Лев Ельницкий - Древнейшие океанские плавания
(24, 1) Двинувшись оттуда, они поплыли с попутным ветром и, пройдя около 50 стадий, пристали у бурной реки, которая называлась Томер [современная р. Хингор]. (2) При впадении этой реки в море было болото; низины у берега населяли люди, жившие в тесных жилищах. Когда они увидели подплывавший флот, они почувствовали страх и, вытянувшись по всему берегу, стали в боевой порядок, как бы собираясь сражаться, если прибывшие станут высаживаться.
(3) У них были толстые копья длиной в шесть локтей, но у копий не было железных наконечников, а обожженное острие заменяло для них железо; числом их было до шестисот.
(4) Когда Неарх увидел, что они твердо держатся на месте и выстроились в боевом порядке вдоль берега, он велел кораблям стать на якорь в открытом море, на расстоянии полета стрелы, так чтобы стрелы с кораблей могли долетать до земли, копья же варваров, будучи тяжелыми, были пригодны {25} для рукопашного боя, при метании же издали они не представляли никакой опасности. (5) Неарх, выбрав тех из солдат, которые были наиболее подвижны, вооружены самым легким оружием и лучше умели плавать, велел им по данному сигналу броситься в море.
(6) Им был дан приказ, чтобы каждый из них, выплыв [на мелкое место], стоял в воде, ожидая следующего за ним товарища, и не нападать на варваров, пока фаланга не установится в глубину по три человека; тогда, подняв военный клич, бегом идти на них. (7) И тотчас же те, которые были для этого предназначены, стали бросаться с кораблей в море, быстро плыли и устанавливались в порядке. Затем, построясь фалангой, они подняли боевой клич в честь Эниалия [бог войны у греков] и бегом двинулись на врага. Бывшие на кораблях в свою очередь подняли крик и стали метать в варваров стрелы и снаряды из метательных орудий.
(8) Враги, испуганные блеском оружия и быстротой нападения, поражаемые стрелами и другими снарядами, будучи полуголы, не решились обороняться даже и короткое время и обратились в бегство. Одни из них во время этого бегства были убиты, другие захвачены в плен, а некоторые бежали в горы.
(9) У взятых в плен как все остальное тело, так и голова были покрыты густыми волосами, а ногти у них были как бы звериные когти. По словам Неарха, этими ногтями они пользовались как железным инструментом, прокалывали и раздирали ими рыбу и разрезали деревья, которые помягче. Другие же деревья они рубили острыми камнями, так как не знали железа. В качестве одежды они носили звериные шкуры, а некоторые и толстые кожи больших рыб.
(25, 1) Тут греки вытащили корабли на сушу и починили те из них, которые в чем‑либо пострадали. На шестой день они отправились в дальнейший путь и, проплыв около трехсот стадий, прибыли в местность, которая была крайней в земле орейтов. Название этого места Малана [отожествляется с мысом Рас–Малан]. (2) Орейты, которые живут внутри материка, носят такую же одежду, как и индийцы, и вооружены так же, как они, но язык у них, законы и установления — другие.
(3) Длина этого плавания вдоль берегов страны арабиев — 1000 стадий, с того места, откуда они отплыли, вдоль же страны орейтов — 1600. (4) Когда они плыли вдоль {26} земли индийцев [начиная отсюда9) индийцев уже не было], по словам Неарха, тени отбрасывались неодинаково. (5) Когда они по морю уходили далеко к югу, то и самые тени, казалось, обращались к югу; когда солнце среди дня стояло в зените, то в этих местах можно было видеть, как у предметов не было тени. (6) Из звезд те, которые прежде были видны высоко в небе — одни становились вовсе невидимы, другие появлялись у самой земли на горизонте, и те, которые прежде всегда сияли на небе, теперь то заходили, то вновь появлялись.
(7) То, что здесь описал Неарх, мне кажется, не отступает от истины, так как в египетской Сиенне, когда летом бывает время солнцеворота [время равноденствия], показывают колодец, который в полдень не дает никакой тени. (8) Естественно, что и у индийцев, особенно у живущих на юге, происходят те же явления, и особенно в Индийском море, поскольку это море еще больше отклоняется к югу.
(29, 8) …Длина проделанного ими пути вдоль страны ихтиофагов была немногим более 10 000 стадий. (9) Эти ихтиофаги питаются рыбой, откуда у них и самое их наименование. Немногие из них занимаются рыбной ловлей. Некоторые из них строят для этой цели суда и знают искусство рыбной ловли. Но большую часть добычи дает им морской отлив. (10) Некоторые для этой цели имеют специальные сети величиной в большинстве случаев до двух стадий. Они плетут их из волокон финиковой пальмы, ссучивая эти волокна, как лен. (11) Всякий раз, когда море отступает и земля обнажается — там, где ровная земля, рыб почти не остается, где есть углубления и где задерживается вода, тут‑то и бывает очень много рыбы, большей частью мелкой, но попадается и покрупнее. Закинув сеть, они вытаскивают рыбу.
