Александр Шубин - Мир на краю бездны
Хотя план Юнга был утвержден в январе 1930 г. и начал действовать в декабре 1930 г., но уже после его выдвижения 7 июня 1929 г. и предварительного одобрения на конференции в Гааге 31 августа 1929 г. мировым финансовым кругам пришлось пересматривать свои планы. Западноевропейские банкиры рассчитывали на поступление репараций с Германии, и запланированное в августе снижение выплат больно било по их и без того напряженным бюджетам. Выяснилось, что это касается и американцев. Европейцы были должны американцам (одновременно, как мы видели, британские финансисты вкладывали средства в американские фирмы). Репарационные выплаты Германии шли на погашение военных долгов стран Антанты перед своим союзником США, которые были взяты во время Первой мировой войны — около 10 млрд. долл. — огромные деньги по тем временам. Конечно, все вместе боролись против Германии в те грозовые годы, но экономические потери европейцев были больше, и они наделали долгов. К 1932 г. европейцы вернули 2,6 млрд., причем 2 млрд. как раз за счет репараций. Если сегодня Германия будет платить меньше, то где взять средства, чтобы рассчитаться с бывшим союзником? А США рассчитывали на приток этих средств, на эти доходы завтрашнего дня. Уже после введения плана Дауэса британские и французские финансисты стали прозрачно намекать американским партнерам — не худо было бы соответствующим образом снизить долги военных времен. В 1923–1926 гг. в связи с введением плана Дауэса американцы согласились увеличить сроки выплат и снизить проценты по военным долгам. Во время переговоров по плану Юнга британцы и французы стали настаивать на необходимости снизить их долги, раз уж снижаются выплаты по репарациям. Для выполнения своих финансовых обязательств просто негде было взять денег. Но США не уступали. Тем не менее, многим финансистам стало ясно, что выгодное экономическое предприятие Версальской системы близко к банкротству, выплата репараций и связанных с ними военных долгов США под угрозой. Следовательно, нужно уводить средства из этого рынка.
В особенно тяжелом положении в это время оказалась Великобритания. Она вовсе не случайно пыталась оттянуть введение плана Юнга. По американской экономике, а через нее, как мы видели, по американским компаниям и по всей системе глобального рынка, был нанесен удар из Азии. Произошло это как раз в 1928–1931 гг.
Битва за Азию: китайский раундСостояние мирового рынка зависело (да и сейчас зависит) от способности стран Запада контролировать Азию. Несмотря на относительную бедность большинства жителей этой части света, она является самой населенной. Этот рынок колоссален, и способность освоить его предоставляет глобальной экономике новые резервы роста. Конечно, азиаты в массе своей не могли обзаводиться автомобилями. Но зато им были необходимы, например, ткани и металлические инструменты. К тому же Азия — огромный источник ресурсов. Соответственно, и вытеснение «империалистов» из Азии может нанести по глобальной экономике смертельный удар.
После того, как революционная волна на западе спала, коммунисты переориентировали свой фронт на Китай, где в 1925 г. развернулась национальная революция. СССР и Коминтерн помогали советниками, деньгами и оружием китайским революционерам — партии Гоминьдан. Ее основатель Сунь Ятсен выступал за объединение Китая, ныне раздробленного, за индустриализацию и государственный социализм. Несмотря на то, что взгляды Сунь Ятсена не были марксистскими (он считал возможным не пролетарский, а общенародный характер революции и новой власти), они были близки Коминтерну в его политике в Азии, где пролетариат был немногочисленен, и на первый план выходили не классовые, а антиимпериалистические задачи. Но для того, чтобы борьба с «империализмом» шла в интересах коммунизма, лидеры Гоминьдана должны были действовать под контролем советских советников и управляемых Коминтерном китайских коммунистов. Коммунистическая партия Китая (КПК) вошла в Гоминьдан.
После смерти Сунь Ятсена в 1925 г. Гоминьдан быстро радикализовался и в феврале 1926 г. даже попросился в Коминтерн. Коммунисты стали занимать ключевые посты в аппарате Гоминьдана и в армии. Но не прекращалась борьба в Гоминьдане между коммунистами и консервативными националистами. В марте 1926 г. она вылилась в открытые столкновения. В результате этих событий главнокомандующим Национально-революционной армии Гоминьдана (НРА) стал генерал Чан Кайши. Он выступал за объединение страны, но против предлагавшихся коммунистами антикапиталистических мер и передела земли. Права коммунистов в Гоминьдане были ограничены, левый лидер партии Ван Цзинвень покинул страну. Правительство Гоминьдана в Ухани все слабее контролировало военной руководство во главе с Чан Кайши.
