Люсьен Поластрон - Книги в огне. История бесконечного уничтожения библиотек
Как и библиотеку Симона Петлюры, Москва распределила по многим учреждениям, вплоть до острова Сахалин, фонды Тургеневской, которая досталась ей в полном комплекте, через Польшу. Последние лет десять Россия уже не отказывается обсуждать возможность переуступки какой-нибудь малости этой парижской библиотеке, которая теперь находится на улице Баланс. Посредством непростых переговоров и взаимных уступок сто восемнадцать книг обрели свое место на полках: это маленькая победа над нацизмом и сталинизмом одновременно, говорят организовавшие эту сделку энтузиасты. Но большая часть коллекций не вернется никогда: «пришедшие в негодность» издания были по приказу сожжены в 1955 г. офицерами, которые только сейчас начинают давать свидетельские показания; несомненно, та же судьба постигла и фонд Петлюры. Нынче время признаний. Руководитель библиотек Министерства культуры России не скрывает, что миллионы изданий «трофейной литературы» гниют сейчас под голубиным пометом в заброшенной церкви в Узком, недалеко от Москвы. А Патрисия Гримстед добавляет, что фонды Леона Блюма, Эммануэля Берля и других обретаются попросту в президентской библиотеке в Минске.
Величие сталинских свершений превосходит всякое воображение, и как раз сейчас начинают появляться свидетели. Многие предполагали, что такие средства, как концлагеря, чистки, процессы, расстрельные взводы и массовые депортации, сопровождались систематическим изъятием книг, поскольку чтение является способом самоидентификации или источником потенциального диссиденства. Никто не знал, до какой степени это верно.
Татары, вышедшие из Золотой Орды, основали Крымское ханство в XIII в. Это государство, аннексированное Россией в 1783 г., стало ареной постоянных утеснений вплоть до депортации в 1945-м его жителей, обвиненных в симпатиях к врагу во время войны. Сталин приказал выслать их в Узбекистан, полностью запретив пользоваться родным языком, тогда как на родине систематически уничтожались памятники, библиотеки и архивы. Им разрешили вернуться на это лишенное памяти место только после 1990 г.
Хотя Эстония находилась под властью различных иностранных держав с 1220 г., ее жители сумели сохранить свой язык и культуру. Литература на эстонском появилась в XIX в. Массовые депортации, организованные СССР, привели к замещению более половины жителей другими вынужденными эмигрантами. В 1940 г. существовало семьсот шестьдесят девять общественных библиотек: вне закона объявлялись книги из их фондов, способные вызвать социальные потрясения или провокации, оправдывающие эксплуатацию человека человеком и разжигающие ненависть или шовинизм, а также конфессиональную рознь. В результате было сожжено 2,6 миллиона изданий, и со стеллажей полностью исчезла древняя литература.
Национальная библиотека Литвы была основана в 1919 г. и в 1941-м насчитывала 200 тысяч томов. Немецкая армия уничтожает 19 175 изданий. СССР вновь занимает страну и в ходе операции «по очистке библиотек от идеологически опасных публикаций» производит опустошения. Тридцать тонн изданий отправлены на бумажный комбинат в Петрашюнае в одном только 1950 г. В обычное время книги отправляются прямиком в главную котельную учреждения — на благо сотрудников. Зато им не приходится возиться с каталогами: все, что не сожжено, запирается в хранилища, именуемые специальными (спецхраны): десятки тысяч названий. Следует отметить, что параллельно с этим на протяжении всех свинцовых десятилетий в Литве на каждого жителя приходилось больше публикаций самиздата, чем в любой другой советской республике.
Говорят, Сталин собирался депортировать всех оставшихся в живых евреев, проживающих в европейской части СССР, на самый край Сибири, но смерть помешала ему осуществить этот план. С 1936 г. государственный антисемитизм настолько усиливается, что русские евреи почувствовали себя относительно спокойными лишь в годы войны, когда их использовали, чтобы получить мандат всемирного антифашизма. Однако с 1943 г. преследования возобновляются с прежней силой, одновременно с искоренением самой идеи еврейства: в СССР было слишком много евреев, но не могло существовать никакого еврейского вопроса. С целью не допустить этого были уничтожены все книги, содержавшие хотя бы косвенное упоминание об их культуре, речи Ленина в их защиту подверглись чистке, изъят даже учебник геометрии с рисунком двух наложенных друг на друга треугольников — очевидным символом сионистской пропаганды. Использование иврита было запрещено в двадцатых годах, затем наступила очередь идиша. В это время произошли массовые аресты еврейских писателей, журналистов и художников. Плоды их творчества исчезли из книжных магазинов и библиотек, а в прессе развернулась кампания против «безродных космополитов» — вероятно, в рамках подготовки к высылке. Но 5 марта 1953 г. напряжение внезапно спало. Пока с трупа вождя наконец-то стягивали сапоги, большинство видных деятелей режима, таких, как Хрущев или Андропов, будущий глава КГБ, торопливо сжигали компрометирующие документы. Впоследствии не будет найдено практически ничего на тему о книгах, «отживших свой век и не подлежащих дальнейшему применению».
