Шломо Занд - Кто и как изобрел Страну Израиля
Я буду весьма признателен, если Вы доведете эту декларацию до сведения Сионистской федерации.
Искренне Ваш,
Артур Джеймс Бальфур
Следует подчеркнуть: не предполагалось, что это письмо отражает демографическое «соотношение сил» в Палестине того времени; оно даже не взвешивает такую опцию. В момент его написания здесь проживало около 700 тысяч арабов, входивших в пресловутые «нееврейские общины», и менее 60 тысяч евреев (для сравнения — в самой Британии было тогда около 250 тысяч евреев)[407]. Однако даже это сугубое [еврейское] меньшинство отнюдь не было сионистским и уж точно еще не стало «народом». В него входили многочисленные ревностные верующие, с отвращением относившиеся к идее создания современного государства (претендовавшего на звание «еврейского»), которое всенепременно осквернит своими секулярными идеями и ценностями их Святую землю. Впрочем, эти данные нисколько не влияли на позицию Британии, главной целью которой было ускорение колонизации под ее эгидой, и вдобавок заинтересованной избавиться хотя бы от части евреев, просочившихся, несмотря на все ограничения, на Британские острова.
В обсуждаемый нами момент исторический принцип, гарантирующий народам право на самоопределение, еще не стал общепринятым. Кроме того, этот принцип, торжественно продекларированный двумя годами позже, вообще не применялся к неевропейскому населению вплоть до окончания Второй мировой войны. Но это еще далеко не все. Мало того что декларация Бальфура, при всей своей элегантной семантике и расплывчатой осторожности, не принимала в расчет коллективные интересы местных жителей, — безотносительно к тому, были они в то время нацией, народом или просто «населением» — она еще и противоречила духу обещаний, данных сэром Генри Мак-Магоном, британским губернатором Египта, Хусейну бен Али[408], правителю Мекки. Чтобы побудить последнего вступить в войну против Оттоманской империи, Британия открыто, в письменном виде, правда, в несколько туманной форме, пообещала политическую независимость арабам на всех территориях, где они проживают, за исключением Западной Сирии (то есть нынешнего Ливана), где жила большая немусульманская община[409]. Увы, Британию нисколько не занимали нарушения обязательств, данных ею арабам. В любом случае, она и не думала эти обязательства выполнять, поскольку относилась к первым национальным проявлениям арабского населения с глубочайшим пренебрежением. Целью этого опубликованного письма был прежде всего подрыв более раннего соглашения с Францией, заключенного в атмосфере полной секретности.
16 мая 1916 года, вскоре после того, как две империалистические гиены решили приступить к дележу трупа[410] Оттоманской империи, Марк Сайкс (Sykes), представитель британского Министерства иностранных дел, и Шарль Франсуа Жорж-Пико (Georges-Picot), его французский коллега, достигли секретной договоренности о разделе территориальной добычи. Франция должна была получить под свое прямое или косвенное управление территории, которые позже станут Сирией (до Мосула[411]), Ливан, юго-восточную Турцию и Верхнюю Галилею. Британия оставила себе территории, которые вскоре станут Трансиорданией, а также Ирак, Персидский залив, Негев и выходивший к Средиземному морю коридор в районе Хайфы и Акко. Царской России это соглашение обещало полный контроль над Стамбулом. Центральная часть Святой земли должна была стать «открытой территорией» под международным управлением. Вопрос о евреях вообще не поднимался; они в этом документе не упоминаются[412].
В декабре 1916 года Дэвид Ллойд-Джордж был назначен британским премьер-министром; его правой рукой и министром иностранных дел стал Артур Бальфур. Оба они открыто симпатизировали сионистской идее — Ллойд-Джордж, ревностный уэльский баптист, по его собственному признанию, помнил географические названия гор и долин Святой земли лучше, чем места сражений еще продолжавшейся мировой войны; кроме того, оба они были далеко не в восторге от соглашения с французами. Причин на то было две — одна сугубо прозаическая, другая историческая, вдобавок покрытая звездной пылью. Прежде всего британцы уже давно планировали расширить пояс безопасности вокруг Суэцкого канала посредством завоевания Палестины; они намеревались осуществить этот благородный проект в самом ближайшем будущем. Полоса суши, связывающая Средиземное море с Персидским заливом, должна была, по их мнению, управляться представителями его величества. У них не было ни малейшего желания делить Святую землю с сомнительными французскими «атеистами». Кроме того, не следует забывать, что речь шла о библейской земле, откуда «рыцари Иисуса» были изгнаны варварами-мусульманами еще в 1244 году. Теперь наконец цивилизованные европейцы получат возможность вернуться в нее. Святая земля — это не «еще одна колония» вроде Уганды или Цейлона; это колыбель первоначального христианства. У протестантских лордов Британии возникла соблазнительная идея — управлять Святой землей издалека, манипулируя маленьким и покорным Сионистским агентством.
