Эдуард Фавр - Эд, граф Парижский и король Франции (882-898)
Но удалять Роберта было не время, так как он стал снова нужен в Нейстрии и на Луаре: бретонцы разорвали договор, а норманны предались новым, еще более дерзким грабежам на Луаре и Сене. Поэтому, по совету самого Роберта[32] — и в этом проявился его авторитет в королевском совете, — Карл Лысый, отдав сыну Людовику графство Отёнское, отобрал у него Анжу и, вероятно, Мармутье и вернул Роберту, дав ему также аббатство Святого Мартина в Туре[33]. Это назначение было оправданным: Бретонская марка и земли на Луаре превращались в пустыню, им нужен был защитник. Норманнский флот высаживал шайки норманнов, разорявшие Мэн, Анжу, Пуату, Турень. Роберт и Рамнульф, граф Пуату, бросились навстречу этим отрядам, напавшим на Ле-Ман, и настигли их к северу от Анжера, в Бриссарте. Дальнейшее известно: после первой победы оба вождя осадили норманнов в церкви, те устроили вылазку, застав франков врасплох. Роберт был убит, а раненый Рамнульф умер через три дня (осенью 866 г.).
Роберт оставил по себе громкую память; слава, переданная им потомкам, заставила забыть, что он вполне мог быть безродным, и позволила его сыну основать Французский королевский дом. Среди сожалений и похвал по адресу Роберта диссонансом прозвучал один голос — архиепископа Реймсского Гинкмара, воспринявшего его смерть как Божью кару за то, что Роберт, мирянин, держал аббатство Святого Мартина в Туре[34]. Любопытная аналогия: сын Роберта Эд, который будет держать то же аббатство, тоже не сможет примириться с Фульком, архиепископом Реймсским, который будет постоянно ему противостоять; одним из первых актов Карла Простоватого, после того как Фульк возведет его на престол, будет передача последнему этого аббатства.
Роберт оставил двух сыновей юного возраста — Эда и Роберта. Власть, какой он пользовался на землях между Сеной и Луарой, этим детям вверить было нельзя. Карл Лысый нашел ему преемника в лице Гуго Аббата[35].
Гуго, по прозвищу Аббат, принадлежал к могущественному роду Вельфов; уже в силу этого факта и брачных союзов своих родственников он занимал видное положение; он приходился кузеном Карлу Лысому, трем сыновьям Людовика Немецкого, в том числе Карлу III, и трем сыновьям Лотаря I; его отец был графом Парижским и Оксерским. Сам он избрал церковное поприще, но так никогда и не облачился в монашескую рясу и был поставлен только в иподиаконы. В 853 г. он стал аббатом монастыря Сен-Жермен в Оксере; в том же году его назначили государевым посланцем[36] в области Оксера, Невера и Авалона. Его род постоянно соперничал, с одной стороны, с родом могущественного графа Адалхарда, с другой — с Робертом Сильным. Когда в 858 г. по призыву Роберта Сильного и других недовольных в Западное королевство вступил Людовик Немецкий, Вельфы, Гуго Аббат и его брат Конрад, предоставили в Бургундии убежище Карлу Лысому, который с их помощью в январе 859 г. изгнал захватчика. Карл отблагодарил их, оказав милости монастырю Сен-Жермен в Оксере и отдав Гуго монастырь Сен-Бертен, принадлежавший Адалхарду, мятежному подданному. В 861 г., когда мятежники были амнистированы, Адалхард вернулся в милость, а Роберт Сильный достиг вершины могущества, Гуго оказался в опале, потеряв аббатства Сен-Жермен в Оксере и Сен-Бертен; тогда он удалился ко двору Лотаря II, который весной 864 г. назначил его архиепископом Кёльнским. К счастью для города, прискорбное пребывание Гуго в этом сане продлилось недолго, закончившись в 865 г.[37] В 866 г. события приняли новый оборот: Адалхард попал в немилость, а Гуго вернулся в Западно-Франкское королевство; вскоре при Бриссарте погиб Роберт Сильный.
С тех пор Вельфы перестали быть противниками двора; наследные владения в Бургундии им вернули. Гуго Аббат не только вновь обрел свое аббатство Сен-Жермен в Оксере, но получил и немалую часть бенефициев, ставших вакантными после смерти Роберта Сильного[38]; так, Карл Лысый отдал ему аббатства Святого Мартина в Туре, Мармутье и ряд других[39]; тот же государь пожаловал ему также графство Тур, графство Анжу, значение которого как оплота против бретонцев, норманнов и даже аквитанцев было известно, и, наконец, назначил его в Нейстрию на место Роберта, дав ему то же верховное военное командование в этой области и обеспечив то же влияние в своем совете, если речь заходила о землях между Сеной и Луарой. Гуго Аббат в качестве родового владения обладал также аббатством Сент-Коломб в Сансе, а также (неизвестно когда) получил в бенефиций аббатства Сен-Вааст и Сент-Эньян в Орлеане[40].
Отныне Гуго стал главной фигурой в Нейстрии, для чего был словно создан благодаря способностям и достоинствам[41]. Этот регион нуждался в защитнике уже не от бретонцев, с которыми 1 августа 867 г. был заключен мир, а от норманнов. Осенью 869 г. Гуго разбил их на Луаре[42]; в 871 г. он предпринял новое наступление на норманнов, в некотором количестве обосновавшихся на одном острове на Луаре, но был разбит и лишь с трудом спасся; в тот же период он укреплял город Тур. В 875 г., когда Карл Лысый короновался в Италии императорской короной, а Людовик Немецкий вторгся в королевство брата, Гуго сохранил верность Карлу; он продолжал борьбу с норманнами и по возвращении Карла привел на Понтьонский собор (в 876 г.) пленников, которых взял, чтобы они приняли крещение.
