Юрий Сенкевич - Путешествие длиною в жизнь
Договорились, что для размышлений нам нужен час. Весь этот час команда "Ра" словно решала зоологический кроссворд.
- Кит! - кричал Жорж с мостика.
- Макрель, - отзывался Сантьяго.
- Не макрель, а корифена!
- А эти, с плавниками, летучие, - как их по-латыни обзывают?
Мы вспомнили нашего Нельсона, каменного групера, не забыли вредной физалии, перечислили всех акул и китов, встреченных или виденных нами хотя бы издалека. Даже голубь Юби, явно нетипичный обитатель океана, попал в список. Нам так важно было показать, какое здесь для биологов раздолье, так хотелось, чтобы они не заартачились, чтобы "Каламар" пришел!
Ровно через час Норман запустил движок. Приняв информацию, Барбадос медлил. Похоже, там сомневались: им требовалась отсрочка, они попросили возобновить связь в семнадцать часов.
Задолго до семнадцати мы уселись у входа в хижину в нетерпеливом ожидании. Тур надел наушники, взял микрофон и начал обстоятельную беседу с Ивон по-норвежски. Мы, естественно, ни бельмеса не понимали и ерзали на скамейке, пытаясь угадать хоть что-нибудь по выражению Турова лица. Но он сохранял крайнюю серьезность, смотрел прямо перед собой, будто нас и не было. Наконец как бы случайно заметил нас - и заулыбался. Мы поняли, что все в порядке: "Каламар" выйдет послезавтра пополудни.
И "Ринг Андерсен" тоже вдруг расшевелился и решил выходить не через неделю, а через пять дней. На нем будут Ивон с дочками, на "Каламаре" киногруппа и репортеры.
Атмосфера на "Ра" резко изменилась. Куда девались усталость и нервозность? Послышались шутки, раздались веселые голоса. Мы засыпали Тура вопросами насчет размеров судов, их экипажей и так далее. В нашем календаре появилась новая точка отсчета: за день до выхода "Каламара", в день выхода "Каламара", в первый день пути "Каламара". Какое приятное имя - "Каламар" (оно значит, между прочим, по-испански "каракатица")!
Тур снова разговаривал с Барбадосом, с Ивон. Со смехом сообщил нам, что Ивон предлагает привезти телеграфный столб, чтобы заменить им сломанное весло. Тур долго не мог понять, что она хочет притащить, покуда Ивон не передала по буквам: с-т-о-л-б.
Кстати, оказывается, "столб" и по-русски, и по-норвежски значит одно и то же.
Обрезанный нос нашего корабля все-таки был слишком высок. Парус терся о папирус и по кромке разлохматился. Жорж и Карло отпилили еще метр с лишним. Теперь у нас вообще не было носа - торчал безобразно толстый и тупой пень.
Погода была сносная, но переменчивая, иногда накрапывал дождь, несильный и недолгий. Ночная вахта - вновь полуторачасовая. Управлять легко, океан лениво плещет о борта. Небо чистое, удивительно звездное, луна еще не появлялась, и поэтому звезды были особенно сочны. Я засветил "летучую мышь" и уселся на камбузе за дневник, но расслабился и задумался, глядя в небо.
В такие моменты было особенно приятно сидеть развалившись, вытянув ноги, и думать - ни о чем конкретно, просто просеивать всякое разное сквозь дремлющий мозг. И вдруг вспомнить удивленно, что помимо этого твоего мира, сжатого со всех, сторон океаном, есть еще и другой, огромный. Там живут твои друзья и враги, все мы - дети того мира, менее натурального, более сложного. И не можешь ты жить без него, тоскуешь - тянет...
Утро встретило нас отличным солнцем, теплым ветерком и спокойным океаном. Ветер дул с востока. И мы шли бейдевинд, не испытывая никаких хлопот с управлением. Но чего-то мне с утра не хватало, никак не мог сообразить чего. И внезапно осенило: голубь. Исчез голубь. Мы искали его по всему кораблю, но тщетно. Как, когда и зачем он покинул нас? Куда увлек его непонятный инстинкт? Смог ли он преодолеть девять сотен миль и добраться до суши? Это навсегда осталось тайной.
Не знаю, как для кого, а для меня исчезновение Юби означало, что путешествие вступало в финальную фазу...
Норман и Тур разговаривали с "Каламаром": речь шла о вероятном месте нашего рандеву, о координатах. Им оставалось до места встречи около ста пятидесяти миль, нам - около пятидесяти. Что-то вроде школьной задачки о двух поездах, экспрессе и почтовом: когда они встретятся? Задачка простая, но мы решили ее не сразу.
Назавтра Норман три часа торчал на верхушке мачты, пускал ракеты и жег аммоналовые шашки. "Каламар" делал то же самое, но никто никого не видел, хотя связь была постоянная. "Каламар" потерялся. И с координатами творилось нечто странное. Выяснилось, что за сутки пройдено всего двадцать три мили. Совершенно непостижимо, но истинно: мы попали в зону какого-то ненормального течения, и оно волокло нас против ветра.
