Эди Дриди - Карфаген и Пунический мир
Через три года (407/406) карфагенская армия, еще более могущественная и величественная, чем армия 409 года, вернулась под руководством Ганнибала и Гимилькона, сына Ганнона, на Сицилию, разбив лагерь рядом с Агригентом. Защитники разрушили передвижные башни наступающих, которые раскопали агригентские захоронения, чтобы заполнить землей рвы и по образовавшимся террасам добраться до крепостных валов. Этот святотатственный акт вызвал эпидемию, опустошившую армию и стоившую жизни самому Ганнибалу. И тогда Гимилькон отдал приказ о прекращении разрушения гробниц и принес жертву богам. Диодор Сицилийский, являющийся нашим единственным источником, уточняет, что он даже принес в жертву Сатурну ребенка и погрузил в морскую пучину целую толпу людей, чтобы задобрить Нептуна. Однако почести, которые он воздал богам, не помешали ему продолжать осаду города. И через несколько месяцев, несмотря на прибытие в качестве подкрепления сиракузской армии, ему удалось взять город. Отдав его на разграбление и разрушив, он далее отправился в Гелу, которую он также взял в кольцо осады. Войска Сиракуз, возглавляемые теперь уже Дионисием Старшим, попытались разжать тиски блокады, но, несмотря на все их усилия, им не удалось потеснить пуническую армию. И тогда греки решили приступить к эвакуации города, и на следующий день его постигла та уже участь, что и Агригент. В источниках не сообщается, дошел ли Гимилькон до Сиракуз, но совершенно очевидно, что эта военная кампания навела ужас на греков. Кроме того, по ее окончании господство Карфагена признали не только в финикийских колониях, но и в городах, вновь завоеванных Гимильконом.
Относительный мир, который впоследствии воцарился на Сицилии, позволил Дионисию Старшему, союзнику Мессины, расширить свою территорию за счет греческих городов восточного побережья острова и подготовиться к наступлению. В 398 году, полагая, что его армия уже хорошо вооружена и оснащена, и зная, что карфагеняне были ослаблены эпидемией, бушевавшей в Африке, он направился к Мотии во главе огромной армии при поддержке 200 военных кораблей и 500 транспортных судов, примкнувших к нему со стороны южного берега. Гимилькон прибыл с сотней трирем, но, увидев сиракузскую армаду, отказался от любых попыток вступить в сражение. Он вернулся в Африку, оставив жителей Мотии наедине с постигшей их трагической судьбой. После многих дней ожесточенных битв город пал и в 397 году оказался под властью тирана. Кроме разграбления и обращения в рабство населения, он приготовил жестокую пытку для греческих защитников Мотии, велев распять их на кресте (Диодор Сицилийский, XIV, 53, 4).
На следующий год Гимилькон высадился в Палермо во главе многочисленной армии. Он вновь взял под свой контроль западную часть Сицилии и направился северным побережьем к Сиракузам.
Скульптурное изображение Деметры. V в. до н. э.По дороге он занял, а затем разрушил Мессину. Возле Катаны его флот потопил около сотни греческих кораблей. Армия Гимилькона, усиленная поступлением в нее огромного количества добровольцев из числа местного населения, взяла в кольцо осады Дионисия и его столицу. Но вместо того чтобы начать наступление, Гимилькон довольствовался тем, что опустошил пригородные сиракузские деревни. В один из таких набегов его армия разграбила находящийся за пределами города храм Деметры и Коры, и, если верить древним авторам, этот святотатственный акт причинил много несчастий пунической армии. В более прозаическом смысле Гимилькон совершил большую ошибку, разбив лагерь в очень нездоровом месте, где с наступлением летней жары началась эпидемия. Дионисий, воспользовавшись ослаблением вражеской армии, решил предпринять контрнаступление одновременно со стороны суши и моря. И все это имело самые плачевные последствия для карфагенского флота. Находясь в подавленном состоянии, Гимилькон больше не помышлял о том, чтобы взять реванш. Заключив тайное соглашение с Дионисием, он смог вернуться в Африку, уплатив 300 талантов серебром (около 7,8 тонны), оставив свою армию тирану Сиракуз. Диодор Сицилийский сообщает нам, что, вернувшись к себе, он покончил жизнь самоубийством (XIV, 54—76). Его смерть ознаменовала собой конец династии Магонидов, правившей в Карфагене на протяжении полутора веков. Впоследствии в Карфагене, пытаясь заслужить прощение великих сицилийских божеств после их кощунственного поругания армиями Гимилькона, с большой помпой установили культ Деметры и Коры.
Военные действия возобновились в 393 году под руководством карфагенского предводителя Магона, который опустошил территорию Мессины, после чего его армия была разбита войсками Дионисия. На следующий год он вновь собрал большую армию и направился в страну сикулов, где его уже поджидал Дионисий, союзник тирана Агирона, местного города. Но столкновения между ними так и не произошло. Действующие стороны подписали мирный договор, который был расторгнут только в 383 году. В этот год Дионисий снова атаковал запад Сицилии. Карфаген и в этот раз набрал армию, главнокомандующим в которой был все тот же Магон. После первого сражения, стоившего жизни карфагенскому полководцу, пуническая армия перешла под командование его сына, которому удалось нанести поражение Дионисию, потерявшему в бою своего брата Лептимия. Все закончилось тем, что обе армии подписали перемирие, которое в целом не отличалось от предыдущих мирных договоров (Диодор Сицилийский, XV. 15—17).
