, что в Кремле твердо решили в ходе войны против Германии не давать Японии повода усомниться в соблюдении советским руководством положений пакта о нейтралитете.
Ничего не говорилось о Японии и в подписанном 26 мая 1942 г. Молотовым и Иденом советско-английском договоре о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны.
Однако президент Рузвельт не отказывался от дипломатических усилий, направленных фактически на денонсацию Советским Союзом договора о нейтралитете с Японией.
29 мая Молотов вылетел из Лондона с официальным визитом в Вашингтон, где предстояло обсудить с Рузвельтом вопрос о втором фронте в борьбе с Германией и подписать соглашение о взаимной помощи в войне.
В ходе бесед с Молотовым американский президент предложил свой план послевоенного устройства мира. Он заявил, что главные страны-победители — США, Англия, СССР, а также, возможно, Китай — должны стать «мировыми полицейскими». Все же остальные страны должны быть разоружены. «Если, однако, какая-нибудь из стран начала бы секретно вооружаться, — говорил Рузвельт, — то четыре полицейских объявят стране блокаду… Если этого окажется недостаточным, тогда четыре полицейских будут бомбить эти страны»{388}. Рузвельт просил Молотова сообщить об этом плане Сталину.
Особенно непримиримо говорил президент о будущем Японии. В частности, он требовал «выбросить японцев» со всех островов Тихого океана, мандат на которые Япония получила после Первой мировой войны. По его мысли, после окончания Второй мировой войны никто не должен обладать этими островами, на них должна быть установлена опека трех-четырех великих держав-победителей. Сталин с энтузиазмом поддержал эту идею. В своей телеграмме в Вашингтон Молотову от 1 июня 1942 г. он давал наркому следующие указания: «Соображения Рузвельта насчет охраны мира после войны совершенно правильны. Не может быть сомнения, что без создания объединенной вооруженной силы Англии, США, СССР, способной предупредить агрессию, невозможно сохранить мир в будущем. Хорошо бы сюда включить Китай… Заяви немедля Рузвельту, что ты снесся с Москвой, обдумал этот вопрос и пришел к выводу, что Рузвельт совершенно прав и его позиция получит полную поддержку со стороны Советского правительства»{389}.[12]
Можно допустить, что столь быстрая позитивная реакция Сталина на предложение Рузвельта лишить Японию «превращенных в крепости» тихоокеанских островов была связана с расчетами советского руководства на Курильские острова, которые, как известно, явились базой атаки японского флота на Пёрл-Харбор и подготовки Японии к нападению на СССР.
Во время вашингтонских бесед Рузвельт не преминул указать на сохраняющуюся опасность японского нападения на советскую территорию. Уже в первой беседе с Молотовым сразу по его прилете в Вашингтон он отметил, что японцы «перебрасывают свои лучшие самолеты в северную часть Тихого океана». При этом одной из предположительных целей такой концентрации сил был назван «район Петропавловска для нападения на Камчатку». При этом президент спросил, имеются ли в СССР оборонительные мероприятия на Камчатке? На что Молотов ответил, что имеются, но не столь значительные и в настоящее время принимаются меры для укрепления обороны Камчатки{390}.
Еще одним вопросом, затрагивавшим советско-японские отношения, было настойчивое предложение американской стороны открыть регулярное воздушное сообщение из США через Аляску на Дальний Восток, а затем к Транссибирской железной дороге. Это предложение было сделано послом США в СССР Стэндли еще во время его первой встречи со Сталиным. Сталин тогда обещал «изучить этот вопрос». Однако ответа до сих пор не было. Было очевидно, что Сталина беспокоила возможная реакция японцев на открытие такой авиалинии. В Токио весьма нервно реагировали на любые, даже незначительные признаки использования авиацией США советской территории. Так, после вынужденной посадки 18 апреля 1942 г. в Приморье американского военного самолета, бомбившего с авианосца территорию японской метрополии, правительство Японии направило правительству СССР составленный в довольно резких выражениях официальный протест, представив этот инцидент чуть ли ни как сознательное предоставление Советским Союзом баз для авиации США{391}.
