Алексей Смирнов - Арабо-израильские войны
При урегулировании этого ближневосточного кризиса на Израиль было оказано беспрецедентное международное
давление. Правительство Бен-Гуриона вынуждено было согласиться с отводом войск, но при этом было заявлено, что любая будущая попытка заблокировать пролив будет рассматриваться как акт войны со всеми вытекающими последствиями. В международной практике это называется латинским термином causus belli (повод к войне). Насер, несомненно, знал об этом, поэтому он сразу перешел "к делу". "Итак, с концентрацией наших сил на Синае шансы на войну становятся "фифти-фифти". Но если мы закроем пролив, то это будет означать 100-процентное начало войны". Маршал Амер и другие были за закрытие пролива. Только премьер-министр Сидки Сулейман стал возражать, говоря, "что наша экономическая ситуация и так непростая, и все наши амбициозные проекты по развитию будут поставлены под сомнение".
Но Насер оставил эту ремарку без ответа. Он уже решился закрыть пролив и таким образом поддержать свой престиж в арабском мире. Бывший министр обороны Шамс Бадран вспоминает о том давлении, что оказывали другие арабские страны по вопросу закрытия пролива: "Они постоянно заявляли, что мы позволяем проходить их (израильским) судам на Эйлат, а этот порт был основным для их экспорта. Их пропагандистская атака на нас, особенно в иорданской и саудовской прессе, была очень жесткой, и они доказывали нам, что Египет должен обязательно сделать что-то, чтобы пресечь израильское мореплавание сквозь пролив".
Совещание закончилось. Насер в сопровождении своих высших командиров и чиновников выехал на Синай, в передовую авиабазу в Бир-Джифгафе. Там он объявил своим летным офицерам о решении закрыть пролив для израильского судоходства. "Наши вооруженные силы заняли Шарм-аш-Шейх, - заявил он. - Ни при каких условиях мы не позволим израильскому флагу проходить сквозь пролив. Евреи угрожают нам войной. Мы отвечаем им: пожалуйста, мы готовы к войне, но эти воды принадлежит нам!"
* * *
Получив письмо генерала Фавзи, Индир Джит Райхье, командующий контингентом ООН, ответил: "Я военный человек. И я получаю свои приказы от Объединенных Наций, а не Египта". Этот документ был переотправлен через океан и попал на рабочий стол заместителя Генерального секретаря ООН, генерала Брайана Уркхарта. Он вспоминал: "Я получил телеграмму. Документ был составлен абсолютно безграмотно, но из него я понял, что они просят вывести UNEF. Мне и помощникам стало ясно, что это вообще-то серьезно и означает войну. Поэтому мы пригласили египетского посла. Он появился одетым для званого ужина и был очень недоволен. Прямо из офиса Генерального секретаря ООН У Тана он позвонил в Каир. Поговорив и повесив трубку, он повернулся к нам и сказал: "Да, это похоже на правду. Это действительно серьезно".
Бирманец У Тан, который тогда был Генеральным секретарем ООН, среагировал быстро и, возможно, слишком поспешно. Он информировал правительство Египта, что удовлетворить его запрос о частичном выводе UNEF невозможно. Силы ООН не могут выполнять свою миссию, если им приходится оставлять часть своих позиций. "Такая просьба равнялась бы запросу о полном выводе войск", - заключил он.
Насер был загнан в угол. Если бы он сделал шаг назад, то рисковал бы потерей лица в глазах других арабов. Его ответ был краток: "Хорошо, тогда полный вывод".
В последней попытке спасти ситуацию, Поль Мартин, тогдашний министр иностранных дел Канады, запросил израильского посла Гидеона Рафаэля принять UNEF на израильской стороне границы. "Это смешно. Израиль - это не Армия Спасения, чтобы принимать у себя ООНовцев, выдворенных из Египта", - гордо, но холодно ответил посланник.
Такого же благородного негодования была преисполнена и Голда Меир. "По каким-то непонятным причинам Генеральный секретарь ООН У Тан уступил Насеру немедленно. Он ни с кем не посоветовался. Он не запросил мнения Совета Безопасности. Он даже не попросил дать отсрочку на несколько дней. Он согласился, на собственный страх и риск, немедленно убрать войска ООН. Они стали уходить на следующий же день, и 19 мая, под оглушительные аплодисменты египтян, ушло последнее соединение, и египтяне остались единственными стражами своей границы с Израилем.
Не могу описать, до чего болезненно меня поразила смехотворная капитуляция У Тана... А 22 мая, опьяненный своим успехом, Насер решил еще раз проверить, какова будет реакция мира, если он начнет настоящую войну против Израиля. Он объявил, что Египет возобновляет блокаду Тиранского пролива... Конечно, это был сознательный вызов..."
