Майкл Ллевеллин Смит - Афины: история города
Еще можно отыскать кабачок, где слышна музыка ребетико под аккомпанемент бузуки в традициях таких великих певцов, как Вамвакарис и Дзидзанис, и исполнителей, едва различимых сквозь табачный дым, но эта музыка прошла долгий путь от своего рождения у пристаней Пирея, Фессалоник и полуострова Малая Азия. Более притязательное новое поколение собирается поблизости от (Священной дороги и на улицах Сингру и Посейдона послушать новых звезд, таких как Елени Арванитаки. Афинские сатирические шансонье тоже все еще популярны. Альбомы Дионисиса Савопулоса, певца-комментатора, по словам Дианы Шугарт, — «история послевоенной Греции». Во всех заведениях, где играет народная музыка, обычный напиток — виски; уровень децибел варьируется от некомфортного до непереносимого, а время работы (как правило, от полуночи до пяти утра) — тяжелое испытание для пожилых посетителей.
И пожилые и молодые с особым удовольствием смотрят вестерны, триллеры или романтические фильмы на киноплощадках под открытым небом.
Культура кафе
Самые популярные виды спорта — футбол и баскетбол. Среди крупных магнатов модно иметь собственную команду. Футбольные клубы «Панатинаикос» и «Олимпиакос», лидирующие в чемпионате Греции, неоднократно брали Кубок и известны в Европе. Основатель «Панатинаикос» — магнат из критской семьи Вардинояннисов, преуспевающий судовладелец, нефтяной барон и медиамагнат. Вторым клубом владеет Сократес Коккалис, мультимиллионер, владелец телекоммуникационного холдинга «Интраком». «Панатинаикос» — старейший клуб, основан в 1908 году в Афинах, его родной стадион находится на Александрам авеню. «Олимпиакос» основан в 1925 году и родом из Пирея. В названии третьего клуба отразилась история Греции XX века, это «АЕК», «Союз атлетов-константинопольцев», основанный в 1924 году иммигрантами из Константинополя. Стадион этой команды находится в заброшенном квартале Новой Филадельфии. Ее эмблема — двуглавый византийский орел, а флаг — черный и желтый, цвета Византии.
Помимо спорта, любимыми способами времяпрепровождения афинян остаются посещения кафе и кабачков и экдроми — прогулки на машинах по выходным. (По мере улучшения уровня жизни для уик-эндов горожане все чаще выбирают коттеджи на берегу моря.) Кафе есть на каждой площади. Площадь Колонаки вполне подходит для того, чтобы зайти в кафе. Здесь можно хорошо и недорого поесть. Выбор довольно велик, от традиционной таверны, которую можно найти в любом районе, до затейливого ресторанчика в итальянском стиле в маленьком парке за больницей Евангелисмос или рыбных ресторанов, обычно называемых «Турколимано» или «Пассалимани», расположенных на берегу Пирея. Теперь это место называют Микролимано — маленькая гавань. Трапезу невозможно представить без компании, пареа, и застольной беседы, положительные эмоции не принято сдерживать, напротив, чувства следует бурно выражать. Быстрое питание пришло сюда в 1970-х годах в форме пиццерий и «Макдональдсов», иммигранты также внесли свой немалый вклад в греческую кухню. Вина Аттики стали лучше (попробуйте, например, «Семели»), хотя в винной карте мы скорее найдете прекрасные вина с севера Пелопоннеса. Можете также купить знаменитое вино в бутылках или четвертьлитровых фляжках, но уже не так легко отыскать и тавернах смолистые деревянные бочонки, из которых официант наливает рецину в кружки.
Если вы интересуетесь политикой, вам в Афинах самое место. К тому же это центр греческого языка. Греческий будет сопровождать вас всюду — в газетах, на заборах, на светящихся рекламных вывесках и, конечно, в разговорах и песнях. Греческий язык настолько древний, что его слона вызывают многослойные ассоциации, они вошли в наш язык своими частями, корнями, целыми фразами. Греческий язык легко поглощает и адаптирует английские слона, как ранее адаптировал арабские, славянские, турецкие и французские. Удивительным неологизмом стало название точек быстрого питания — «фастфудадика». Между некоторыми английскими и греческими звуками нет прямого соответствия. У греков нет таких звуков, как «ш» или «ч», поэтому они не могут различить «шип» и «чип» — для них в обоих словах слышится один и тот же согласный. В греческом языке имя «Джордж» и слово «черч» (church, церковь) будут писаться одинаково и произноситься как «дзордз».
История о яме
В Афинах очень много ям и пустырей. Ямы на тротуарах, пустыри между домами, «временно» отданные под парковки, составляют общую картину города. В начале 1980-х годов за зданием Военного музея на проспекте Василиссис Софиас, в одном из лучших районов центральных Афин, была выкопана огромная яма размером с сам музей. В 1990-х годах там все еще был котлован, в яме появилась своя экосистема, с флорой и фауной, на склонах этого рукотворного оврага даже выросли деревца.
