Георгий Суданов - 1812. Всё было не так!
К.Ф. Багговут
Впрочем, видя неудачу русских войск, он не предпринял никаких решительных мер, вследствие чего часть 2-го корпуса оставалась в бездействии под огнем противника в течение часа. Все это время генерал Беннигсен ждал выступления 4-го корпуса генерала А.И. Остерман-Толстого, который, согласно его диспозиции, должен был вступить в бой одновременно со 2-м корпусом.
Когда наконец подошел 4-й корпус, авангард французов уже начал отступление в полном боевом порядке. После этого генерал Беннигсен потребовал, чтобы главнокомандующий двинул вперед главные силы, но Михаил Илларионович отказался делать это, отрядив для преследования лишь часть легкой кавалерии, а остальные войска были возвращены в Тарутинский лагерь.
Во время отступления французских войск к Спас-Купле не произошло никаких серьезных военных действий. В результате общий успех боя оказался ничтожен: противники потеряли примерно по 1500–2500 человек.
В связи с этим историк А.А. Кожевников пишет:
«Трудно объяснить поведение Кутузова и отказ его двинуть главные силы. Невольно возникает мысль, не желал ли он выставить на вид бездарность Беннигсена, который не сумел с превосходными силами и при очень выгодной для него боевой обстановке довести бой до решительных результатов. Но это, конечно, только предположение. Очень возможно, что совершенно добросовестно, видя отступление французов, он считал силы Беннигсена вполне достаточными для решительного поражения. Не мог он в минуту боя знать о том, что отряд Орлова-Денисова будет почти бездействовать во время отступления неприятеля и что Дорохов совсем не примет участия в битве. Наконец, его нерешительность объясняют тем, что во время самого боя им было через партизанские отряды получено известие о выступлении Наполеона из Москвы. Так как было неизвестно, по какому он выступит направлению, то Кутузов, боясь обхода, не решился отводить свои главные силы далеко от укрепленного Тарутинского лагеря».
В любом случае Л.Л. Беннигсен был настолько взбешен действием (точнее – бездействием) Кутузова, что после боя «не счел даже нужным соблюсти перед ним воинскую вежливость и, принимая от него поздравление с победой, не слез даже с лошади». Более того, он даже в частных беседах обвинил Кутузова в том, что тот умышленно задержал корпус Остерман-Толстого.
В боевых действиях на юго-западе от Москвы, как отмечает автор книги «Наполеон: попытка № 2» А.П. Никонов, «Кутузов не только не помог Беннигсену сражаться и победить, но и запретил стоящему на левом фланге Милорадовичу помогать Беннигсену. И это опять-таки в натуре Кутузова: а вдруг Беннигсен и вправду победит? Тогда вся слава достанется ему! А это для Кутузова – как ножом по сердцу».
Более того, Кутузов, как пишет Е.В. Тарле, «по злостному капризу» не только не дал в нужный момент подкрепление, но и приказал войскам отступить и вернуться на свои Тарутинские позиции. Естественно, генерал Л.Л. Беннигсен был вне себя от ярости:
«Я не могу опомниться! – писал он жене. – Какие могли бы быть последствия этого прекрасного, блестящего дня, если бы я получил поддержку <…> Тут, на глазах всей армии, Кутузов запрещает отправить даже одного человека мне на помощь, это его слова. Генерал Милорадович, командовавший левым крылом, горел желанием приблизиться, чтобы помочь мне, – Кутузов ему запрещает <…> Можешь себе представить, на каком расстоянии от поля битвы находился наш старик! Его трусость уже превосходит позволительные для трусов размеры, он уже при Бородине дал наибольшее тому доказательство, поэтому он и покрыл себя презрением и стал смешным в глазах всей армии».
* * *Наполеон выступил из Москвы 7 (19) октября 1812 года, и пошел он по Старой Калужской дороге, где в Воронове стоял отступивший из-под Тарутина авангард маршала Мюрата. Потом, не доходя до Воронова, Наполеон повернул на запад и перешел по берегу Пахры на Новую Калужскую дорогу. Потом Наполеон занял Боровск, намереваясь идти дальше на Калугу, где располагались богатые провиантские магазины.
Русские решили предупредить неприятеля в Малоярославце, чтобы не дать ему пройти на юг.
Соответственно 11 (23) октября 6-й корпус генерала Д.С. Дохтурова двинулся из Тарутина к Малоярославцу.
