Андрей Сахаров - «Мы от рода русского…»
Это было время, когда началось мощное движение славянских, в том числе и поднепровских племен, в южном направлении. Этот грандиозный колонизационный поток хлынул на Балканский полуостров и через Дунай проник в пределы Византийской империи. Тщетно император Анастасий и блистательный Юстиниан старались воспрепятствовать этому мощному давлению. По существу на северных границах империи шла непрекращавшаяся война, и в огне этой войны сгорали византийские легионы, сдавались иа милость победителей и брались штурмом греческие пограничные крепости; опасность нависала над самой столицей империи - Константинополем. Византийские авторы того времени с тревогой пишут о рейдах славян во Фракию, об их регулярных вторжениях за Дунай и о бедственном положении балканских владений Византии.
Во время большой славяно-византийской войны 550-551 годов славяне подступили к стенам Константинополя, а в конце VI века они предприняли несколько попыток овладеть византийской столицей.
Бурлящий, воинственный, входящий в пору созревания своих государственных образований славянский мир со всех сторон обступал балканские земли Византии. Положение стало угрожающим. И тогда верный своим дипломатическим традициям отношений с «варварским» миром Константинополь решил поставить себе на службу ьоенную мощь славянских племен, сделать их не врагами, а союзниками, привлечь их вождей золотом и привилегиями на свою сторону, купить их верность, загородиться славянскими поселениями от начавшегося натиска аваров на византийские границы с севера и северо-запада, а позднее - болгар с северо-востока. К славянским вождям пошли посольства с богатыми дарами; переговоры нередко кончались согласием славян расселиться в землях Византии и взять на себя пограничную службу. Ежегодными данями откупалась империя от славян за эти услуги.
Начался и наем славянских отрядов в императорскую армию. Нередко славяне несли службу в дунайских крепостях Византии. Особенно активно эту политику проводило византийское правительство при Юстиниане I. Известно, например, что именно в правление этого императора, около 533 года, один из императорских военачальников, носивший славянское имя Хпльбудий, был направлен на Дунай для обороны тамошней границы от славян.
Вторично обращается Юстиниан к антам в 546 году; он направляет к ним посольство, предлагает занять одну из крепостей на Дунае и взять на себя оборону здешних мест.
И все же грекам не удалось полностью сдержать этот славянский натиск: то здесь, то там вдруг открывалась граница, и лавины славянских воинов, круша сопротивление императорских легионов, предводительствуемых известными полководцами, подходили под стены Константинополя.
Так в войнах, переговорах, соглашениях мужала древнеславянская дипломатия, набиралась векового опыта, который прежде всего был аккумулирован в дипломатической системе Византийской империи.
Вот теперь, видимо, и настало время вернуться к нашему тексту из «Повести временных лет». Опустим из него то, что относится к основанию Киева, и обратим внимание на, так сказать, внешнеполитическую сторону дела.
Любопытно, что сам летописец прекрасно понимает: события, о которых он пишет, уходят в седую древность и потому туманны, неясны; эту неясность он, впрочем, не берется опровергнуть, но вот один момент для него абсолютно бесспорен: как же Кий мог быть перевозчиком на Днепре, вопрошает он, если он ходил в Константинополь, был принят тамошним «цесарем», получил от него «велику честь», затем, идя восвояси, попытался остановиться и закрепиться на Дунае и даже срубил там «градокъ малъ», но местные жители выбили оттуда Кия, и он вернулся в свой родной город на Днепре? Все это факты для летописца совершенно недискуссионные, и именно эти факты, во всяком случае по внешней канве событий, совпадают со сведениями византийских хронистов, рассказавших о войнах, мирах, союзах византийских императоров со славянами. А учитывая, что русский летописец не назвал нам имя императора, кото-, рый принимал Кия, можно считать, что это был не Юстиниан, дела и имя которого автору были хорошо известны (что видно из других его записей), а менее значительная фигура, относящаяся к доюстиннанову времени,- возможно, как считает Б. А. Рыбаков, император Анастасий,- и дата заключения союза между по-лянскнм князем и византийским императором может относиться к концу V - первой трети VI века. Кстати, к этому же времени, по данным советских археологов, относятся находки на Старокиевской горе и на холмах, прилегающих к Подолу. Это следы укрепления того времени, монеты чеканки периода Анастасия и Юстиниана, большой каменный алтарь языческого святилища, керамика, датируемая тем же временем. А это значит, что в тот период Киев уже существовал как крепость, город на великом водном пути по Днепру, который контролировал дороги, идущие с севера на юг, в Причерноморье и далее - в Подунавье.
