Морис Симашко - Искупление Дабира
И еще одно важное дело надлежит завершить до отъезда в Багдад. Много лет составляются единые таблицы неба, но до сих пор в Кермане отсчет и названия месяцев другие, чем в Исфагане, а в Киликии -- третьи. Правоверные в большей части считают время от хиджры -- исхода из Мекки, ныне 485 год по этому исчислению. Часть правоверных, а также иудеи и христиане ведут счет от сотворения мира. Есть и такие, которые считают годы подобно румийцам, от рождения пророка Исы, и 1092 год у них. Это вредит порядку дел в мире. От самого бога неразрывность времени и государства, и потому следует учредить единое время, считая эры сообразно с династиями, а отсчет ведя от начала царствования каждого из султанов.
----
) А м и д ы -- далее амили, аризы, казии, мухтасибы -- чиновники различных служб и ведомств средневекового государства
Он приподнял старью костяной калам с золотыми нитями и трижды постучал им по столу. Это был знак гу-ламу-прислужнику, разрешающий впустить составителя звездных таблиц имама Омара. Уже неделю этот беспутный имам не являлся к нему, и пришлось посылать за ним людей мухтасиба. Опять в Гяур-кале, среди пьяных гябров, отыскали его. Двадцать лет служит при нем этот имам, но всякий раз при его появлении ощущается непонятная тревога...
VI. СУД ИМАМА ОМАРА
Трижды простучала кость о дерево стола. Каждому человеку соответствует определенный звук в мире. Двадцать лет назад услышал он этот отчетливый стук, и агай занял свое место во вселенском хоре...
Агай -- так туркмены зовут между собой великого ва-зира. Он переступает порог и видит все того же старика с серыми выпуклыми глазами. Калам в сухой руке и золотой куб чернильницы на столе. Время не имеет здесь власти. Рано или поздно умрет этот старик, но останется в мире стук его калама о стол. А может быть, стук этот вечен и был до рождения вазира?..
Вина его очевидна, ибо неделю назад обязался он принести вазиру очередную часть звездных таблиц. Среди вернувшихся наконец из Исфагана гябров нашли его утром стражники мухтасиба. Агай никогда не выговаривает за провинности, ибо убежден в божьем предопределении каждого человека. Впрочем, коль посчитал бы старик, что место надзирающего за звездами имама на базарном столбе, то отвел бы и это на божий счет.
Главное -- удержать дыхание рядом с агаем. Сухая винная горечь во рту не соответствует государственной важности выравнивания времен. Агай готов терпеть неудобства общения с ним, пока не почует запаха. Это уже доказательство, выходящее за прямой угол мышления. Внутри разрешается все, но грани священны.
Выдохнув по возможности из себя все греховное в сторону, расстилает он на столе таблицы божьего неба. В клетку месяца урдбихишт смотрит агай. "Месяц назвали урдбихишт, а слово означает, что в этом месяце мир своим весельем похож на рай; "урд" же на древнем языке пехлеви означает "подобный". Солнце в этом месяце, согласно истинному обороту, находится в созвездии Теленка. Этот месяц и являет собой середину весны. Губы шевелятся у великого вазира, но слов не слышно.
И явственно раздается стук кости о дерево. Каждый раз три коротких удара с перерывами. Не только особые звуки присущи людям Всякий живущий имеет также свой геометрический знак Это не квадрат и не треугольник Лишь неживые кристаллы в природе образуют углы Божье искусство не знает резкости. Взгляни на самое естественное в природе: на лошадь, на женщину...
Кто-то смотрит из сада в окно Это ученик садовника - шагирд 1, окапывающий кусты по ту сторону арыка. В руке у него кетмень, и отсвет сточенного железа пробе-гае г в полутемной комнате Ребенком когда-то подобрал его агай среди умерших от голода людей в Тусе. Вечная благодарность за это в глазах шагирда..
VII. ОТКРОВЕНИЕ ШАГИРДА
-- Что дороже неба?
-- Тайна!
Тихий голос падал на каменный пол, четыре стены ограничивали его, и невидимый потолок не давал укатиться в бездну ночи. Слышалось, как вся каменная скала, вершину которой составлял "Дом Тайны", повторяла ответ В глубины земли уходил он, отдаваясь в зияющих пропастях, и молчали вокруг, свидетельствуя, ледяные горы
Ничего не значилось в его жизни. Был хлеб в начале ее, протянутый неким человеком, и сразу потом скала, на которую пришел он в преддверии истины. Меж ними громоздились клумбы с цветами, которые учился он растить в султанском саду. Их дурманящий запах из года в год становился все резче, и невозможно вдруг стало переносить его Тело и мозг горели в непрерывном напряжении, и руки искали железо. Хотелось биться головой о землю, раздвинуть, вспороть ее, излиться в теплую мягкую сущность И умереть потом в ослепительном радостном свете познанной тайны...
