Сергей Былинин - Танковое сражение под Бродами — Ровно 1941 г.
У командования фронта не было единства взглядов по вопросу немедленного танкового контрудара. 22 июня вечером при разработке плана снова столкнулись в спорах Вашугин и Пуркаев. Первый горячо выступил за немедленный удар. Предложения второго предусмотрительно сводились к следующему. Поскольку 4-й, 15-й и 22-й мехкорпуса уже ведут тяжелые бои и понесли потери, а 8-й, 9-й и 19-й — на маршах под непрерывными бомбежками, то собрать их все в группировки на рубежах атак в 2–3 дня не удастся; бросать же в бой разрозненно — значит подставлять под вражеские удары и обескровить. Завтра, 24 июня, смогут атаковать лишь 15-й и 22-й, да и то не всеми силами — этого для контрудара слишком мало.
Командующий 1-й тгр генерал-полковник фон Клейст.
Поэтому вывод: отдать приказ окруженным дивизиям пробиваться самостоятельно, а мехкорпуса вместе со стрелковыми сосредоточить в течение 2–3 дней на линии УРов старой границы в две группировки и тогда мощно ударить по немецким клиньям.
Доводы командующего М. П. Кирпоноса были иными. Отступление танковых сил и пассивное ожидание может обернуться тяжелыми последствиями для приграничных соединений, которые сдерживают напор многократно превосходящего противника. Как долго они смогут его выдержать? В бой на клиньях противника уже вступили 15-й и 22-й мехкорпуса. Это наш 1-й эшелон. С подходом 4-го, 8-го, а затем 9-го и 19-го будем иметь 2-й. Поэтому сейчас боевая задача на 24 июня: командарму-5 Потапову силами 22-го мехкорпуса и 135-й дивизии ударить на Владимир-Волынский, разгромить прорвавшиеся части врага на луцком направлении и соединиться с окруженной 87-й дивизией; командиру 15-го мехкорпуса Карпезо частью сил обороняться у Радехова и Бродов, а основными ударить на Берестечко, уничтожить танковые и моточасти противника и соединиться с окруженной 124-й дивизией; командарму-6 Музыченко вывести 4-й мехкорпус из боя и повернуть его в поддержку 15-му в наступлении на Берестечко. Координацию действий 22-го, 9-го и 19-го мехкорпусов возложить на генерала Потапова, 4-го, 8-го и 15-го — на штаб фронта.
Командующий тяжело заключил совещание: «Иного выхода нет: мы не можем отступать в ожидании сосредоточения всех корпусов». Пуркаев угрюмо молчал. Доводы Кирпоноса звучали убедительно. Ватутин без колебаний поддержал командующего.
Операцию пришлось начинать одновременно с созданием наступательной группировки в то время, когда стрелковые и мехкорпуса 2-го эшелона фронта находились еще в 200–400 км от передовой, а противник, прорвав приграничное прикрытие, успел пробить брешь в 40–50 км и угрожал охватом основных сил фронта и прорывом к Киеву с ходу. Исходя из сложившихся условий, Кирпонос решил упорной обороной и танковыми контратаками задержать продвижение танковых колонн Клей-ста, а затем силами корпусов 2-го эшелона окружить их и уничтожить.
Предвоенная фотография запечатлела экипажи советских Т-26 в строю перед своими боевыми машинами.
Таким образом, запланированный танковый контрудар с неизбежностью разделялся на два этапа. На первом привлекались 4-й и 22-й, на втором — 8-й, 9-й и 19-й мехкорпуса. 9-й выдвигался к Луцку, 19-й — к Ровно, 8-й с юга — к Бродам. Удар мехкорпусов должен был осуществляться вместе со стрелковыми корпусами — 37-м из 6-й армии, и 31-м и 36-м — из резерва. Их выдвигали в районы Кременец, Луцк, Дубно. Разновременный подход на исходные позиции предопределял их ввод в бой разрозненно, обрекал на удары во встречных боях, но к такому решению вынуждала все более опасно складывавшаяся обстановка. В эти накаленные дни главным было сдержать ударные группировки Рундштедта, прежде всего танковые и мотодивизии, перехватить инициативу, не дать немцам вырваться на оперативный простор с выходом к Днепру. Необходимо было выиграть время для перегруппировки советских войск и перехода в общее наступление.
На первом этапе танкового сражения 25–26 июня развернулись встречные бои с возрастающим ожесточением, особенно яростном на стыке флангов 5-й и 6-й армий — участок Устилуг — Сокаль, куда Рундштедт двинул 1-ю танковую группу Клейста и дивизии 6-й полевой армии Рейхенау. Немецкой разведке было известно, что здесь вся группировка русских состоит только из трех дивизий и двух мехкорпусов — 15-го и 22-го — и что некоторые участки не прикрыты войсками.
