Максим Коломиец - КВ. «Клим Ворошилов» — танк прорыва
3. Слаб погон под нормальную башню и тем более под большую башню. Его необходимо усилить.
4. Большая башня с системой М-10 спроектированная экстренно в период финляндского конфликта, требует больших переделок и доработки.
5. Недоработан поворотный механизм и стопора башен. Башня тяжело вращается, заедает, мотор не тянет, стопора не держат.
Помимо вышеуказанных, машина имеет очень много мелких дефектов, недоработок, отступлений от чертежей, о которых здесь говорить не приходится…
Материалы испытания показывают, что даже при существующем моторе с мощностью в 600 л. с. (которую снять полностью не удавалось из-за плохой охлаждающей системы), трансмиссия и ходовая часть работают на верхнем пределе и никаких вариантов увеличения массы и мощности двигателя не допускают, в то время как первое неизбежно, а второе необходимо.
Исходя из вышеизложенного, считаю, что машина КВ недоработана и требует срочных и серьезных переделок. Большинство переделок нельзя провести в процессе широкого производства, которое уже идет полным ходом на Кировском заводе. Подобное положение затянет освоение машины в производстве минимум на 1,5–2 года и внесет большую путаницу, лишние расходы и не даст ни малейшей экономии во времени. Качество же выпускаемой машины в течение 1,5–2 лет будет низким.
Целесообразнее снизить программу до конца 1940 года до 5–8 машин в месяц и перебросить все заводские силы на доработку машины. В настоящее время все силы брошены на выполнение программы, а о качестве машины думают очень мало.
Считаю, что в настоящий момент назвать машину боеспособной нельзя из-за вышеуказанных дефектов. Отправлять ее в армию можно только как учебную, а не боевую.
По материалам испытаний, проведенных в течение 10 месяцев с общим километражем 5270 км, видно, что характерные дефекты, о которых говорилось еще в перечне конструктивных изменений от 4 февраля 1940 года и которые подтвердились испытаниями, не устранены и систематически повторяются на каждой испытываемой машине. Это объясняется тем, что вместо трезвой оценки дефекта и действительного его устранения завод занимается «замазыванием» этих дефектов.
Завод проводит не требуемые радикальные меры по устранению дефектов, а легко выполнимые полумеры, либо совсем ничего не делает. Например, вместо усиленной работы над улучшением узлов в коробке перемены передач (у нее слабы шестерни, ненадежны некоторые подшипники, плохо работает насос), завод улучшил термообработку нескольких шестерен. Результаты испытаний показали абсурдность этого мероприятия. Еще при защите проекта, а также в перечне конструктивных изменений от 4 февраля был выдвинут вопрос о необходимости замка в коробке перемены передач, но завод не хотел ничего делать, пока не потерпели аварию две коробки перемены передач. До сих пор также недоработан вопрос с облегчением переключения скоростей.
В том же перечне было указано, что воздушный фильтр мотора не обладает достаточной пылепоглотительной способностью. Вместо срочной переделки его, завод дотянул этот вопрос до сегодняшнего дня. А сейчас он решен путем придачи второго такого же фильтра на каждую машину как запасного.
В силу недостаточной эффективности охлаждающей системы (масляной и водяной) мотор работает в повышенном тепловом режиме, вследствие чего с него нельзя снять необходимой мощности. До сих пор завод ничего по этому вопросу не сделал, в то время как по причине двух последних дефектов выведено из строя 8 моторов.
Слаб погон башни, слаба ходовая часть машины, недоработана боеукладка, недоработан механизм поворота башни. Все это большие серьезные вопросы, по которым завод ничего существенного за истекший год не сделал. Год тому назад завод выпустил первую машину (1 сентября 1939 года), после окончания финляндских событий завод выпустил четвертую машину.
На сегодняшний день собирается 39-я машина. Казалось бы, 35 единиц (не считая 4 машины фронтового периода) вполне достаточное количество для того, чтобы доработать машину и повысить ее качество. А по существу разница в качестве между первыми и последними машинами заключается в различных мелких доделках, в увязке чертежей и в уточнении производственной технологии. Что касается устранения основных конструктивных дефектов машины, то ничего существенного не сделано.
