Николай Стариков - 1917: Революция или спецоперация
Кадет Набоков пишет о демонстрации, вылившейся в попытку путча: "Те же безумные, тупые, зверские лица, какие мы все помним в февральские дни". В его словах уже чувствуется протрезвление от первых дней всеобщего февральского угара. Многие начинали задумываться о том, куда же катится Россия, ведомая Керенским и его товарищами. И тут случилось непредвиденное. Игра вдруг пошла не по правилам «поддавков», а по правилам настоящих шашек.
А случилось вот, что. На страницах русской печати появились документы, уличавшие Ленина в связях с немецким правительством. Напечатаны они были с санкции министра юстиции П.Н. Переверзева. История финансовых взаимоотношений большевиков с немцами была придана гласности. Пускай частично, но на свет показалась покрытая тиной и кровью часть страшного «союзного» плана. Этого Керенскому допустить было нельзя.
Он уже и ранее отчаянно боролся. Не с разлагавшими армию большевиками, а с любой попыткой обнародования компрометирующих их материалов. Слухи о связях Ленина с германцами начали циркулировать еще до его приезда в Россию. Да и сам его маршрут подлил масла в огонь сплетен и пересудов. Когда на одном из заседаний Временного правительства Милюков поднял этот вопрос, то Керенский решительно запротестовал против подобной «клеветы» на "славную русскую революцию" и тут же в негодовании подал в отставку. Правда, на другой же день он ее взял обратно. Любопытны воспоминания самого Александра Федоровича об этом эпизоде: "Возможно вполне, что некая резкая стычка в начале марта между Милюковым и мной произошла: сам я вспомнить об этом случае сейчас не могу".
Как только речь идет о скользком моменте, таком как авторство Приказа N1 или вышеуказанный эпизод, память Керенского дает сбои…
В период с марта по июль, русская контрразведка напрасно стучалась в двери правительства: ее материалы полностью игнорировались и замалчивались. Во время июльского выступления министр юстиции Переверзев решил, что время для обнародования материалов настало.
События развивались весьма любопытно. Как должно было поступить Временное правительство, получив такую информацию? Как минимум начать расследование и лиц, подозреваемых в связях с германской разведкой, арестовать. Не замечать Ленина более было невозможно — честные патриоты напечатали то, что правительство не видело в упор. По своей партийной принадлежности Переверзев — трудовик, была такая левая партия. К этой же партии до недавнего времени принадлежал и сам глава правительства Керенский, но к тому моменту Александр Федорович уже стал эсером. Министр юстиции неоднократно пытался призвать власть разобраться с большевиками, готовящими ее свержение. Тщетно. Тогда он и решился на такой экстравагантный шаг, как общение с главой своего правительства через прессу. После обнародования документов не реагировать Керенскому было невозможно. И он отреагировал.
Но еще ранее высказали свое мнение главари Петросовета, являвшиеся также членами Временного правительства. "Документы, в виде заявления, подписанного двумя социалистами — Алексинским и Панкратовым, даны были в печать — пишет в мемуарах А.И. Деникин — Это обстоятельство, преждевременно обнаруженное, вызвало страстный протест Чхеидзе, Церетели, и страшный гнев министров Некрасова и Терещенко. Правительство воспретило помещение в печати сведений, порочащих доброе имя товарища Ленина, и прибегло к репрессиям… против чинов судебного ведомства".
Чхеидзе и Церетели предложили по телефону редакциям газет воздержаться от печатания сенсационных разоблачений как «непроверенных», впредь до расследования дела особой комиссией. И «попросили» пока материалы не печатать. Просьбу выполнили все, кроме маленькой "Общей газеты". Вслед за ней уже напечатали и другие. Теперь информационная блокада была прорвана. И последовала реакция Керенского.
"В самый день опубликования, 5 июля, Переверзев, от которого правительство и раньше уже не прочь было отделаться, оказался вынужден подать в отставку — пишет в своей книге "История русской революции" Троцкий — Меньшевики намекали, что это их победа. Керенский впоследствии утверждал, что министр был удален за чрезмерную поспешность разоблачений, помешавшую ходу следствия".
Вновь мы видим удивительную картину: вместо удара по настоящим врагам, пытающимся его свергнуть, Керенский бьет по тем, кто пытается спасти правительство. Переверзев ушел в отставку, газету "Общее дело" закрыли.