«Величайшая катастрофа века в мире библиотек» (неизвестно, какое жюри присуждает пальму первенства) произошла в Академии наук СССР в 1988 г.
Случилось это в воскресенье, в 8 вечера, 14 февраля. Пожар начался на четвертом этаже, в зале периодики. Когда его удалось потушить ближе к ночи на следующий день, четыреста тысяч изданий превратились в пепел, три миллиона шестьсот тысяч других были безнадежно повреждены водой, чрезмерно высокой температурой и дымом. Очень скоро библиотекари выяснили, что фонд Баер (коллекция зарубежных научных трудов) большей частью погиб; остальное состояло в основном из изданий, восходящих часто к XVII в. На русских, великих любителей книги, все это подействовало ужасающим образом. Но еще больше событие травмировало тех, кто сохранял иллюзию совершенства государства.
Первым откликом была краткая заметка, появившаяся три дня спустя на четвертой полосе газеты «Советская Россия», которая упоминала в связи с этим аномальное количество пожаров на Васильевском острове, где сосредоточены университетские здания и государственные учреждения, заполненные безалаберными чиновниками. В солидной статье, появившейся на следующий день, директор библиотеки Владимир Филов вполне по-советски заявил, что сгорело лишь несколько журнальных подшивок и, быть может, малая часть книг, преимущественно тридцатых годов. Времена менялись, деревянный язык дал трещину: через несколько часов одновременно распространились известия, что этот человек внезапно оказался в больнице по состоянию здоровья и что его подчиненные не сочли нужным попросить помощи или совета у находившейся рядом Национальной библиотеки — зато они успели заказать бульдозер, чтобы выгрести остатки книг вместе со строительным мусором. Сбежавшаяся толпа полезла через решетки, чтобы помешать этому, невзирая на заверения перетрусивших организаторов, что ничего спасать не нужно. Тогда водитель бульдозера выдернул ключ зажигания и перешел на сторону народа, словно восставший броненосец «Потемкин».
Затем последовал переданный по радио призыв: все жители будущего экс-Ленинграда приглашались к сотрудничеству — сушить книги у себя дома на бельевых веревках; 800 тысяч изданий (согласно другой версии, только 600 тысяч) были таким образом возвращены библиотеке, а один из вице-президентов Академии наук проявил неслыханную инициативу, предложив обратиться за помощью к американским библиотекарям, которые двумя годами ранее пережили сходное бедствие в Лос-Анджелесе. Однако понадобилось вмешательство знаменитого Арманда Хаммера, магната «Оксиденшнл Петролеум», озолотившегося на марксизме-ленинизме, чтобы через девять дней приехали три эксперта — и ни одним больше. Тем временем двести пятьдесят тысяч книг отправили в холодильные камеры расположенного поблизости рыбозавода.
Китай
В XX в. вновь Китай бьет рекорд по количеству потрясений и драм в истории книги, что будет иметь долговременные последствия.
Бомбардировки, пожары, грабежи и конфискации, происходившие во время японской агрессии, в значительной мере опустошили северо-восточную часть страны: в зоне конфликта были сосредоточены три четверти больших публичных, университетских и частных библиотек. Больше половины книг региона были уничтожены или увезены, например четыреста тысяч томов Дунфан Тушугуань, учрежденной организацией коммерческой прессы в Шанхае и сожженной вместе с Ханьфэньлоу, собранием редких книг династий Сун и Юань, включавшей в себя уцелевшие издания Тяньигэ. Или бесценные книги синологической библиотеки Цзянсу во время разорения Нанкина: солдаты выносили их в течение нескольких дней, прежде чем взорвать здание. С 1925 по 1936 г. число публичных библиотек возросло с 502 до 4041, однако последующие три года войны разом уничтожили 2500. Бомбардировки столь же эффективно истребляли частные собрания.