Но вернемся к Кию. По данным летописи, он был принят императором и получил от него «велику честь», что на языке византийской дипломатии может означать только одно: Кий заключил, как и прочие «варварские» вожди, кого посулами, подарками, подкупом привлекали греки к себе на службу, договор о союзнических обязательствах по отношению к Византии и попытался на Дунае этот договор осуществить, но потерпел неудачу.
Поэтому с большой долей вероятия можно считать сведения о Кие известием не только о появлении у по-днепровских славян в V-VI веках новой эры княжеской власти, дружины, силами которой («родом своим») Кий и намеревался закрепиться на Дунае, но и первым сведением о зарождении русской дипломатии: восточнославянский князь вел переговоры в константинопольском дворце и заключил с империей договор.
Мы можем представить себе, как гость из далекого Киева был принят императором, как он зачарованно смотрел на великолепие дворцовых покоев, пышность и богатство византийских одежд, на такой далекий и недоступный для северного «варвара» мир; как на золотом блюде он и сопровождавшие его люди получили денежное содержание, а по окончании приема - богатые дары. Кий мог в обмен предложить лишь одно, в чем остро нуждался в грозных V-VI столетиях константинопольский двор,-военную силу, мечи своей дружины.
Но этот факт, относящийся к V - VI векам, не является ни единичным, ни уникальным. Удивительно дружно, в согласии с русским летописцем византийские авторы сохранили для нас и другие сведения о дипломатических контактах славянских племенных союзов как между собой, так и с соседними народами. Межплеменные ссоры прекращались, и объединенное славянское войско шло на Константинополь. Прокошш Кесарийскпй сообщил, что в своей борьбе с Византией два мощных восточно-славянских племенных союза - антов и скла-впнов - нередко договаривались между собой о совместных действиях.
В середине VI века Византия вела изнурительную войну с готами, и вот в 548-549 годах, во время самого разгара военных действий готского военачальника Тоти-лы против византийской армии, объединенная рать славян вновь, уже в который раз, перешла Дунай. Оценивая это событие и отражая, видимо, уже сложившуюся относительно этого факта распространенную точку зрения, Прокопий Кесарийский записал в своей книге «Война с готами»: «Многие подозревали, что Тотила, подкупив этих варваров крупными денежными суммами, направил их на римлян (византийцев) с тем, чтобы императору было невозможно хорошо организовать войну против готов, будучи связанным борьбой с этими варварами». На удар Византия ответила ударом: константинопольские дипломаты попытались склонить к борьбе против славян соседствующий с ними племенной союз гепидов. Посольство гепидов прибывает в Константинополь, и гепиды заключают с империей антиславянскпй союз, подкрепленный клятвенными заверениями и императора, и послов. И вскоре армия гепидов выступает в поход.
Это сведения, лежащие, так сказать, на поверхности, а сколько за ними было тайных переговоров, скрытых от глаз современников посольств, подкупов, поднесений дорогих подарков славянским и гепидским вождям. И выступали в этой сложной дипломатической борьбе, как равные с равными, Византия, государство готов, славянские племенные союзы, племенной союз гепндов,
Другой греческий историк - Менандр Протиктор. - рассказал в своем труде о попытке антов в период, противоборства с Аварским каганатом на время приостановить военные действия, чтобы обменяться пленными.
Это было тяжелое время для восточных славян. Не успели они оправиться от гуннского нашествия, которое задело их лишь северным крылом, как надвинулась новая опасность: из восточных глубин через северное Причерноморье в Европу стали продвигаться мощные орды аваров. Они прошли огнем и мечом через попавшиеся на их пути земли антов и осели в Паннонии, основав там свое государство - Аварский каганат. В течение почти двух с половиной веков, до их разгрома франками Карла Великого, авары представляли грозную силу а Восточной Европе, неоднократно угрожали Константинополю, тиранили некоторые подвластные им славянские земли. «Владетели антские приведены были в бедственное положение,- писал Менандр Протиктор.- Авары грабили и опустошали их землю».
