Коллектив авторов - Африка. История и историки
Постоянных всемирных форумов, на которых африканисты могли бы встречаться, обмениваться мнениями, координировать свои научные исследования, – таких форумов нет. Но конгрессы и конференции африканистов проводились и проводятся, хотя и не такие масштабные. Нерегулярно, время от времени, проводились и продолжали проводиться и в Африке и за ее пределами.
Историческая наука ЮАР на фоне того, что мы знали о Тропической Африке выглядела, конечно, совершенно особенной. Она начала развиваться уже давно, еще в XIX в. Ее зачинателями и продолжателями были приехавшие из Европы. Первыми – Дж. Маккол Тил и его последователь Дж. Э. Кори. Тил был исключительно плодовит. Среди множества его трудов, изданных в конце XIX в.: 11-томная «История Южной Африки», 36-томный «Архив Капской колонии», 9-томный «Архив Юго-Восточной Африки». Эти издания документов показались мне настолько интересными, что еще в 1960-х годах, участвуя в комплектовании библиотеки только что созданного Института Африки, я заказал несколько из них, и библиотека их получила.
Тила и Кори привлекали в основном не африканцы, а история европейской колонизации. Но и это – разве не интересно? Особенно, если в достоверных документах.
Из южноафриканских историков ХХ столетия нами были наиболее подробно рассмотрены труды С. В. де Кивита, У. М. Макмиллана, М. Вильсон, Ф. А. Яаарсфельда. Все эти историки британского происхождения или африканеры. Профессиональных историков-африканцев в ЮАР еще не было. Виной тому – политика апартхейда, затруднявшая для африканцев доступ к высшему образованию.
В подавляющем большинстве книг и статей африканских историков не затрагивались проблемы всемирной истории, говорилось о тех или иных народах, странах, областях самой Африки. Это относится и к историкам-африканерам: они сосредотачивали внимание на истории своего народа. Выходцы из Великобритании и их потомки больше затрагивали связи прошлого Африки с всемирной историей.
Историки-африканцы касались прошлого Европы, как правило, только чтобы разоблачить европейский колониализм. Взгляды многих историков-африканцев выразил вольтиец Жозеф Ки-Зербо. В 1972 г., в год, когда его избрали президентом Ассоциации африканских историков, он заявил: «Мы не даем вам советов о том, как истолковывать историю Кромвеля, Наполеона, Вашингтона или кого угодно. Но мы не хотим, чтобы вы нам советовали, как трактовать историю Сундьяты»[31].
А Альюн Диоп, выступая на Втором конгрессе негритянских деятелей культуры (Рим, 1959 г.), сказал об исторической науке: «Эта наука, несомненно, самая взрывоопасная из наук; она – любимое детище всякой национальной политики и в то же время всякой гегемонической политики»[32]. Можно, наверное, с ним согласиться: историческая наука действительно очень взрывоопасна. Но он, скорее всего, имел в виду европейскую историографию. В Субсахарской Африке было еще мало государств, не могло быть и гегемонической политики.
Но что бы ни говорили африканские историки, мы видели, что их сотрудничество с европейскими все же никогда не прекращалось.
* * *Сектор Африки в Институте всеобщей истории был немноголюден, а задача – трудная. Нам помогали сотрудники других институтов и даже известный немецкий историк Г. Штоккер. Состояние исторической науки в ряде стран Западной Африки изучали Л. Е. Куббель и Н. Б. Кочакова, в Восточной – И. И. Филатова и А. С. Балезин, в Эфиопии – Г. В. Цыпкин. В разделе о Южной Африке дали разбор и трудов «белых»[33] историков.
Осенью 1979 г. мы закончили свою работу и издали монографию «Историческая наука в странах Африки»[34]. Ей предшествовала другая наша книга: «Источниковедение африканской истории»[35] (она очень помогла нам и в подходе к историографии). Вскоре, по следам этих книг, вышла работа украинца Д. П. Урсу «Современная историография стран Тропической Африки. 1960–1980»[36].
Наши работы по изучению исторической науки в Африке были прерваны тогда же, осенью 1979 г., буквально накануне выхода нашей книги. Дирекция Института всеобщей истории на совместном заседании с партийным бюро решила упразднить Сектор Африки. Никаких обвинений нам предъявлено не было. Просто решили, что в структуре института такой сектор не нужен.
В 1984 г. руководство Отделения истории Академии наук и новая дирекция Института приняли решение: восстановить наш сектор. Он и возродился, в прежнем составе.
