Карл Май - Белый брат Виннету (Виннету - 2)
Ночную тишину разорвал крик: "Нтса-хо!" На языке команчей это слово означает: "Вперед!" В то же мгновение в ответ прозвучали два выстрела из ружья Виннету, и долина огласилась неописуемым воем. Трещали револьверные выстрелы, свистели стрелы и копья, томагавки с хрустом раскраивали черепа. Однако так продолжалось недолго, и вскоре шум боя и ржание лошадей покрыло победное "И-их-иихх!" апачей.
- Как видите, я был прав, - шепнул Олд Дэт. - Нет никакой необходимости вступать в бой, апачи справятся и без нас. К тому же у них хватает ума не преследовать убегающих команчей в темноте.
Вой прекратился, команчи отошли. Теперь они, наученные горьким опытом, соблюдали тишину, но это была тишина поражения.
- Мои белые братья могут спуститься, - долетел к нам снизу голос Виннету. - Сражение окончилось.
- Команчи атаковали сразу два прохода, - объяснил он нам пять минут спустя, сидя у костра. - Но мы были готовы к нападению, и у них ничего не получилось. Воины апачей проникли в долину, и теперь ни одно движение команчей не укроется от нас.
Виннету склонил голову, словно прислушиваясь, и в следующее мгновение вскочил на ноги. Пламя костра ярко осветило могучую фигуру молодого вождя.
- Что случилось? - встревоженно спросил я.
- Уши Виннету услышали, как на каменной тропе споткнулась лошадь. Ко мне скачет гонец, и ему придется спешиться, чтобы проверить, кто сидит у костра. Поэтому я встал, чтобы он издали увидел меня.
Невероятно чуткий слух Виннету не подвел его. Вскоре к нам действительно подъехал всадник, остановил коня и спрыгнул на землю перед вождем. Тот встретил его строго: выговорил ему за то, что воин не сумел приблизиться бесшумно. Апач с уважением выслушал неприятные слова вождя, ничем не выказав своего недовольства или раздражения. Это был свободный воин, признающий волю и приказ начальника.
- Они приближаются, - лаконично сказал он.
- Сколько их?
- Все. На зов Виннету откликнулись все воины. С женщинами никто не остался.
- Как далеко они отсюда?
- Они будут здесь на рассвете.
- Хорошо. Пусти лошадь в табун и иди отдыхать.
Оставшееся до рассвета время мы коротали за рассказами о событиях в Ла-Гранхе и приключениях в "Эстансия-дель-Кабальеро". А когда на востоке начала разгораться заря, Виннету встал и молча вытянул руку. Мы посмотрели в указанном направлении. Туман лежал в прерии огромным бесконечным морем, и из него один за другим выезжали конные воины. Ехавший во главе отряда всадник узнал Виннету и пустил коня рысью. В его волосах белели два орлиных пера знак вождя. За ним, выстраиваясь на ходу в шеренги, скакали остальные. Меня поразило то, что, хотя апачи не пользуются седлами и шпорами, действовали они удивительно слаженно и управляли лошадьми не хуже, а может быть, и лучше, чем солдаты европейской кавалерии. У большинства из них за спинами висели ружья, и только немногие были вооружены луками и стрелами.
Виннету жестом приказал конникам спешиться, отдал распоряжения их предводителю, и апачи, оставив лошадей под охраной тех, у кого не было ружей, двинулись в проход. Один за другим воины карабкались по лассо на скалы и исчезали на тропе, опоясывающей долину. Виннету наблюдал за своими людьми и, когда последний из них скрылся из виду, обратился к нам:
- Команчи погибнут.
- Они погибнут, если ты того захочешь, - ответил Олд Дэт. - Но разве Виннету нравится убивать?
- Нет, но они не заслуживают пощады. Что делают белые, когда один из них убьет другого? Разве они не ловят убийцу и не собирают совет, чтобы решить, как его казнить? Вы не вправе осуждать апачей за то, что они поступают так же.
- Но мы лишаем жизни только убийцу, а ты собираешься умертвить всех команчей, и даже тех, кто не принимал участия в набеге на ваши стойбища!
- Они виновны, ибо согласились идти в поход на нас, согласились жечь и убивать. Это они радовались мукам апачей, умерших у столбов пыток. Бледнолицые казнят даже конокрадов, а если у них похищают жену или дочь, они убивают всех, замешанных в деле. Там, в долине, скрываются похитители наших жен и дочерей, они ограбили нас! Или ты считаешь, что мы должны отпустить их с дарами?
- Но вы можете вернуть себе ваших жен и дочерей, не убивая всех.
- Мой брат говорит как христианин, который всегда требует от нас того, чего сам никогда не сделает. Как поступят белые с человеком, который перенесет межу или убьет зверя в чужом лесу? Его посадят в дом с решетками, который вы называете тюрьмой. Но что вы сделали с нами? Где наши прерии? Где табуны лошадей и стада скота, которые раньше принадлежали нам? Вы пришли незвано и с оружием отняли у вас кров и пищу. Вы отобрали у нас земли, а когда краснокожие противились, их убивали. Теперь ты требуешь от меня простить врагов, которым мы не причинили зла. Но разве вы не сказали: "Око за око, зуб за зуб"? Почему мы не можем поступать так же, как и вы? Но вы обзываете нас дикарями и присылаете к нам священников, чтобы обмануть нас и завладеть нашими землями. А ведь мы не причинили вам вреда! Так могу ли я пощадить команчей, если никто не щадит апачей? Хуг! Я все сказал.