-- Что дороже хлеба, который ешь?
-- Тайна!
Семь шагов первой ступени к богу, путь фидаи -- "Отдающего только жизнь", прошел он до того, как случилось непостижимое... Грудь женщины холодила плечо. Руки у нее были запрокинуты, и постыдно золотились волосы в набухших ямках...
-----
' Шагирд-- ученик
-- Что дороже воды, которую пьешь?..
-- Тайна!
Было ли это с ним на самом деле?.. Когда очнулся он после ночного видения на тех же плитах, то долго не понимал окружающего. Только есть он безмерно хотел. И ел день и ночь не переставая. А потом прошел еще семь шагов второй ступени к богу, путь ласика -- "Причастного к Тайне"...
Все содрогалось в нем ночами от жажды повторения, и он прижимался к войлочной подстилке, ощущая под ней камень. Налившиеся белым гноем бугры проступали на лбу, подбородке, у обоих глаз. Он давил, срывал их ногтями, раздирая лицо до крови...
Захир -- "учение для всех" -- пришло сегодня к концу... Ни одно преступление на земле не проходит бесследно. Когда был убит хезрет Али -десница Пророка и умерщвлены его сыновья, ложью проникся мир. Халифы-самозванцы в Багдаде травили семя хезрета одного за другим, пока седьмому из них не пришлось уйти в эти подоблачные горы. Скрыты стали в мире его прямые потомки -- великие имамы, и лишь избранные среди людей посвящены в тайну Сокровенного -- "ба-тин". Они только знают имя того, кто скоро объявится. Со дня на день ждут его появления измученные несправедливостью люди...
Главное зло -- в принуждении. Убив Али и сына его Хусейна, развязали мешок с неправдой люди. Не по божьему счету, а силой стали принуждать они друг друга. С самого верху идет это зло. Войско для расправы держат султан с вазиром, специальные мухтасибы со стражей разъезжают по улицам. И не может человек жить, как он хочет.
Но сокрушена будет твердыня насилия. Не станет богатый отбирать у бедного. По всей земле будет так, как в некоем царстве воинов-карматов в далекой пустыне. Там все поделено между людьми, и все общее. Было некогда так и в стране персов. Но дьявол обуял персидских царей, и не захотели они правды на земле. Ногами вверх закопали они правдивых. А потом явились тюрки-и довершили строительство царства лжи...
-- Что дороже огня, от которого свет?..
-- Тайна!
Подобный трупу в руках обмывальщика был он в руках наставника дай, готовясь в рафики -- "Единомысля-щие". Это третья ступень к познанию, и приподнимается перед ним завеса Сокровенного. Дважды уже клялся он:
как фидаи и как ласик. И по семь раз испытывался: горячим, холодным, острым, тупым, горьким, соленым, громким. Знаков не должно оставаться на теле после этого. По следам от посвящения узнают братьев веры -- батинитов, а на базарах для них стоят столбы. Брызжущий ядом див наставил их, а имя его якобы "Устроение царства". Но если заменить каждую букву этой нисбы сокровенной цифрой, получится число 666, означающее дьявола.
Хлеб и дьявол смешались в этом мире, потому что дьявол протянул ему некогда спасительный кусок. Много раз, окапывая клумбы в саду, видел он его, прямого и строгого...
Лоб к холодному камню прикладывал он, но женщина не уходила. Руки все не опускались у нее, а у него потекли слезы. И капали ей на грудь, пока она лежала под ним...
Что дороже воздуха, который вдыхаешь?..
-- Тайна!
Откуда взялась женщина?.. Семеро их, посвященных в фидаи, сидели в тени айвана. Пропасти были вокруг, и лишь белые зубья Дамевенда, куда в древние времена приковали дьявола, находились выше. Прямоугольные башни "Дома Тайны" не имели окон. Одни остались они, потому что наставник-даи ушел за водой.
Опять заговорил большегубый фидаи. Он задышал сильнее и сказал, что слышал этой ночью ее смеющуюся. Прыщи кровоточили на лице у него...
Никто из них не знал женщин, поскольку непригодны такие для посвящения в фидаи. Только девственники могут начать познавать учение. Позволяется это с женщиной лишь в третьей ступени -- рафикам, да и то с соблюдением такийи -- скрытого проклятия тому, что говоришь или делаешь...
С гладкими стенами была скала, и венчал ее "Дом Тайны". Ниоткуда не было туда входа. Кто-то сказал, что приснилась большегубому фидаи женщина, как снится каждому из них.
Дай принес бронзовый таз с водой, разлил им глиняные чашки. Желтый шарик выпал из пальцев наставника. Чтобы сосредоточиться, все они закрывали глаза. Вода показалась необычной. Он вдруг увидел круглое солнце в чашке. Оно росло, выплескиваясь наружу. И сразу загорелись камни под ногами. Другие фидаи смотрели на него с удивюнием.