К вечеру расчеты вдруг показали, что "Ра" и "Каламар" находятся в одной и той же точке. Безусловно, штурманские погрешности неизбежны, однако плюс-минус две мили не играют роли; это в пределах прямой видимости. Но мы все глаза проглядели, дежурили на крыше хижины, на мачте, а "Каламара" не было.
У них барахлил радиопеленг. Но мы все-таки попробовали дать им возможность нас запеленговать. Извлекли свою маленькую вспомогательную рацию и долго крутили ручку: "Ну, как?" - "Засекли, скоро догоним". Через час опять принялись крутить шарманку, пока не услышали в наушниках: "Хватит, ребята, мы вас видим".
Теперь и мы видели их. Они шли за нами с востока. Сказать, что мы обрадовались, - значит ничего не сказать.
Был спущен на воду "Зодиак", поставлен мотор, и Тур отправился на "Каламар" с официальным визитом, а заодно и для хозяйственных заготовок. Вскоре Жорж принялся сновать на "Зодиаке", как челнок, доставляя на "Ра" овощи и фрукты. Воду мы все-таки решили не брать. Зато Жорж привез изрядную груду мороженого, и оно исчезло мгновенно.
Кей вежливо склонился ко мне:
- Юрий, прошу прощения, на корме справа совсем развалился брезент.
Я взглянул на него удивленно: какой еще брезент? В эти минуты совсем забылось, что поход "Ра-2" продолжается и океану нет дела до наших свиданий. А брезентовую стенку действительно надо менять, теперь же, не откладывая. Только где взять материал для заплаты? Придется раздеть хижину, обкорнать ее покрытие - другого выхода нет.
Тур задерживался. В очередной раз подшвартовался "Зодиак", а он опять не приехал: что-то в гостях засиделся. Норман нервничал. Однако Тур разрешил ставить брезент, не дожидаясь съемок, к моему и Норманову удовольствию.
Съемки состоялись позднее, после ленча. Карло, Тур и Норман пилили ахтерштевень, делая его столь же коротким и безобразным, как и нос. Отпиленные куски папируса перетаскивали на крышу хижины и расстилали, как стелют сено для просушки, с тем чтобы потом уложить их на корме. В занятии этом не было ничего внепланового. Но сегодня, в окружении зрителей, под жужжание кинокамер, наш будничный труд выглядел немного театрально и "Ра" казался чуть-чуть декорацией, а океан - гигантским рир-экраном.
Подумалось тогда: вот и последние съемки. А давно ли были первые? Не вчера ли? Обед с вином, финиками и арбузом; Карло достал камеру, протер ее. Тур, увидев приготовления, сказал: "Минуту!" - и сменил свою металлическую ложку на сувенирную, русскую, деревянную... Не вчера ли начиналось путешествие на "Ра"?.. Вечность промелькнула мгновением.
"Каламар" выполнил программу, погудел и исчез, мачты скрылись за горизонтом, и на воде не осталось следов. Спасибо ему, но очень он нас растревожил.
Первое, что я заметил следующим утром, была снесенная напрочь брезентовая стенка на корме справа. Позвал Карло. Он посмотрел, покачал головой и сказал, что сомневается, можно ли ее восстановить. За последние дни корма здорово осела и волны хлестали через борт двумя водопадами. Какой брезент выдержит? Лучше будет, если снимем остатки стенки и окружим ими мостик. Отступим, так сказать, за внутренний пояс баррикад, отдав врагу предмостные укрепления.
Так и поступили...
Затем меняли стенку на носу. Сняли старую, прохудившуюся, и поставили свежий брезент, подаренный "Каламаром". Вернулись на корму - она продолжала оседать и крениться. Уже и мостик ощутимо клонился вправо. Возник разговор о надувной лодке. Она подвешена к хижине и бездельничает, а из нее можно бы соорудить на корме дополнительную стенку от волн...
Всё! Пора было прекращать путешествие. Хватит! Цель в принципе достигнута, задача выполнена. С того мига, как вдали показался "Каламар", психологически мы уже как бы приплыли. Тем труднее было дотягивать последние дни.
Был очередной радиоконтакт, и Ивон "обрадовала": "Ринг Андерсен" сломался, есть другое судно, которое предлагает свои услуги за тысячу долларов в сутки. Это неприемлемо, и она попробует предпринять еще что-нибудь: "Мальчики, не горюйте - до послезавтра!"
До послезавтра мы успели уложить поперек кормы "Зодиак", разминуться с норвежским танкером "Титусом" - и распрощаться с хорошей погодой. Небо обложили зловещие черные тучи, стал накрапывать дождь, дождь сменился ливнем, ливень - опять дождем. Все стало мокрым, скользким и холодным, постель и белье пропитались влагой. Ветер то налетал шквалами, то исчезал совершенно, и мокрый парус переваливался с боку на бок в такт крену корабля.
