Василий Татищев - Великие российские историки о Смутном времени
Царь Борис, видя в народе молву и слыша, что поляки войско собирают, послал полки на границу. Расстрига пришел с войском к Чернигову, и бой был с князь Иваном Татевым. Но когда русские вступили в бой, некоторые воеводу своего, взяв, Расстриге отдали, и многие из войска к нему пристали, и город Чернигов ему сдали. То же учинил в Путимле князь Василий Масальский с дьяками: воеводу своего окольничего Михаила Салтыкова, взяв, ему же отдали. И сей Масальский был у него в великой милости; а Салтыков от Расстриги ушел, но потом более Расстриге, нежели Годунову, служил. Сему последовали Рыльск, Белгород, Оскол, Волуйка, Курск и Комаричи. В Новгородке были воеводы боярин князь Никита Петрович Трубецкий да Федор Басманов, и оные Расстригу не пустили. Посланы против Расстриги с полками князь Дмитрий Иванович Шуйский с товарищами, потом послан князь Федор Иванович Мстиславский с товарищами во Брянск, а из Брянска к Новгородку. И тут Мстиславского ранили, а войско русское Расстрига сбил. О сем побоище и о причине несчастья русского показывает Туанус обстоятельства странные. Послан в помощь с Москвы князь Василий Иоаннович Шуйский с москвичами, и, сошедшись под Кромами, Расстригу побили; от чего он ушел в Путимль. Мстиславский пошел со всеми полками под Рыльск, где был Расстригин воевода князь Григорий Долгорукий да Яков Змеев, и бояр к городу не пустили; после чего бояре отступили в Комарицкую волость в Радонежский острог. Борис Годунов, осердясь на бояр, что Расстригу не взяли, послал к ним окольничего Петра Никитича Шереметьева с гневом. И от того в войске учинилось великое оскорбление, и многие захотели Расстригу за истинного признать и стали к нему переезжать, а другие тайно писать, через что Расстрига более стал укрепляться и войско свое умножать.
1605. В Великий пост пошел боярин Федор Иванович Шереметьев с товарищами с войском под Кромы и оный осадили. В Кромах же сидел Григорий Акинфеев да атаман донской Карела. Бояре после многих боев город Кромы сожгли и взошли на насыпь, а казаки ушли в средний острог. Но Михаил Салтыков войско свое со стен свел без ведома воевод и тем войскам царя Бориса немалую беду учинил.
1605. Осенью пришли полки из Новгорода, князь Никита Романович Трубецкой да Петр Федорович Басманов. И государь их принял с великою честью, а особенно Басманова, не ведая, что оный ему наитягчайший враг и губителем рода его является. Некоторые повествуют о сем Петре Басманове так. Царь Борис, ведая, что оный Отрепьев живал в доме Басмановых, послал его якобы для договора с поляками к ним в войско и чтоб он, видя того Расстригу, возвратясь, в народ объявил, уповая, что Басманову народ более, нежели другим, поверит. Он же с охотою оное исполнил, и приехав под Кромы в Расстригино войско, начал якобы о положенном на него деле с поляками съезжаться. Расстрига же, видя, что Басманов его узнал, призвал его к себе наедине и сказал ему: «Ты знаешь, что я хотя не царевич, однако ж я имею возможность тебя сейчас погубить, только не хочу. И тебя тем уверяю, что мне ни престол Российский, ни же власть светская не нужны, но только хочу отметить кровь государей моих и знатных людей от такого мучения и разорения избавить. А потом, ежели я вам неугоден, избирайте на царство, кого хотите. Ежели же вы мне в том противиться будете, то я принужден силою оного домогаться и невинных вместе с виновными губить». Басманов же, слыша сие, ужаснулся и, долго молчав, напоследок обещал ему не только сам служить, но и других обратить. И приехав к Москве, явился тайно некоторым противным Годунову боярам и, с ними посоветовавшись, положил намерение в Москве народ возмутить и уехать к Расстриге. На следующий день, в понедельник на седмице Фомы, явился Годунову и тайно донес ему все подробно, как он Расстригу узнал и что ему оный говорил, не употребляя Годунову досадных слов. Особенно же сказал Годунову примету, бородавку на правой щеке, которую многие знали, и обещал оное обстоятельно во весь народ объявить. Царь Борис, уверясь ему, велел оповестить, чтоб народ весь собрался на Ивановскую и Красную площади.
Поутру собралось народу множество. Петр же Басманов, выехав верхом на Красную площадь, где множество простого народа было, объявил, что его посылали смотреть и он видел, что тот подлинно царевич Дмитрий, а не Отрепьев. И выговорив оное, уехал из города и побежал с одним служителем к Расстриге в Путимль. Царь же Борис, слышав сие, послал его ловить, но нигде сыскать не могли. И народ пришел в великое смятение. Сие видя, царь Борис впал от печали в болезнь и умер 1605 апреля 13 числа; и думают многие, что он сам себя отравою умертвил. Другие же сказывают, что Басманов, сие тайно объявив в народ, был в Москве, и после смерти царя Бориса послан был с прочими к Кромам войско к присяге приводить, и там изменил, все войско возмутил, к Расстриге отъехал, и был у него более всех в милости.