В 2002 году исполнилось 40 лет со дня выхода книги Барбары Такман "The Guns of August" ("Августовские пушки"), которая у нас вышла под названием "Первый блицкриг: август 1914". Посвящена она событиям июля-августа 14-го года, когда разгорелась война, называемая по тем временам Великой.
Книга, чисто случайно, конечно, появилась в витринах магазинов в момент Октябрьского кризиса 1962 года (на Западе он называется Ракетным). И этот том имел выдающегося читателя - Джона Ф. Кеннеди. Об этом свидетельствует переводчик книги Олег Касимов.
Президента Соединенных Штатов поразил необратимый лавинообразный процесс сползания к войне... Президент сделал вывод, что Первая мировая, в сущности, разразилась в результате ложной оценки действий другой стороны. Он любил приводить эпизод обмена репликами между двумя германскими канцлерами. Бывший канцлер спрашивал: "Как же это случилось?", а его преемник отвечал: "Ах, если бы знать!".
...Кеннеди взял за правило раздавать книгу людям, посещавшим Белый дом.
До его трагической гибели был еще год, а до июня 67-го еще три. Ах, если бы ему подсказали послать пяток экземпляров книги политикам и генералам в Каир, ну и просто для соблюдения паритета, конечно, пару-тройку в Тель-Авив!
Ночью, после того как Насер объявил о закрытии пролива, премьер-министр Эшкол находился в номере отеля "Дан" в Тель-Авиве. Накануне из Иерусалима к нему приехала жена. Телефон стал звонить у них в номере рано утром. Трубку взяла Мириам, с ней говорил Исраэль Лиор, ближайший помощник Эшкола. "У меня срочное сообщение для господина премьера". - "Но он еще спит". - "Разбудите его немедленно". Трубку взял Эшкол: "В чем дело?" - "Насер закрыл Тиранский пролив!" Эшкол сразу уехал в комплекс правительственных зданий. Приблизительно в это же время такой же звонок раздался в доме начальника Генштаба Рабина. Как вспоминает его вдова Леа: "Ицхак оделся и покинул дом бегом - я повторяю, действительно бегом".
Решение Насера закрыть пролив поразило Израиль как гром среди ясного неба. Политики, военные, да и любой израильский гражданин знали, что это значит. Годами им говорили, что закрытие пролива означает войну. Брегман и Эль-Тахри дают свою собственную ремарку, давший им интервью египетский генерал Нуфал заявил, что пролив в тот момент "фактически не был закрыт", но весь окружающий мир считал, что "закрыт", раз так заявил Насер.
23 мая началась всеобщая мобилизация, хотя об этом официально не объявлялось. Уже к полудню жизнь в стране изменилась коренным образом. Пляжи и прогулочные бульвары опустели, убежища срочно очищались от мусора и тут же рылись зигзагообразные противоосколочные траншеи, многие полеты авиакомпании "Эль Ал" были отменены, фары и "габаритники" автомобилей срочно окрашивались синей краской, доноры выстраивались в очередь на пунктах переливания крови, городские парки были закрыты - там готовились места на случай срочных захоронений, с теми же целями были заготовлены упаковочные мешки и 10 000 гробов (!), всем иностранным посольствам рекомендовалось отправить своих сотрудников на родину, а все, что ездило на четырех колесах, мобилизовалось в армию. Одновременно было отмечено, что все ведущие агентства новостей мира стали срочно бронировать номера в гостиницах для своих военных корреспондентов, а евреи - добровольцы из многих стран - стали приезжать, предлагая любую помощь, на которую они были способны.
Вдоль границ противостоящие армии действительно стали концентрировать свои силы. У египтян было 900 (1200/1200) танков (в скобках даются данные из международной "Харперской военной энциклопедии" и через косую черту из советских "Локальных войн"), более 200 (431/500) боевых самолетов, и 80 000 (200 000/200 000) солдат.
Сирия выделила 6 бригад (63 000/ок.50 тыс.) и 300 (450) танков. Хафез Ассад, министр обороны Сирии, провозгласил, что "настало время начать битву за освобождение Палестины". Иорданский король Хуссейн отрядил 300 танков. Он также привел в боеготовность свои небольшие военно-воздушные силы и разрешил проход иракских и саудовских войск на линию будущей конфронтации с Израилем. Даже Ливан мобилизовал свою совсем небольшую армию (цифр не приводится нигде).
Всем этим силам противостояла отмобилизованная израильская армия: 275 000 (230 000/200 000) солдат, 1093 (1100/1100) танков и 203 (260/230) самолета. Ближний Восток опять превратился в пороховую бочку.