Чан Кайши (Цзян Чжунчжэн) (1887–1975) Генералиссимус, президент Китая (1928–1949). Окончил военную академию в Цинском Китае. Сблизился с Сунь Ятсеном, был его учеником. Один из лидеров Синьхайской революции. После ее поражения эмигрировал. Участвовал в организации вооруженных выступлений сторонников Сунь Ятсена. После создания базы Сунь Ятсена в Гуаньдуне Чан руководил военной школой, где готовились офицерские кадры НРА, был одним из лидеров правого крыла Гоминьдана. С 1926 г. — главнокомандующий НРА, руководитель Северного похода во время национально-освободительной революции в Китае. В 1927 г. из-за конфликта между правыми и левыми в Гоминьдане ради сохранения единства партии ушел со всех постов, но вскоре был приглашен обратно — у партии не было другого такого авторитетного командующего. В 1928 г. его войска вошли в Пекин, и Северный поход, таким образом, успешно завершился. Но военные командующие провинций по-прежнему пользовались широкой самостоятельностью, а коммунисты продолжали вооруженную борьбу. После 1935 г. Чан — единоличный лидер Гоминьдана. В 1937–1945 гг. Чан Кайши руководил Китаем в японо-китайской войне. В 1949 г. потерпел поражение в гражданской войне в Китае и отступил со своими сторонниками на остров Тайвань. Там Чан Кайши продолжал считаться президентом Китая до самой смерти.
Коминтерн приказал КПК смириться с ограничением своих прав. Коммунисты были еще слабы, и, опираясь на организационную силу Гоминьдана, могли нарастить силы и влияние. Левые политические руководители Гоминьдана были готовы дружить с компартией, а военное руководство на фронте относились к компартии с нараставшим недоверием из-за опасности развертывания революционного пожара в тылу.
В июле 1926 г. Гоминьдан провозгласил Северный поход. В 1926–1927 гг. НРА при поддержке населения освободила от военно-феодальных правителей (милитаристов) центральные районы Китая. Здесь создавались массовые профсоюзы, кое-где крестьяне начали делить землю помещиков, а горожане — собственность иностранцев и купцов. В то же время в НРА и Гоминьдан вошли сотни тысяч новых людей, большинство из которых были националистами и относились к коммунистам и социальным выступлениям бедноты отрицательно.
Наступление НРА самым пагубным образом воздействовало на присутствие в Китае иностранного бизнеса, который и прежде из-за многолетней смуты был представлен не очень сильно. Так, количество иностранцев в занятых НРА провинциях Хубэй, Хунань и Цзянси сократилось с 4,5 тыс. до 1,5 тыс. Когда 24 марта 1927 г. НРА вошла в Нанкин, солдаты окружили посольства Великобритании, Франции и США и открыли огонь по готовившимся к эвакуации иностранным гражданам. Было убито шесть человек. Это стало последней каплей — объединенная эскадра западных держав подошла к Нанкину и подвергла его жестокой бомбардировке. Казалось, Китай был надолго потерян для Запада. Но это пока незначительно влияло на состояние глобального рынка: во-первых, он еще не был настолько насыщен, как в 1928–1929 гг.; во-вторых, Китай и так был незначительно вовлечен в мировую торговлю и инвестиционный процесс из-за гражданской войны, которая тянулась с 1915 г. И Коминтерн, и страны Запада стремились добиться объединения Китая под контролем своих союзников. В первом случае Китай стал бы источником ресурсов (в том числе человеческих) для коммунистической системы и плацдармом для коммунистического наступления в Азии. Во втором — новым резервом глобального рынка.
Сталин стремился превратить Гоминьдан в антиимпериалистический таран и выжать из него все, что можно, в пользу КПК. Поэтому коммунисты должны были вести себя осторожно. 26 октября 1926 г. Политбюро ВКП(б) указало дальневосточному бюро Исполкома Коминтерна настаивать на сдерживании классовой борьбы в деревне, поскольку «немедленное развязывание гражданской войны в деревне, в обстановке разгара войны с империализмом и их агентами в Китае может ослабить боеспособность Гоминьдана»[12].
Суть новой коммунистической стратегии в Китае, отвечавшей бюрократическому характеру коммунистического руководства, выразил Сталин: «и вот задача коммунистов и вообще революционеров Китая состоит в том, чтобы проникать в аппарат новой власти, сближать этот аппарат с крестьянскими массами и помогать крестьянским массам через этот аппарат удовлетворять свои насущные требования»[13]. Не разжигание революции, как в былые времена в России, а захват аппарата власти становится основой коммунистической политики на десятилетия вперед. «Руководство эпигонов в Китае означало попрание всех традиций большевизма. Китайская коммунистическая партия была, против ее воли, введена в состав буржуазной партии Гоминдан и подчинена ее военной дисциплине. Создание Советов было запрещено. Коммунистам рекомендовалось сдерживать аграрную революцию и не вооружать рабочих без разрешения буржуазии»,[14] — впоследствии комментировал этот подход лидер левой оппозиции в ВКП(б) Л. Троцкий. Троцкий настаивал на большей самостоятельности китайских коммунистов, выходе КПК из Гоминьдана, на развязывании более радикальной революции в Китае, создании крестьянских советов и конфискациях земли в пользу крестьян. Левая оппозиция в СССР активно использовала «оппортунизм» Коминтерна в Китае для критики руководителей ВКП(б). Это сковывало Сталина, поскольку переход к более радикальной позиции в Китае означал бы уступку «троцкистам», признание их правоты. Сталин предпочитал действовать аппаратным путем, наращивая позиции коммунистов и их союзников в государственном аппарате Китая и командовании НРА.