Таким образом, «до 877 г. у Гуго Аббата не было иной заботы, кроме как оказывать сопротивление норманнам»[43]; он стал вождем «транссекванов» (transséquaniens), новой силы, которую королевская власть Каролингов была вынуждена некоторым образом создать и во всяком случае терпеть, чтобы сдерживать набеги норманнов на долины Сены и Луары; Гуго был защитником населения Запада и представителем его интересов[44]. Поэтому он не пожелал оказать поддержку Карлу Лысому в Италии. После этого недолгого мятежа и после смерти императора Гуго вновь занял свое положение при дворе. В царствование Людовика Заики его карьера получила совсем новое развитие: теперь он боролся с норманнами не только в Нейстрии, на Луаре, но еще и на Шельде[45]; он стал не только советником короля по делам Нейстрии, но представлял и более общие интересы королевской власти и королевства. С тех пор он разрешал именем Людовика Заики внутренние конфликты; он председательствовал на переговорах между королем, с одной стороны, папой Иоанном VIII и Бозоном — с другой, руководя ими; «фактически он был одновременно маркграфом Нейстрии и первым министром»[46]. В 879 г. Людовик Заика умер; легитимность его сыновей оспорили, и сформировалась коалиция, призвавшая на трон Западно-Франкского королевства Людовика [Младшего] Немецкого; захватчик был остановлен в Бургундии — конечно, благодаря могуществу Гуго Аббата, который организовал коронацию в Феррьере Людовика III и Карломана, своих племянников и протеже, и тем самым обеспечил им власть.
С 879 г., после измены Бозона[47], Гуго стал «поборником легитимности, каролингского единства»[48]. Он сумел, что говорит о немалой влиятельности, добиться, чтобы между королями этой династии установилось согласие. Благодаря нему после смерти Людовика Немецкого западно-франкские короли не стали оспаривать у Карла III право владеть Лотарингией, и благодаря нему же после смерти Людовика III Карл III позволил Карломану мирно принять наследство брата. Милость, какой он пользовался у Карломана, была бесспорной; король называл его своим покровителем и величайшим защитником королевства[49]. После смерти этого государя Гуго признал власть Карла III Толстого; его положение осталось прежним, он был первым министром по политическим делам, как и по делам церкви[50]. В течение всего последнего периода жизни он был «фигурой, стоявшей выше других сеньоров»[51]. Он играл в то время роль тем более важную, что государь Западно-Франкского королевства — император Карл Толстый, в нем не живший, — обладал там лишь номинальным суверенитетом. Гуго Аббат выполнял обязанности вице-короля. Внутренние дела королевства не отвлекали его внимания от норманнов; в этой борьбе на нем зиждились все надежды западных франков[52]. В 885 г., с приближением норманнов, все взоры обратились к нему, но болезнь задержала его в Орлеане, а во время осады Парижа, 12 мая 886 г., конец его изумительной активности положила смерть[53].
Этого беглого обзора поприща Гуго достаточно, чтобы убедительно показать: он чрезвычайно расширил пределы власти, переданной ему после смерти Роберта Сильного. Тот управлял землями между Сеной и Луарой; был маркграфом Анжу и Турени; задача, ради выполнения которой он получил эту власть, заключалась в том, чтобы обороняться от бретонцев. Когда король считал необходимым присутствие Роберта в другом месте, например в Бургундии, тогда, отобрав у него бенефиции на Луаре, он давал ему новые в том регионе, где желал бы, чтобы тот действовал. После смерти Роберта его бенефиции между Сеной и Луарой получил Гуго; он стал маркграфом этого региона[54] ради его защиты от норманнов. Однако его власть, поначалу ограниченная теми бенефициями в Нейстрии, которые были ему доверены, вскоре распространилась чрезвычайно широко без того, чтобы участие в делах других частей Западно-Франкского королевства мотивировалось новыми бенефициями, предоставленными в этих самых регионах. В то время как бретонский противник, с которым боролся Роберт Сильный, угрожал лишь очень небольшой части королевства, то есть эта язва была локальной, норманны, с которыми бороться должен был Гуго, угрожали всей империи. Тем самым, обороняя от них Нейстрию, оставаясь по преимуществу вождем «транссекванов», он оказался вынужден — уже из-за грандиозности напасти, с которой ему приходилось бороться, — распространить свою власть верховного командующего, поначалу ограниченную, на все королевство. Из вождя «транссекванов» он превратился в величайшего защитника королевства. В то же время, и это еще более поразительный феномен, его полномочия советника по делам Нейстрии преобразовались в полномочия первого министра Западно-Франкского королевства. Словом, он стал человеком, необходимым королю, поскольку поддерживал его как оружием, так и идеями; он был для королевства «опорой и советом»[55]. Короче говоря, он трансформировал «ducatum intra Ligerim et Sequanam adversus Brittones» (ducatum между Луарой и Сеной напротив бретонцев)[56] Роберта Сильного во власть, которую анналист называет «ducatus regni»[57], то есть управление Западно-Франкским королевством. В его ведении находились все дела, его компетенция была столь же разнообразна и широка, как и компетенция самого короля; он был в королевстве первым после государя.