26 марта 1917 года солдаты Британского содружества наций впервые высадились в Палестине и попытались с ходу взять Газу. Эта атака провалилась, однако 31 октября британцам удалось силами нескольких батальонов австралийской кавалерии[413] захватить Беэр-Шеву, столицу Негева. Дорога на Иерусалим была открыта, судьба Палестины решена. Как раз в интервале между захватом Беэр-Шевы и последовавшей 9 декабря капитуляцией сдавшегося без боя Иерусалима и было составлено (и передано лорду Ротшильду) знаменитое письмо Бальфура, отменявшее де-факто соглашение Сайкса-Пико и создававшее перспективу британской гегемонии в Палестине посредством щедрого подарка, сделанного империей «еврейскому народу»[414].
Впрочем, следует помнить, что в это время в мире ничего не знали о существовании тайного англо-французского соглашения. Лишь в 1918 году, после того как большевистские революционеры предвосхитили действия WikiLeaks и опубликовали секретные архивы царского Министерства иностранных дел, вскрылись макиавеллистские игры британцев. Соглашение Сайкса-Пико было чудовищно циничным и потому совершенно секретным. Декларации Бальфура следовало выглядеть гуманным жестом в пользу страдающих евреев, поэтому она была гласной и совершенно открытой. Не случайно ее переслали именно Ротшильду, уважаемому политику, хорошо знакомому лондонской публике, а не относительно анонимным представителям маленькой Сионистской организации. По сути, она была прежде всего удачной операцией прикрытия — маскировкой тонкого колониального маневра, существенно влиявшего на судьбы Ближнего Востока в ходе всего XX века.
Исследователи называют несколько дополнительных причин, быть может, побудивших Ллойд-Джорджа дать ход знаменитой декларации. Например, в британских правительственных кругах верили, что американские евреи в состоянии подтолкнуть свое правительство активнее включиться в мировую войну. Кроме того, в коридорах Уайт-холла всерьез полагали, что поддержка Британией идеи создания «национального дома» способна побудить евреев России, невзирая на их симпатию к пацифистам-большевикам, выступить за продолжение отчаянных боев на Восточном фронте[415].
Во все времена не только антисемиты, но и филосемиты изрядно переоценивали как степень еврейской солидарности, так и ее потенциальное влияние. Базисные представления христианских сионистов о евреях, при всей симпатии, которую они питали к последним, не слишком отличались от представлений юдофобов. Разумеется, у евангелистов и других протестантов можно найти немало интересных нюансов, однако все они разделяли один важный общий концептуальный элемент: органический и ярко этноцентрический взгляд на вещи, буквально лопающийся[416] от всевозможных предрассудков в отношении еврейского характера и господства евреев в мире[417].
Существует и более наивная историография, приписывающая территориальную щедрость британской короны влиянию… органического растворителя. Речь идет о хорошо известной истории: на начальном этапе войны Британия осталась без ацетона, соединения, изготавливаемого из древесного спирта и остро необходимого для производства взрывчатых веществ, а стало быть, бомб и снарядов. Хаим Вейцман, один из лидеров британских сионистов, в будущем — первый президент Израиля, был заодно и талантливым химиком. Как изобретатель технологии получения ацетона в результате брожения альтернативной растительной смеси, он был мобилизован для решения важной практической военно-промышленной задачи и успешно с ней справился. Благодаря его таланту и решительности производство бомб и снарядов возобновилось в прежнем темпе. Ллойд-Джордж был в это время министром вооружений, Уинстон Черчилль — военно-морским министром, Бальфур сменил последнего в 1915 году. Все трое были знакомы с Вейцманом и высоко ценили его вклад в военные усилия страны. Они не забыли о нем и тогда, когда пришло время принять решение о «национальном доме» в Палестине. Таким образом, декларация Бальфура была, помимо прочего, уплатой морального долга этому человеку, а при его посредстве — движению, которое он представлял.
