Теодор Бенк - Колыбель ветров
Должно быть, некий чудодейственный огонек, горевший в этом человеке, разжег и во мне целый пожар, потому что вскоре я заразился его энтузиазмом. Отныне я жил лишь экспедицией, которая намечалась на весну. Тем временем профессор Бартлет назначил меня своим ассистентом, а университет выделил мне сырую комнатку в наружном углу пристройки к старому музею. Но мне она казалась такой же роскошной, как кабинет самого президента.
Мое время до отказа заполнилось лекциями, преподаванием и научной работой. При всей своей занятости я еще каким-то чудом умудрялся заниматься в университете и даже обручился с очень хорошенькой сокурсницей. Просто невероятно, как я всюду поспевал, если учесть, что мои мысли были почти целиком заняты подготовкой к экспедиции. Мечта мальчишеских лет, подогретая книгами Пири, Бёрда, Роя Чепмена Эндрюса и Карла Экли [6], была близка к осуществлению.
Я обнаружил, что даже такая скромная экспедиция, как моя, требовала основательнейшей подготовки. Писанина задерживала меня в моем кабинетике далеко за полночь, и зачастую я отправлялся на утренние лекции, не сомкнув глаз в течение всей ночи. Я сочинял сотни писем ученым, правительственным учреждениям и поставщикам снаряжения. Было необходимо детально обсудить предложения и разработать планы исследовательской работы, а также выхлопотать средства на экспедицию. Последнее оказалось для меня самым тяжким испытанием.
Я прочел все до единой книги, имеющие отношение к Алеутским островам и Аляске, которые удалось раздобыть. В университетской библиотеке моя физиономия стала такой же привычной, как и лица библиотекарей. В довершение ко всему я с головой ушел в изучение языка алеутов и эскимосов, используя в качестве пособия некоторые старые словари, вышедшие несколько десятилетий назад. Это была немыслимо трудная затея, и, должно быть, я странно выглядел в университетской столовой со словариком выписанных эскимосских слов, который держал перед глазами во время еды, чтобы, не теряя ни минуты, все время повторять их про себя.
Однажды я встретил профессора Бартлета в клубе ботанического журнала; перед ним была развернута большая карта.
- Мне было бы гораздо спокойнее за эту экспедицию, - сказал он, - если бы вы воспользовались военным транспортом. На каких островах вы намерены побывать?
Мы оба склонились над подробной картой Алеутского архипелага, и я указал на несколько обозначенных на ней островов.
- Главным образом на Адахе, где у нас будет база и откуда будем выезжать на другие острова. Кроме того, я хочу посетить алеутские деревни, расположенные на островах Атха, Умнак и Уналашка. Пещеры с захоронениями и следы древних поселений могут встретиться на любом острове, но где точно, это никому не известно.
Пока я водил пальцем по намеченному маршруту и местам, удаленным на тысячу миль от крайней западной точки Аляски, профессор Бартлет качал головой.
- Нам совершенно необходимо добиться помощи со стороны военных. Другого выхода нет. Университет не в силах предоставить средства, достаточные для оплаты транспорта, а все мои хлопоты об обеспечении экспедиции из других источников успехом не увенчались.
Было крайне неприятно, что самое упорное сопротивление всем планам оказывали ученые нашего же университета. Они утверждали, что руководство экспедицией, над которой шефствует университет, нельзя поручать человеку, только что сошедшему со студенческой скамьи, к тому же еще двадцатичетырехлетнему, и прочили провал всему предприятию. Другие полагали, что я проявляю чистое безумие, намереваясь тащиться бог весть куда и проделать четверть пути вокруг света, когда есть столько нерешенных научных проблем под боком, в штате Мичиган.
- Пусть вас не смущает критика, - засмеялся Бартлет, когда я пришел к нему, подавленный столь неожиданной оппозицией, - вы еще не раз столкнетесь с тем, что ученые - заядлые пессимисты, когда дело идет о планах, выношенных другими.
Желая разрядить академические страсти в университете, профессор Бартлет поручил мне выступить перед преподавателями и студентами ботанического факультета с сообщением о флоре Алеутских островов, в котором я вскользь набросал планы моей экспедиции. Вскоре вышло так, что я стал выступать с лекциями уже и перед другими аудиториями. Однако нам так и не удалось разрешить материальной проблемы, а поскольку время приближалось к весне, на душе у меня было тревожно.