Виннету умолк, отошел от нас в сторону и в сильном волнении уставился вдаль. Справившись с обуревавшими его чувствами, он вернулся к нам и уже без гнева обратился к Олд Дэту:
- Я долго говорил, но мой брат - человек справедливый и признает, что я был прав. Однако сердце мое не жаждет крови, а душа моя милосерднее моих слов. Я надеялся, что команчи начнут переговоры о мире, но они не сделали этого, и я буду беспощаден. И все же я отправлю к ним человека, чтобы склонить их сдаться.
- Я очень рад! - воскликнул Олд Дэт. - Так как и я виноват в том, что они угодили в ловушку.
- Ты не должен укорять себя, я перебил бы их и без твоей помощи.
- Знаешь ли ты, что еще один отряд команчей направляется сюда?
- Виннету пришлось пробираться между их отрядами, и он сосчитал команчей. Я уничтожу их так же, как и воинов Белого Бобра, если они не попросят пощады.
- Тогда тебе следует торопиться, пока к команчам не подошла подмога.
- Виннету ничего не боится, но он не станет медлить. Он прямо сейчас пошлет человека к команчам. Не согласится ли мой брат пойти к ним и склонить их к миру?
- Я согласен. Скажи свои условия.
- За каждого убитого апача они дадут пять лошадей, за каждого умершего у столба пыток - десять.
- Это немного, но, с тех пор как в прерии появились белые, табуны мустангов встречаются все реже и реже.
- Мы требуем вернуть нам наших женщин и детей и все, что они украли в наших вигвамах. Пусть команчи также назначат место, где встретятся вожди апачей и команчей, чтобы договориться о мире. Пока не будут выполнены все условия, команчи, которые должны были сегодня погибнуть, останутся нашими пленниками.
- Мой брат добр и великодушен. Я согласен немедленно идти к команчам и передать его условия.
Олд Дэт вскинул на плечо ружье, срезал с куста зеленую ветку - знак парламентера у индейцев - и исчез в узком проходе вместе с Виннету. Миссия его была небезопасной, но старый вестмен не испытывал страха.
Через десять минут вождь апачей вернулся: переговоры начались, и ему оставалось только ждать, чем они закончатся. Он тем временем повел нас к табуну, где выбрал для нас по коню в подарок. Признаться честно, я до сих пор не видывал таких скакунов. Кузнецы долго ходили вокруг своих лошадей, похлопывали их, разглядывали и не могли налюбоваться. Негр радовался как ребенок рождественскому подарку и приговаривал:
- Ох! Какой конь получить Сэм! Он черный, как Сэм! Мы очень подходить друг другу! Ох!
Наконец через три четверти часа вернулся Олд Дэт, хмурый и озабоченный. Против моих ожиданий, команчи, по-видимому, не согласились принять условия Виннету.
- Мой брат хочет мне поведать то, что я и так предвидел, - произнес Виннету при его появлении. - Команчи предпочитают умереть, но не просить о мире.
- К сожалению, ты прав, - сокрушенно покачал головой вестмен.
- Великий Дух не хочет спасения команчей и лишил их рассудка за то, что они напали на наши стойбища. По какой причине они отказались?
- Команчи надеются победить вас в утренней схватке.
- Ты сказал им, что сюда прибыли еще пятьсот воинов апачей? Знают ли они, что мы оцепили всю долину?
- Они не поверили и смеялись мне в лицо.
- Их ждет смерть. Никто не сумеет им помочь.
- У меня кровь стынет в жилах, когда я думаю о том, что за считанные минуты погибнет пять сотен молодых краснокожих воинов!
- Мой брат мудр и справедлив. Виннету не знакомы ни страх, ни тревога, но когда он думает, что стоит ему подать рукой знак и раздастся залп из всех ружей, рука его начинает дрожать и наливается свинцом. Я попытаюсь сам уговорить их. Пусть Великий Маниту поможет мне открыть им глаза и просветить их умы!
Я и Олд Дэт проводили Виннету к завалу, где вождь вскарабкался по лассо на тропинку и двинулся по ней в полный рост, не прячась, чтобы команчи могли видеть его. Не успел он сделать и двух шагов, как вокруг него стали свистеть стрелы, из которых, к счастью, ни одна не задела вождя апачей. Прогремел выстрел из ружья Белого Бобра, теперь принадлежавшего новоиспеченному вождю команчей, но Виннету спокойно шагал дальше, словно не заметив пули, расплющившейся о скалы рядом с его головой. Он остановился у огромного валуна и заговорил громко и внятно, затем поднял руку и обвел ею долину - по его знаку апачи, прятавшиеся в скалах, встали во весь рост, и мы увидели, как их много. На месте команчей даже безумец понял бы всю отчаянность своего положения, и это свидетельствовало в пользу Виннету, открывшего свои карты, чтобы дать врагам последний шанс на спасение.