Подобное отношение к доработке машины объясняется тем, что завод все силы, средства и уловки бросил на формальное выполнение программы, совершенно не обращая внимания на качество машины и на необходимость устранения в процессе производства выявленных серьезных дефектов танка. Например, невыполнение июльской программы привело к тому, что директор завода тов. Зальцман 1 августа дал ложное сообщение в ЦК ВКП(б) о том, что сдано 15 машин, в то время как 13 машин стояли не принятые военной приемкой с целым рядом дефектов, подлежащих устранению. Несколько машин даже не были в контрольном военпредовском пробеге. Помимо этого, на машинах при крене не вращались башни. Все эти машины в настоящий момент (к 12 августа) не готовы, военной приемкой не приняты и вряд ли будут приняты в ближайшие 10–15 дней. Этот факт свидетельствует, что о качестве машины завод совершенно не беспокоится, программу хочет выполнить формально, а директор занимается очковтирательством.
АБТУ КА вместо того, чтобы осадить зарвавшегося директора, дает разрешение старшему военпреду военинженеру 2 ранга тов. Шпитанову подписать платежное удостоверение на окончательно принятые машины до 3 августа задним числом, т. е. 31 июля. Тов. Шпитанов, имея вообще большое тяготение к дирекции, решил помочь «бедняге» директору и, несмотря на то что ни одна машина на 8 августа не была окончательно принята военной приемкой, оформил платежные удостоверения на все 13 машин задним числом, т. е. 31 июля. Этот безобразный факт грубого нарушения приказа наркомата обороны как со стороны АБТУ КА, так и в особенности со стороны старшего военпреда, заставить которого делать такие преступления никто не имеет права.
Танк У-7 с установленным на нем первым образцом «пониженной» башни для 152-мм гаубицы перед прохождением испытаний. Сентябрь 1940 года.
Танк У-7 с установленным на нем первым образцом «пониженной» башни для 152-мм гаубицы перед прохождением испытаний. Сентябрь 1940 года.
Тов. Шпитанов… ссылался на указание командования АБТУ КА в частности комиссара АБТУ КА военинженера 2 ранга тов. Макарова, который приказал: «Что бы ни было, ни в коем случае не тормозить производство». Несмотря на то что это указание идет в разрез с приказом НКО — «военпред в первую очередь отвечает за качество и должен давать в армию годную продукцию», со стороны тов. Шпитанова имеются попытки принудительными мерами заставить принимать бракованную продукцию.
Не единичны случаи, когда предъявляемая продукция браковалась низовыми работниками военной приемки и пропускалась старшим военпредом. Все это вошло в принцип работы со дня вступления в должность тов. Шпитанова. Подобное положение привело к тому, что с работниками военной приемки и их требованиями завод перестал считаться, заявляя: «Не примете — примет старший военпред или прикажет принять».
Все это привело к тому, что устранялись мелкие дефекты по машине, а основные наиболее серьезные дефекты и недоработки не устранялись, т. к. старший военпред тов. Шпитанов боялся — «тормозить производство».
В силу того, что СКБ-2 занято сейчас разработкой других новых образцов, и в силу того, что в нем вообще мало работников для данного объема работ, над доработкой машины КВ по существу серьезно не работают.
Машина без достаточных испытаний и устранения выявленных дефектов была запущена в серийное производство. Таким образом, устранение таких крупных дефектов, которые имеет машина, связано с большими трудностями в смысле ломки технологического процесса и выполнения программы.
Отсутствие проверенных и утвержденных чертежей и технических условий не дает возможности доработать машину и вносят путаницу в работу производства, ОТК и военной приемки.
Следует упомянуть еще курьезный факт, получивший в момент приезда на Кировский завод комиссара АБТУ КА военинженера 2 ранга тов. Макарова. Он спросил меня, сколько в перечне конструктивных изменений осталось недоработанных пунктов. Я ответил: «60», на что он сказал, что этого не может быть. Но когда все присутствующие заверили его в этом, он сказал, что не утвердит перечень, пока в нем не останется 6–8 пунктов. Так, чисто механически уменьшили количество пунктов в перечне, как будто от этого уменьшилось содержание работы. Такая механическая операция с уменьшением количества пунктов перечня, очевидно, ему была нужна для доклада».