О том, что произошло дальше, князь Н.Б. Голицын рассказывает так:
«Фельдмаршал <…> отрядил 6-й корпус генерала Дохтурова для защищения этого важнаго пункта, и вслед за сим выступил со всею армиею туда же. 12 октября освятило последнее покушение Наполеона, которым, если бы оно удалось, он мог еще спасти свою армию, заведенную в такой отдаленный край, в самое неблагоприятное время года. Корпус Дохтурова выдержал с большим мужеством весь натиск гораздо превосходнейшего неприятеля, и город Малоярославец в продолжение этой упорной битвы переходил несколько раз из рук в руки. Между тем вся армия наша успела выстроиться к вечеру позади города. Ночь прекратила кровавое сражение. На другой день, 13 октября, мы заняли выгодную позицию в уверенности, что неприятель возобновит свою атаку».
К этому он добавляет:
«Удивление наше было чрезвычайно, когда мы узнали, что Наполеон решился отступить и направил свой путь на Смоленскую дорогу, столько раз опустошенную. Наконец час освобождения настал: сердца наши исполнились радости и надежд».
Это значит, что 13 (25) октября 1812 года Наполеон с остатками своей армии начал отступать в направлении Смоленска, и с этого момента, как пишет Е. Гречена, «начался заключительный этап войны, в котором М.И.Кутузов в очередной раз проявил себя как полководец, ненавидевший активные действия».
Уточним: в тот момент у Кутузова было 87 000 человек при 622 орудиях плюс 28 казачьих полков, то есть еще примерно 14 000 человек.
У Наполеона же на момент выхода из Москвы было 116 000 человек (включая нестроевых) и 569 орудий.
Как видим, у Наполеона уже не было серьезного превосходства в силе, как в начале войны. Несмотря на это, М.И. Кутузов и здесь не стал наносить противнику решительный удар.
Малоярославец несколько раз переходил из рук в руки. Очевидцы говорят, что это происходило восемь раз и от города остались лишь груды развалин. При этом М.И. Кутузов с главными силами стоял в нескольких километрах от города, а потом вообще приказал двинуться на Калугу, так как якобы боялся, что неприятель обойдет его с фланга.
Получается, что в сражении под Малоярославцем, которое стало третьим по масштабам за всю историю войны 1812 года, после Бородина и Смоленска, Михаил Илларионович не просто оставил город, но и отступил к югу. При этом в своем донесении императору Александру он фальсифицировал результат сражения, объявив, что Малоярославец остался у русских.
А дальше вообще происходило нечто удивительное. Как известно, Наполеон находился в Малоярославце до 15 (27) октября, а потом двинулся на север. При этом Кутузов продолжил отступать на юг. Это выглядит невероятным, но с обеих сторон имело место отступление от отступающего противника…
Считается, что маневры М.И. Кутузова под Малоярославцем стали крупной стратегической победой русской армии, которая завладела инициативой, не допустила выхода противника в южные губернии и вынудила его к отступлению по разоренной Смоленской дороге, что имело для наполеоновской армии фатальные последствия из-за острых проблем со снабжением.
На самом деле все решил генерал Д.С. Дохтуров и его 6-й корпус. При этом, сражаясь за Малоярославец, он постоянно направлял к главнокомандующему гонцов с просьбой срочно прислать подкрепления.
Не получив их, генерал сказал: «Наполеон хочет все же пробиться, но он пробьется только по моему трупу».
Позднее, когда город уже несколько раз перешел из рук в руки, Дохтурова подкрепил 7-й корпус генерала Н.Н. Раевского. К этому времени, правда, ему противостояла уже вся наполеоновская французская армия. Основные же силы М.И. Кутузова так и не двинулись с места. Генерал Дохтуров умолял Кутузова поспешить, но безрезультатно.
Сражение под Малоярославцем
В своих «Записках» генерал А.П. Ермолов, находившийся в тот день рядом с Д.С. Дохтуровым, рассказывает:
«Испросивши позволение генерала Дохтурова, я поручил генерал-адъютанту графу Орлову-Денисову от имени моего донести фельдмаршалу во всей подробности о положении дел наших и о необходимости ускорить движение армии, или город впадет во власть неприятеля. Армия стояла на реке Протве у села Спасского. Неприятным могло казаться объяснение мое фельдмаршалу, когда свидетелями были многие из генералов. Он отправил обратно графа Орлова-Денисова без всякого приказания.
Не с большою благосклонностью принят был вторично посланный от меня (также многие из генералов находились при фельдмаршале), и с настойчивостию объясненная потребность в скорейшем присутствии армии могла иметь вид некоторого замечания или упрека. Он с негодованием плюнул так близко к стоявшему против него посланнику, что тот достал из кармана платок, и замечено, что лицо его имело более в том надобности».