Лишь одну проблему удалось решить без труда. Речь идет о составе экспедиции. При наших скромных возможностях не было никакой надежды взять в экспедицию более одного человека, и я выбрал Боба Дорсета, недавно закончившего Лесную школу. Такое решение многих удивило. В университете говорили, что я совершаю ошибку: "У него нет опыта научной работы, а вам требуется специалист!" Но я твердо держался своего выбора. Боб был высоким, добродушным малым, сильным, как бык, и неизменно веселым. Его не страшило житье под открытым небом, и он восторженно относился к нашим планам. Я чувствовал, что Боб останется таким, какие бы испытания ни выпали на нашу долю во время предстоящего трудного путешествия.
Мы вместе собирали необходимое снаряжение и продовольствие. Это был медленный процесс, учитывая, что из-за отсутствия средств мы ничего не могли купить и нам приходилось все занимать у других факультетов университета или принимать в подарок от разных учреждений. В конце концов я с отчаяния решил поехать на собственные деньги в Вашингтон - в расчете найти там какую-либо поддержку в осуществлении нашего замысла. Но начали мы с того, что свели все свои планы в одно стройное целое, приложив карты и схемы, чтобы наши предложения стали яснее. Мы ставили перед собой четыре главные задачи.
1. Собрать полную коллекцию растений. Это было очень важно для лучшего понимания условий жизни на Алеутских островах и помогло бы определить происхождение флоры Крайнего Севера.
2. Обследовать и нанести на карту наименее изученные острова, попутно определив месторасположение поселений и пещер с захоронениями, остававшимися до сих пор неизвестными. Эта работа расширила бы наши сведения о том, где и как размещалось алеутское население в доисторические времена. Наиболее интересные места могли быть изучены позднее, возможно следующей экспедицией.
3. Посетить несколько разбросанных в разных местах деревень, где до сих пор живут алеуты, с целью описания их почти исчезнувших народных обычаев, особенно относящихся к использованию растений в качестве продуктов питания, лечебных средств и ядов. Многие из этих данных никогда раньше не систематизировались. Одновременно наша экспедиция предполагала изучить влияние современной цивилизации на алеутский народ.
4. Наконец, составить монографию о полезной флоре и фауне Алеутских островов. Я знал, что такой труд представлял бы большую ценность в стратегическом отношении, особенно как пособие для потерпевших кораблекрушение в этой малоисследованной части Земного шара.
Вооружившись такими тезисами наших планов, я отправился в столицу Соединенных Штатов. Весной 1948 года Вашингтон поразительно напоминал сумасшедший дом. День за днем я обивал пороги различных учреждений, но не мог добиться толку. Наконец, я ворвался в кабинет сенатора Артура Вандерберга и заявил, что мне надоело, что я уже не в силах бегать от одного начальника к другому, но если он поможет мне связаться с кем-нибудь, кто примет меня, я обещаю не беспокоить его до конца дней. Когда знаменитый сенатор дослушал мою тираду, он расхохотался и, сняв трубку, позвонил в морское министерство.
Не прошло и часа, как я разговаривал с адмиралом. Мне ничего твердо не обещали, но позволили изложить наш план нескольким офицерам в чинах, которые меня выслушали. Я уехал из Вашингтона с надеждой, несколькими рекомендательными письмами в адрес военного командования на Аляске и, самое главное, правом на получение пятисот коробок с полевыми пайками, оставшимися от второй мировой войны. Мы могли получить их на продовольственной базе флота в Сиэтле.
Затем в нашем деле появился еще один просвет. Морское министерство вызвало нас в Анн-Арбор и предложило присоединить свою экспедицию к экспедиции Гарвардского университета, отправляемой на Алеутские острова по договоренности с научно-исследовательским отделом морского министерства. Я немедленно отправился в Бостон. Сотрудники Гарвардского университета удивились и до некоторой степени опешили, узнав о наших планах, так как не допускали мысли, что кто-либо, кроме них, намерен изучать Алеутские острова. Однако после ряда оперативных совещаний они согласились, что объединение обеих экспедиций было бы лучшим выходом из создавшегося положения.
Я возвратился в Анн-Арбор ликуя, так как был теперь вполне уверен, что главный вопрос отрегулирован. Нам приходилось в спешном порядке пересмотреть свои планы, чтобы привести их в соответствие с планами гарвардцев. Но тут мы узнали, что те настаивают на полном контроле над нашей экспедицией вплоть до находок, сделанных нами лично, и что мы попадаем под начало Уильяма Лофлина, возглавляющего Гарвардскую экспедицию, хотя тот, подобно мне, и сам лишь недавно окончил университет.
![Иоанна Хмелевская - Большой кусок мира [Большой кусок света]](/uploads/posts/books/227132/227132.jpg)
