Альфред Бёрн - Битва при Азенкуре. История Столетней войны с 1369 по 1453 год
С приближением к этому городу созвали военный совет для решения вопроса о том, стоит ли продолжать поход. Совет примечателен двумя моментами. Во-первых, необычно то, что французские военачальники при всей мощи своей армии поднимали вопрос о прекращении похода, едва он начался. Это можно объяснить лишь пасованием перед боеспособностью англичан, которая, конечно, не могла улетучиться за одну ночь или одну осаду. Французские военачальники, видимо, с опаской поглядывали налево, ожидая сюрпризов со стороны грозного Фастольфа. (Ходили слухи о его приближении.) Во-вторых, особенностью этого совета, в отличие от прежних, было приглашение на него Жанны в качестве полноправного участника. Это явилось красноречивым показателем того престижа, который приобрела Орлеанская дева.
На этом совете Жанна энергично высказалась за продолжение похода, и ее мнение возобладало над другими. Армия возобновила марш, дойдя до стен Жарго, и после короткого боя, в котором отличилась Дева, совершившие вылазку англичане были отброшены обратно в город. Вечером Жанна приблизилась к крепостным стенам и обратила к защитникам города следующий незабываемый призыв: «Сдайте город Властителю Небес и королю Карлу, а сами уходите. Иначе вам будет плохо». Суффолк не обратил никакого внимания на угрожающий тон этой колдуньи, но вступил в переговоры с Дюнуа, которые, однако, ничего не дали. На следующее утро, в воскресенье 12 июня, осадные орудия были установлены на позициях и началась бомбардировка. Лишь тремя выстрелами огромной мортиры под названием «качалка» была разрушена одна из основных крепостных башен и нанесен большой ущерб.
Через несколько часов бомбардировки созвали новый военный совет, на котором спорили о том, идти немедленно на приступ или ожидать развития событий. Снова возобладал бескомпромиссный голос Девы, высказавшейся за немедленный штурм, и снова к нему прислушались. К крепостным стенам приставили осадные лестницы, и сама Жанна стала взбираться вверх по одной из лестниц. Осаждавшие ворвались в город и заняли его, пути англичанам к отходу через мост были перекрыты. Граф Суффолк вместе с братом Джоном были схвачены на мосту. Граф поинтересовался у француза, бравшего его в плен, рыцарь ли он. Француз признался, что он всего лишь оруженосец, тогда Суффолк произвел его на месте в рыцари, удовлетворив свою честь, а затем сдался ему.
Весь английский гарнизон города, за исключением знатных лиц, подлежавших обмену за выкуп, был вырезан, церковь, использовавшаяся англичанами, разграблена.
Оставалось взять два города по Луаре, Мен и Божанси, чтобы обеспечить безопасный путь упиравшегося Карла в Реймс. На этот раз французские военачальники действовали оперативно, не потому ли, что на их пути не оказалось Фастольфа? Жарго пал в воскресенье (12 июня) перед неделей, которой было суждено стать памятной. В понедельник армия вернулась в Орлеан, а в среду продолжила путь вдоль южного берега реки к Мену и Божанси. К ночи французы подошли к мосту у Мена. Мост защищали англичане, соорудившие на его южном конце подъемную секцию[91]. В ту же ночь мост был занят. На нем оставили небольшой отряд, но никаких попыток взять сам город, отделенный от моста лугом, не предпринималось.
Армия продолжила шествие по южному берегу реки к Божанси, где обнаружила, что англичане засели на мосту и в замке, точно так же, как это делали французы годом раньше. Вскоре против моста и замка задействовали осадную артиллерию, которая оказалась столь эффективной во время осады Жарго. Чтобы приблизить цели обстрела, несколько пушек поместили на баржи, подогнав их к замку. Но пушечные ядра не могли справиться с массивной и мрачной главной башней замка XII века (который и сегодня выглядит так, словно его никогда не осаждали). Тем не менее бомбардировка продолжалась весь следующий день (в пятницу), а ночью защитники Божанси во главе с Мэтью Гофом и Ричардом Гетином в состоянии безысходности и утраты надежды на помощь договорились с Алансоном об уходе из города на следующее утро с оружием и обозом.
Затем в субботу утром на заре англичане, как было условлено, покинули город, не подозревая, что силы спасения во главе с Фастольфом предыдущим днем остановились в двух милях от них и теперь готовились прийти к ним на помощь, переправившись на южный берег. Чтобы объяснить, как возникла эта необычная ситуация, нужно наведаться в английский стан[92].