В 367 году Дионисий возобновил военные действия. Он опустошил территорию, подчиненную пунийцам, и разбил лагерь возле Лилибея. Но сопротивление укрепленного города и высадка карфагенской армии вынудили его заключить временное перемирие. И оно было последним в жизни Дионисия. После 40 лет ожесточенной борьбы со своими заклятыми врагами тиран умер весной этого же года в Сиракузах. Его сын, Дионисий-младший, не решился возобновлять военные действия против карфагенян, которые, со своей стороны, не имели намерений, как нам кажется, нападать на него.
И только с наступлением в Сиракузах периода смут и борьбы за власть возобновились военные действия. В 346 году, после того как он был отстранен от власти, Дионисий-младший захватил Сиракузы. И тогда его личные враги обратились к Коринфу, метрополии Сиракуз. Коринф послала одного из своих именитых граждан Тимолеона. Став главой города, несмотря на бесплодные попытки карфагенян помешать этому, он принялся проводить политику своих знаменитых предшественников и направил войска, состоявшие из наемников, на территорию пунийцев. Карфаген выставил свою армию, и противники встретились в 342 году на берегу Кримиса, возле Сегесты. Воспользовавшись переходом войск Карфагена через реку, Тимолеон бросился в атаку и нанес пунийцам жестокое поражение. Этот новый разгром вынудил старейшин Карфагена вызвать из ссылки Гискона, сына Ганнона. Гискон восстановил карфагенян в их правах на остров и заключил мир с Тимолеоном, что произошло, вероятно, в 329 году. Вслед за заключением соглашения последовал относительно долгий мирный период, который закончился только лишь в 316 году, когда Агафокл, если верить Юстиниану (XXII, 2, 5, 6), захватил власть в Сиракузах с помощью, кстати говоря, одного из карфагенян.
ГРЕЧЕСКАЯ УГРОЗА
Едва обустроившись, этот амбициозный горшечник, выходец из города Термы Тиморские, расположенного на территории, подвластной пунийцам, пошел сначала войной на сикулов, потом на греческие города и, наконец, направил свои войска против карфагенян. Тем, отреагировавшим молниеносно и жестоко, удалось после битвы при Экноме в 311 году, заключить Агафокл а в Сиракузах, подвергнув город блокаде со стороны моря. Лишившись союзников и симпатии населения города, будь то греки либо аборигены, тиран Сиракуз принял весьма смелое для себя решение развязать в 310 году войну в Африке (впоследствии этот его шаг будет повторен римлянином Регулом). Разместив на 60 кораблях более 14 тысяч человек (среди которых были этрусские, самнитские и галльские наемники), он воспользовался суматохой, царившей в порту из-за прибытия продовольственного обоза, и незаметно отчалил. Он высадился в Латомиях, каменоломнях Эль Хауария, расположенных на тунисском мысе Бон. Протащив корабли по суше, он объявил общий сбор и доверительно сообщил своим солдатам, что во время перехода по морю он дал зарок Деметре и Коре, великим сицилийским богиням, принести в жертву им свои корабли. Подкрепляя слова делами, он сжег корабли, отрезав, таким образом, все пути к отступлению для своей армии (Диодор Сицилийский, XX, 7). К слову сказать, средневековые арабские хроникеры сообщают, что в 711 году нашей эры Тарик ибн Зияд, командующий мусульманскими войсками, брошенными на завоевание Испании визиготов, воспользовался тем же хитрым приемом.
Впоследствии Агафокл направился к Карфагену, взяв приступом город, который Диодор Сицилийский называет сначала Мегалополисом, а затем Тунисом или Белым городом. Карфагеняне, придя в ужас от этой внезапной угрозы, возникшей у их стен, быстро собрали армию и вышли, чтобы встретить лицом к лицу врага. Несмотря на их внушительную численность (которую Диодор Сицилийский, видимо, преувеличивает), они были наголову разбиты. Пунийцы, как нам сообщает все тот же Диодор Сицилийский (XX, 14), полагали, что их поражение было обусловлено тем, что они с недостаточным почтением относились к своим богам. И тогда они послали дары в храм Милькарта в Тир и восстановили обычай принесения в жертву богу Кроносу детей из знатнейших семей (см. Тофет и Молох, гл. VI). Что касается Агафокла, то, оставив гарнизон в Тунисе, он разгромил обитателей мыса Бон и Бизацену. Он также захватил Неаполис (Набёль) и Хадрумет (Сус). Но после того как карфагеняне вновь овладели Тунисом, ему пришлось вернуться и разбить лагерь поблизости от города. Тирану Сиракуз все сложнее становилось сдерживать осаду, его армия быстро теряла силы. Не хватало средств для оплаты солдат, и за неимением денег и людских ресурсов он не мог обеспечить свои войска свежими силами. И тогда он подумал о македонце Офеле, который контролировал греческие колонии в Киренаике. Лелея в связи с ним надежду на завоевание господства в Африке, Агафокл сумел вызвать Офелу с большой армией к себе, но усыпив его бдительность, он убил македонца и возглавил его армию.