Но удар по «союзным» планам все же был нанесен серьезный. В тот же день 5(18) июля Ленин в беседе с Троцким ставил вопрос "не перестреляют ли они нас", и на следующий день скрылся в Разливе, прожив несколько недель в Шалаше (стоге сена) вместе с Зиновьевым. А в печати и в публичных выступлениях лидеров Петроградского Совета стали появляться материалы, пытающиеся дезавуировать эту чудом прорвавшуюся информацию. Министр внутренних дел меньшевик Церетели заявил, что "лидеров большевиков, обвиняемых в подстрекательстве к восстанию 3–5 июля, я не подозреваю в связи с германским штабом". Другой глава меньшевиков, Либер, высказался в том же ключе: "Я сам считаю, что обвинение, направленное против Ленина и Зиновьева, ни на чем не основано".
Но все же до своей отставки министр юстиции Переверзев отдал приказ и по результатам публикации были произведены аресты. Был арестован финансовый гений большевиков Ганецкий, Козловский и его родственница Суменсон, упомянутые в опубликованных материалах. Также оказались за решеткой Троцкий, Раскольников, Каменев и Коллонтай. Все это случилось в течение 5-го июля. К вечеру следующего дня, несмотря на отставку своего министра, государственная машина, которой впервые дали ясную команду бороться с экстремистами, работала на полных парах. Особняк Кшесинской, где был большевистский штаб, дача Дурново и Петропавловская крепость были заняты верными правительству войсками. Был распущен наличный состав ЦК Балтийского флота, от кронштадцев власть потребовала немедленного ареста зачинщиков беспорядков.
И вероятнее всего, так бы и случилось: смутьянов арестовали, а Кронштадт привели наконец в чувство, если бы… если бы 6(19) июля в Петроград не прибыл Керенский! Обратите внимание, каждый раз, когда речь шла о захвате власти большевиками он отсутствует в Петрограде! В июле уговаривал фронтовых солдат пойти в наступление, в Октябре исчезнет из Зимнего дворца за "верными войсками".
Керенский начинает действовать. Речи его, как всегда правильны и зажигательны: "…Русская революционная демократия и он, уполномоченный ею военный министр, поставленный во главе армии, и Временное правительство не позволят никаких посягательств на русскую революцию".
После такого заявления, по идее должны последовать жесткие шаги в отношении большевиков. Так бы и было, но "в поддавки" правила игры совсем другие. Инерция министерства юстиции хватает еще на один шаг: в армию запрещен ввоз «Правды», "Окопной правды" и "Солдатской правды". Сразу после этого, в ночь на 7(20) июля Керенский делает весьма странные шаги: он отменяет аресты Троцкого и Стеклова (Нахамкеса). Штаб Петроградского округа протестует, но уже арестованного Стеклова отпускают. Троцкий все же остается за решеткой.
После этих событий следуют новые «удивительные» шаги Керенского. Сначала закрывается газета, напечатавшая компромат на Ленина, а затем 10(23) июля Александр Федорович отбирает у военных право ареста большевиков. Органы же юстиции более никого из них не арестовывают. Помимо этого, Керенский официально приказывает командующему округом генералу Половцеву прекратить разоружение большевиков!
На многих заводах ленинцы подготовили склады оружия. После провала выступления его быстренько разносят по домам. Военная власть старается этому помешать и приступает к изъятию вооружения. Но сразу после успешного «обезоруживания» Сестрорецкого завода, поступает распоряжение Керенского — прекратить разоружение! Вместо этого публикуется воззвание о добровольной сдаче(!) оружия гражданами. Военные протестуют, отказываясь печатать подобный документ. Тогда Керенский пишет воззвание лично(!). По его приказу этот невероятный документ расклеивают на улицах и ждут добровольцев на специально открытых пунктах. Несложно догадаться о результате. Как писал очевидец воззвание "подействовало только на старых доверчивых буржуев: сданными оказались только несколько пистолетов и сабель эпохи русско-турецкой войны". Большевистские арсеналы благополучно вынесены и перепрятаны. До Октября.
Но Керенскому мало сохранить Ленину имеющееся у его сторонников вооружение. В августе во время выступления Корнилова оружие отрядам Красной гвардии выдается с государственных складов по прямому указанию Александра Федоровича. Теперь вооружены большевики основательно — можно передавать им власть.