14 апреля нарекли на царство сына его Федора Борисовича, и в Москве все целовали ему крест. В Кромы же к кресту приводить послали митрополита новгородского да боярина князя Михаила Петровича Кафтырева-Ростовского с товарищами, а боярам Мстиславскому и Шуйским велели быть в Москву. Оные же, приехав, указ объявили и хотели к присяге приводить, но в войске учинилось смятенье, что многие присягать не хотели. В той думе были озлобленные от царя Бориса князь Василий да князь Иван Голицыны, Михаил Салтыков да города Рязань, Тула, Кашира, Алексин. И взяв боярина Ивана Годунова, связав, отвезли в Путимль к Расстриге, а князь Кафтырев и Телятевский ушли к Москве с известием. После чего Расстрига пошел прямо под Москву, и все города по пути ему сдавались. Наперед себя послал с войском Наума Плещеева да Гаврила Пушкина. И оные, придя, стали в Красном селе, и красносельцы к ним пристали. И с ними придя прямо в Москву на лобное место, читали всему народу Расстригины указы, потому к ним многие служилые люди и чернь пристали и поздравляли Расстригу царем Дмитрием Иоанновичем на царстве. Потом велели всем боярам собраться, других и силою привлекли, и грамоты Расстригины объявили. Патриарх же Иов сильно тому противился, но ничего учинить не мог. Народ же принудил бояр взять Годунова жену и сына под караул, потому в тот же день взяли царицу с сыном и дочерью под караул на их старый двор, а к Расстриге послали с известием.
Потом, на следующий день, в Москве все учинили ему присягу, а к нему послали бояр с повинною, князя Ивана Михайловича Воротынского да князя Андрея Андреевича Телятевского с товарищами; но он не с великою милостию их принял и Телятевского в тюрьму велел посадить. Потом послал он в Москву князя Василия Голицына да князя Василия Мосальского убить царицу и царевича, а с войском послал Петра Басманова. Оные, придя, патриарха Иова ссадили и послали в Старицу, где он умер. Всех Годуновых, Вельяминовых и Сабуровых разослали по городам в тюрьмы, а Семена Годунова в Ростове задавили.
Июня 10 числа по учреждении некотором и ссылке патриарха князь Василий Голицын и князь Василий Масальский, взяв с собою Михаила Молчанова да Андрея Шелефединова, придя в дом царя Федора Борисовича, разведя царицу с детьми по особым избам, в первую очередь ее задавили, и потом стали сына давить; но поскольку все четверо долго не могли его осилить, один из них, ухватив его за яйца, раздавил. И тут, его умертвив, Голицын объявил в народ, якобы они со страстей померли. Царевна же едва ожила. Потом, положив их в гробы и царя Бориса, который погребен был в церкви Архангела в алтаре на правой стороне, вытащив сквозь стену, положив в простой гроб, погребли всех в Варсонофьевском монастыре. Царевну же Аксинью Борисовну, постригши, сослали во Владимирский Девичий монастырь.
Расстрига, об убиении и ссылке Годуновой фамилии и патриарха получив известие, пошел из Тулы через Серпухов к Москве. И на Москве реке встретили его все бояре и власти. Отсюда послал он знатных людей, велел именуемую матерью своею царицу иночицу Марфу Федоровну с надлежащею честью привести к Москве. Оттуда придя, стал в селе Коломенском и, стояв день, убравшись, пошел в Москву с обрядом июля 10 дня. И за городом встречали его всем народом, на лобном же месте встретили его все знатные люди и власти с крестами в церковном одеянии, где он, сойдя с коня, слушал молебен, и польское войско стояло в строю на Красной площади. По отпетии молебна пошел он в царский дом, и тогда его многие узнали, и о согрешении своем плакали.
После приезда своего немедленно велел избирать на патриаршество. Иезуиты же, зная грека Игнатия, бывшего ранее в папежской ереси, а потом в Рязани архиепископом, которого хотя прочие все архиереи не хотели, однако ж опасаясь из того большей беды, по повелению его поставили на патриаршество. Когда же уведал Расстрига о приближении царицы к Москве, поехал сам со многими знатными людьми. Но услышав, что она его сыном именовать не хочет, послал наперед Басманова ее уговорить, представляя ей тяжкий страх. Она же на то нехотя склонилась и обещала учинить по его воле. О чем получив известие, Расстрига встретил ее в селе Тайнинском и, увидясь, как она, так и он друг друга со слезами целовали якобы от радости. И потом привез ее в Москву с великою честью прямо в Вознесенский монастырь, там где ее с подобающей матери честью содержал.