5 июня армия под командованием сэра Джона Фастольфа выступила в поход для спасения или усиления гарнизона Жарго, а также других городов, которым угрожали французы. Численность английской армии обычно приводится как пять тысяч, но это подозрительно круглая цифра. Ее невозможно принять. Менее чем двенадцатью месяцами ранее Бедфорд испытал огромные трудности в наборе двух тысяч человек для армии Солсбери. Далее в феврале ему удалось набрать только 1000 человек для армии Фастольфа, и в течение последующих четырех месяцев из Англии не поступало никаких подкреплений. Маловероятно, чтобы повторная попытка поскрести по сусекам дала бы больше результатов, чем первая. Как и в предыдущем случае, под англо-бургундскими знаменами выступили милицейские, или «псевдофранцузские», формирования, составившие значительную часть английской армии[93]. Но даже в этом случае трудно себе представить, чтобы общая численность английских сил достигала трех тысяч человек[94]. Все лучшие и наиболее боеспособные солдаты из гарнизонов Нормандии были уже выбраны, и качество новой армии Фастольфа, должно быть, оставляло желать много лучшего. Это обстоятельство не укрылось от опытного глаза сэра Джона, и оно многое объясняет в последующих событиях.
Фастольф по ряду причин двинулся к Этампу (в 25 милях от Парижа), выделив часть сил для охраны обоза. 13 июня он подошел к Жанвилю, где узнал об осаде Жарго сильной французской армией. Считая безнадежной попытку выручить город, Фастольф сосредоточил все внимание на городах-двойниках – Мене и Божанси. 16 июня к нему присоединился лорд Джон Толбот с крохотным отрядом в 40 рыцарей и 200 лучников, в целом 300 человек. Он прибыл из Божанси, где помещалась его штаб-квартира со времени осады Орлеана, с целью усилить армию Фастольфа, о приближении которой получил сведения.
Толбот прибыл утром. Фастольф посетил своего соратника в его покоях для совместного завтрака. За едой они обсудили военные планы, и вскоре выяснилось, что военачальники придерживаются разных взглядов. Толбот, имевший меньше военного опыта, но наделенный воинственным характером, горячо высказывался за немедленное наступление, так как французы явно угрожали городам по Луаре. Но Фастольф колебался. Он лучше Толбота знал о проникновении в ряды англичан неуверенности и о том, что боеспособность и лояльность французских формирований не являются бесспорными. Кроме того, он знал, что Бедфорд собирается прислать новые подкрепления – возможно, большая их часть была бы набрана в Англии. Сэр Джон склонялся к тому, чтобы отступить и придерживаться оборонительной тактики, пока не прибыли подкрепления. Толбот резко возражал против этого, заявив, что в любом случае намерен идти на выручку Божанси (который он только что оставил!), даже если больше никто не последует за ним. Это переубедило Фастольфа, и он согласился совершить марш на Божанси со всеми имеющимися в наличии силами. Рано утром следующего дня, в субботу 17 июня, когда французская осадная артиллерия обстреливала замок Божанси, английская армия двигалась походным маршем. Но Фастольф вновь предпринял попытку предотвратить то, что считал чреватым катастрофой. Был созван военный совет. Пока он происходил, армия стояла без движения, должно быть подозревая о разногласиях между военачальниками. Когда, наконец, было приказано продолжать движение, армию уже поразил недуг, развившийся в результате этих разногласий.
Однако марш проходил в довольно быстром темпе. Первая остановка имела место у Мена. Отсюда армия последовала по необходимости северным берегом реки, французы все еще владели мостом у города. Не доходя примерно две мили до Божанси, дорога поднимается на невысокую холмистую гряду, с нее просматривается другая холмистая гряда, пересекающая дорогу на расстоянии 800 ярдов. На этой второй гряде строилась в боевой порядок французская армия, очевидно намереваясь дать бой. Заметив это, Фастольф прибег к обычной тактике англичан: он приказал армии остановиться и развернул ее в боевой порядок. Лучники установили перед собой заостренные шесты и стали поджидать приближения французов. Но французы не двигались с места. Требовалось нечто, способное побудить их к действиям. Фастольф послал гонцов передать французам предложение, чтобы три рыцаря с каждой стороны сразились в поединках друг с другом на пространстве между двумя армиями. Это был вариант обычного вызова на поединок военачальников противостоящих армий, которые так нравились Эдуарду III. Но теперь – как почти во всех других случаях – французы проигнорировали вызов и оставались на своих позициях. Фастольф не собирался атаковать первым, поскольку французы слишком превосходили его скромные силы. Поэтому английский военачальник, по всей вероятности, вспомнил тактику графа Солсбери накануне битвы при Краване и последовал ей. То есть он отступил к Мену, намереваясь перебраться там через реку и подойти к Божанси с юга по мосту, который контролировали англичане. В соответствии с этим планом английская армия вернулась вечером к Мену и немедленно стала готовиться к захвату моста. Англичане выдвинули на позиции свои пушки и в течение ночи обстреливали защитников моста, что явилось самым ранним из отмеченных случаев «ночной бомбардировки» артиллерией[95].