Командиры 5-й и 6-й армий — Потапов и Музыченко — в первые часы 22 июня действовали, как и командование фронта, по плану прикрытия и стремились разгромить мотоколонны Клейста ударами армейских мехкорпусов. 4-й мехкорпус, поднятый по тревоге в ночь на 22 июня, подвергся бомбежке не в городках, а на марше к границе в Янов и Краковец. Он имел до 400 танков Т-34 и КВ. В наиболее сильной 32-й тд (полковник Е. Г. Пушкин) было 325 танков, из них 49 — КВ, 173 — Т-34, остальные 162 — легкие ВТ и Т-26 и танкетки Т-27. В первом бою наша 32-я тд отбросила 125-ю немецкую пехотную дивизию, пытавшуюся с ходу, через Янов и Краковец, прорваться к Львову. По заявлению А. В. Егорова, командира полка 32-й тд, немцы в этих боях потеряли 30 танков (из 40), 25 бронемашин, 9 тяжелых орудий, десятки мотоциклов и машин и до полка убитыми. Здесь, может быть, впервые немцы почувствовали превосходство Т-34 и КВ. Немецкие пушки оказались бессильны против советских танков.
Комкор 15-го мехкорпуса Карпезо успел форсированно выдвинуть в Радехов передовой отряд, уничтожил десант и остановил немецкий авангард. Радехов переходил из рук в руки. В конечном счете отряд, прикрывшись артогнем, атаками КВ и Т-34, выбивая танки и мотопехоту противника, удерживал Радехов несколько часов до подхода главных сил корпуса.
Схема 2. Боевые действия на Юго-Западном фронте с 22 по 24 июня 1941 г.
Комкор 22-го Кондрусев, еще не зная, что в полосу 5-й армии противник нацелил главный удар смог поднять 19-ю танковую и 215-ю моторизованную (но фактически пешую) дивизии (41-я тд потеряла связь, ее местонахождение в эти часы было неизвестно). Вместе с корпусом действовала 1-я АПТбр Москаленко. На нее и натолкнулась немецкая 14-я тд с мотопехотой. Встречный бой отличался огневым упорством. Десятки танков и бронемашин, десятки орудий и сотни немецких трупов остались на шоссе Владимир-Волынский — Луцк.
Командиры немецких передовых частей, не ожидавшие такого отпора, доносили об упорстве русских, контратаках советских танков, просили подкреплений, но получали в ответ распоряжения ускорить темпы продвижения. Штаб Рундштедта, как и Гальдер, надеялись на «столбняк» и «паралич» советского командования, но первая растерянность быстро проходила.
С советской стороны сражение 23–25 июня развертывалось под воздействием противоречивых приказов и решений. У некоторых командиров появилась «десантобоязнь», дошедшая до того, что когда немцы (полк «Бранденбург») для «шума и имитации окружения» забрасывали в наши тылы небольшие парашютные группы и мотоциклетных автоматчиков, то на их ликвидацию вместо стрелковых подразделений бросали… танковые части и авиацию (ЦАМО, ф. 229, оп. 3780, д. 6, л. 119). Удар на Радехов — Сокаль был ослаблен решением командарма-6 Музыченко, который выделил для него всего три батальона, одновременно приказав 4-му МК ударить в районе Дуньковиц (левый фланг армии), где не было серьезной угрозы. Таким образом мехкорпус оказался вдали от направления главного немецкого удара.
Находившийся до 26 июня в штабе ЮЗФ Г. К. Жуков потребовал создать сильную группировку в районе Бродов (4-й, 15-й и 8-й МК), которая совместно с ровенской (22-й, 9-й и 19-й МК), должна была разгромить 1-ю тгр Клейста. Но вывести из боев 4-й и 15-й МК оказалось затруднительным. Тогда Жуков решил уменьшить полосу действий 15-го и усилить его 8-й танковой дивизией из 4-го МК, что выполнили с опозданием — к 25 июня 8-я тд не успела выйти в назначенный район.
Немецкий танкист, выглядывающий через боковой люк башни танка Pz.III.
Клейст усиливал свою танко-моторизованную группу у Радехова, наращивая превосходство и нажим на 15-й мехкорпус. На корпус наседали две немецкие танковые дивизии, а подход наших 4-го и 8-го мехкорпусов задерживался. И все-таки 15-й остановил и сдерживал немецкое наступление, более того — 24 июня Карпезо смелой контратакой сбил противника с позиций и продвинулся вперед. Но этот успех, как и успех других атак, исчерпался фронтальным оттеснением немцев и нанесением им немалых потерь, но не привел к разгрому врага. Этого можно было достичь только сильным совместным ударом трех или всех механизированных корпусов ЮЗФ. Немцы, постоянно уклоняясь от лобовых атак 15-го МК, отходили и, нащупав слабые места в его фронте, бросали туда танковые части, угрожая перехватом коммуникаций. 24 июня Гальдер записал в дневнике: «Следует отметить упорство русских соединений в бою…».
25 июня решающие события начали развиваться на житомирско-киевском направлении, где наступала основная группировка противника. Здесь танки Клейста и пехота Рейхенау, используя 50-км разрыв на стыке 5-й и 6-й армий, попыталась рвануться по прямой к Киеву, чтобы потом повернув навстречу 17-й армии Штюльпнагеля отрезать войска центра и всего левого крыла ЮЗФ от 5-й армии.