(12) Самую нежную они поедают сырьем, как только вытащат из воды, ту же, что покрупней и пожестче, они сушат на солнце. Когда эта рыба совершенно высохнет, как зажаренная на огне, они размалывают ее, делают из нее муку и приготовляют хлеб, а некоторые пекут из муки тонкие лепешки. (13) Их скот тоже ест сырую рыбу, так как их страна лишена лугов и не имеет травы.
(14) Они ловят здесь очень много крабов, улиток и раковин. Соль сама собою родится в этой стране. [Из тунцов] {27} они делают масло. (15) Для тех из них, кто живет в пустынных местностях, где не растут деревья и нет никаких культурных плодов, — для тех все питание заключается в рыбе. Немногие у них засевают маленькие участки земли и пользуются полученным зерном и хлебом как приправой к рыбе, так как хлебом для них служит рыба. (16) Дома себе они строят следующим образом: самые богатые из них, всякий раз, когда море выбросит на берег кита, собирают его кости и пользуются ими как деревянными шестами. Из более плоских костей они делают двери. Из тех же, кто победнее, большинство строит себе дома из костей обыкновенных рыб.
(30, 1) В открытом океане водятся огромные киты и гораздо более крупные рыбы, чем в нашем [Средиземном] море. (2) Неарх рассказывает, что, когда они плыли из Киизы [современная Куиза], на рассвете они увидали, что вода в море бьет высоко кверху, подымаясь как бы силою какого‑то раздувательного меха. (3) Испуганные этим, моряки спросили проводников на кораблях, что это такое и отчего происходит; они же ответили, что это киты. Плывя по морю, они выдувают воду кверху. Гребцы так испугались, что у них из рук выпали весла. (4) Тогда сам Неарх, проезжая по всей линии кораблей, обращался к людям со словами ободрения и воодушевления и тем, мимо кого он проезжал, приказывал повернуть нос корабля во фронт, как бы для сражения, и, поднявши боевой крик, частыми и сильными ударами весел производить возможно больше шума. (5) Они ободрились и все вместе, как было приказано, двинулись против китов. Когда они уже приближались к этим животным, подняли воинский крик сколько хватало голоса, стали трубить в трубы и производить насколько возможно больший шум греблей. (6) И вот киты, которые виднелись уже у самого носа судов, испуганные шумом, опустились в глубину и немного позднее, вынырнув за кормой, держались на поверхности и вновь стали выкидывать кверху воду.
(7) Тут среди моряков поднялся шум приветствий при этом неожиданном спасении и раздавались похвалы смелости и мудрости Неарха. (8) Некоторые из этих китов, когда начинается отлив, захваченное на отмелях, так там и остаются. Иные из них выбрасываются на землю сильными бурями. Там они загнивают и погибают, и, когда распадается их кожа и мясо, остаются кости, которыми люди {28} пользуются для постройки домов (9). Кости их ребер служат для этих зданий как бы большими балками, а кости поменьше употребляются как стропила; кости их челюстей употребляются как двери, так как многие из этих китов достигают величины до 5 оргий [около 10 метров]».10)
Детальность и обстоятельность этого рассказа позволяет поставить его в сравнение с лучшими образцами древнегреческих географических и этнографических описаний, принадлежащих перу Геродота, Гиппократа и Ксенофонта. Нельзя не заметить, однако, что Неарх приписывает сравнительно северным областям, лежащим у 25–30° северной широты, такие физические и астрономические явления (например, отсутствие тени в полдень у предметов и даже перевод тени на южную сторону), которые могли бы быть в действительности наблюдаемы лишь под экватором.
В книге II своей «Географии» греческий писатель Страбон, живший на рубеже нашей эры, сообщает, что в сочинении Неарха содержится немало небылиц, хотя и не так много, как в сочинениях таких ученых эпохи Александра Македонского, тоже писавших об Индии, как Деимах и Мегастен. Перечисляя эти небылицы, Страбон упоминает о людях, спящих на своих ушах, безротых и безносых, одноглазых, большеногих и с пальцами, обращенными назад и т.п., т.е. упоминает все то, о чем, видимо, писал впервые Скилак из Карианды. Далее Страбон сообщает об утверждении Неарха, будто тот сам видел муравьев, роющих золото, и повторяет тем самым легенду, известную еще Геродоту. В данном случае, как, может быть, и в некоторых других, Неарх поддался влиянию Скилака из Карианды (через посредство Гекатея Милетского) и Ктесия из Книда (младшего современника Геродота), писавших об Индии и передававших распространенные в их времена легенды. Страбон сомневается также и в правильности утверждений Неарха о положении созвездий у устья Инда, но ему уже известно, что описанные Неархом явления в действительности наблюдались в его время лишь в Ливии у лежащего значительно ближе к экватору пункта на берегу р. Нила — Мероэ.