Как и любая история, где затрагиваются права на собственность и крутятся большие суммы денег, история этой ямы непроста. Она началась в конце 1970-х годов, когда молодой и крайне либеральный министр по имени Стефанос Манос стал проводить экологическую политику. Сократив эту длинную и запутанную историю, скажем, что правительство тогда решило выделить как можно больше земли к югу от проспекта, возле духовной школы братьев Ризари, и разбить там парк. Чиновники вели сложные переговоры с различными землевладельцами, включая Ризари и министерство обороны. Проект включал приобретение и снос хозяйственной постройки устрашающего вида, которая служила не то временным жилищем, не то источником дополнительного заработка для старших офицеров. Премьер-министр Константин Караманлис, без пяти минут президент, пожелал, чтобы на этом месте был построен музей. Большинство греков сочли эту идею абсурдной. Тем временем Маноса перевели на другую должность. Его преемник распорядился выкопать на этом месте котлован под музей.
В октябре 1981 года Партия новой демократии Караманлиса потерпела поражение на выборах, кресло занял Андреас Папандреу (Всегреческое социалистическое движение ПАСОК). Новый министр окружающей среды, искусный политик по имени Антонис Трицис, выступил против проекта музея, а яма в земле так и осталась. Манос предсказал тогда, что еще пять лет она никуда не денется.
В 1989 году партия ПАСОК проиграла выборы, и к власти опять пришли «новые демократы» во главе с ветераном критской кампании Костасом Мицотакисом. Снопа заняв министерское кресло, Манос провел тендер на постройку гаража на месте котлована. Трицис, уже мэр Афин, заявил Маносу, что постройка гаражей — дело муниципалитета, а не правительства. Яма осталась на месте. В начале 1990-х я прогуливался по улице Ризари и видел ее. Я решил, что она там навечно.
Однако история ямы имеет свой финал. Котлован стали закрывать помостом весной 2003 года. Сверху нависал кран. Вокруг, озабоченно осматриваясь, ходили люди в касках. Проект строительства гаража на 660 машин принес свои плоды. Как и многие другие проекты, он был замершей в 2004 году, к олимпиаде.
Яма просуществовала 23 года — солидный возраст для приличной ямы. Этот рассказ иллюстрирует сложность долгосрочных проектов (метро, аэропорта, Нового Акрополя): министры и мэры меняются и уходят, а долгострой остается. История показывает совершеннейшую неповоротливость Афин в решении некоторых вопросов. Но даже когда одна проблема уже решена, то всегда еще найдется другая, реальная либо символическая яма.
Рост современного города
Афины росли неравномерно. Город, где жил Байрон, в 1811 году насчитывал около 10 000 жителей. К 1840 году их было уже 26 000 человек, учитывая приезд двора и чиновников, рост бюрократии и армии и наплыв рабочих, искавших в новой столице хороший заработок. Спустя 50 лет, ко времени Олимпийских игр 1896 года, население уже составляло 120—130 тысяч человек, включая 50 000 в Пирее. Следующий скачок роста населения произошел между двумя мировыми войнами, когда в Грецию прибыли беженцы из Малой Азии и Фракии. Это случилось во время катастрофы в Малой Азии в 1922 году, численность беженцев достигла полутора миллионов человек. Город разросся вширь, чтобы дать им временное пристанище, и в 1920-х годах обзавелся новыми пригородами. К началу Второй мировой войны население Афин вместе с Пиреем насчитывало 800 000 человек.
Следующий демографический пик наступил в 1950—1960-х годах, обусловив целый ряд причин для разрушения неоклассических Афин и постройки современных бетонных джунглей. К тому же город постоянно испытывал нагрузки от наплыва мигрантов из опустошенной гражданской войной сельской местности. Будущий премьер-министр и президент, а тогда министр общественных работ Константин Караманлис предоставил событиям идти своим чередом. В то время он, как и большинство афинян, считал решение социальных и экономических проблем куда более важным, чем охрана окружающей среды и исторических памятников, которыми в ту пору почти не занимались. Афинское общество изыскало собственные методы решения проблемы жилья, названные словами антипарохи и афтерета — в примерном переводе «взаимные услуги» и «нелегальные постройки». Началось никем не контролируемое строительное безумие. На первое время это спасло ситуацию, проблемы же перенаселения, автомобильных пробок, загруженности коммуникаций и озеленения оставляли на потом, планируя решать их в неопределенном будущем. В результате были разрушены дома, имеющие историческую ценность, и нарушена городская планировка — проблема, которую афиняне не смогут разрешить долгие годы. Но с другой стороны, это была быстрая и действенная реакция на нехватку жилья.