Но немедленно продолжить работу по изучению африканской исторической науки оказалось невозможно. Надо было участвовать в общеинститутских проектах. Надо было выполнять и другие обязательства – те, что мы прежде брали на себя и не выполнили из-за ликвидации сектора. Восстановление налаженной работы коллектива тоже потребовало времени.
Ушли из жизни Л. Е. Куббель, Д. А. Ольдерогге, Н. А. Ерофеев, Г. Штоккер и еще несколько историков, которых привлекала эта тема.
Как бы могла помочь нам Лия Оливеровна Голден! Москвичка, дочь афроамериканца, переехавшего в СССР в начале 1930-х годов, она, работая в среде отечественных африканистов, хорошо знала приезжавших в СССР афроамериканцев, включая Уильяма Дюбуа и Поля Робсона. Она немало сделала и для изучения истории африканцев в России.
В конце 1980-х годов, переехав в США, работая в Чикагском университете, Голден окунулась в среду афроамериканцев и новых эмигрантов из Африки. С ее наблюдательностью и критическим умом, сколько она могла бы нам поведать о сегодняшних взглядах афроамериканцев и новой иммиграции. Рассказывая мне о своих впечатлениях, говорила, какие они сложные, противоречивые. Увы, суммировать и обобщить их она не успела. Вернувшись в Москву, уже тяжелобольной, скончалась. О ее впечатлениях и суждениях мы можем судить теперь только по ее воспоминаниям, изданным в Чикаго (на русский язык, к сожалению, их пока не перевели)[37].
С распадом Советского Союза и концом холодной войны роль Африки в геополитике стран, входивших прежде в состав СССР, заметно уменьшилась. Сократились связи с рядом государств Африки. Уменьшилось число книг африканских авторов, издающихся в переводах на русский. Прекратилось вещание московского радио на африканских языках. Все это не могло не отразиться на отечественной африканистике.
Наш Сектор Африки (изменив свое название на Центр африканских исследований) подготовил и издал не только ряд монографий, но и крупные коллективные труды: двухтомник документов об истории связей и взаимных представлений России и Африки[38], трехтомник «История Африки в документах»[39], «Историю отечественной африканистики»[40], «Историю Африки в биографиях»[41], «Коминтерн и Африка. Документы»[42], «СССР и Африка. 1918–1960. Документированная история взаимоотношений»[43]. Опубликовали в Лондоне на английском языке двухтомник документов «Южная Африка и Коммунистический Интернационал»[44].
* * *Вернуться к теме, работу над которой нам прервали в 1979 г., мы смогли лишь в 2010 г.
Теперь она, мы уверены, стала неизмеримо важнее. Роль идей, мнений, оценок, идущих из не-Европы необычайно возросла по сравнению с 1960–1970-ми годами.
С распадом Советского Союза на его месте появились новые государства. Может быть, им, пусть даже некоторым из них, полезен какой-то опыт африканских государств, возникших за тридцать лет до распада СССР? И опыт африканских историков, создающих свои национальные истории?
С позиций сегодняшнего дня отчетливо видно, насколько работа африканских историков, проводившаяся в 1960–1970-х годах, отражала общественные настроения того времени. А определялись эти настроения тем, что африканские страны одна за другой провозглашали свою независимость. Большинство – в 1960-х годах. В середине 1970-х – все португальские колонии, в 1980 г. – Зимбабве, в 1990 г. – Намибия. Победа антиколониальной борьбы, появление новых государств создавали в Африке надежды на быстрые перемены во всех сферах жизни. Казалось, что с уходом колониальных режимов солнце свободы озарит все вокруг. Уместно, пожалуй, употребить тут слово – эйфория.
В связи со всем этим и подход к истории выражался, при многих нюансах, четырьмя-пятью связанными друг с другом направлениями. Воссоздание доколониального прошлого; разрушительная роль колониализма; борьба за освобождение; превращение колоний в государства; единство народов и стран Африки – в противопоставлении колониализму и неоколониализму.
Но действительность оказалась сложнее, чем она виделась в период антиколониальной борьбы, и стала, шаг за шагом, предъявлять новые требования к историкам.
В 2002 г. в сборнике статей, посвященном, кенийскому историку Б. А. Оготу, другой кенийский историк Э. С. Атиено-Одиамбо написал, что десятилетие 1970-х «поставило в целом вопрос: когда же Африка встала на свой неверный путь»[45]. Атиено-Одиамбо не объяснил, относит он начало «неверного пути» к постколониальному развитию или к намного более раннему. Но ясно главное: его разочарование в тех взглядах, которые были типичны в 1960-х и начале 1970-х годов.
