Константин Пензев - Русский Царь Батый
15 % от общей численности населения, 10 % от мужского.
По словам Гумилева («Древняя Русь и. Великая степь», http://kulichki.com), население Руси в XIII веке составляло приблизительно 5–6 млн. человек. Предположим среднее значение – 5,5 млн. По советским меркам мобилизации Русь тогда могла содержать до 110 000 человек «под ружьем» в качестве регулярной армии (результат практически совпадает с оценкой в 100000 человек, сделанной С. М. Соловьевым в его «Истории России»). Если, по словам Гумилева, численность половцев в то же время, составляла 300–400 тыс. человек (в среднем 350 тыс.), то половцы могли выставить, опять же по советским стандартам мобилизации, в виде регулярной армии до 7000 человек в мирное время. Конечно, в военное время число «призывников» резко увеличивается.
Этого хватало, чтобы в XIII веке половцы контролировали весь Дешт-и-Кипчак. Согласно «Энциклопедии Кирилла и Мефодия», «Дешт-и-Кипчак (Кипчакская степь) – название в арабских и персидских текстах XI–XV ее. степей от р. Иртыш до р. Дунай, от Крыма до Болгара Великого, где кочевали кипчаки (половцы). В XIII в. захвачена монголо-татарами. В XVI–XVIII ее. называлась только восточная часть (территория совр. Казахстана)».
Между Иртышом и Дунаем, Крымом и Великой (Волжской) Булгарией расположена огромнейшая территория. И вот эта огромнейшая территория давала пищу весьма скромному по численности (менее полумиллиона) народу половцев. Причем скромному именно по средневековым масштабам.
Если говорить о мобилизационных способноетях Руси и половцев исходя из Батыевых требований в 5 %, то Русь могла выставить регулярную армию в 275 000 человек, а половцы всего только 17 500. Разрыв в военном потенциале огромный. Следует также заметить, что общая численность людей в монголо-татарских племенах никогда и не составляла более полумиллиона.
Что же касается численности монголов в ордынских войсках, то «в улусах Джучи и Джагатая находилось по 4 тыс. воинов-монголов, преданных своему хану. А число воинов в одной только Большой, т. е. Золотой, Орде доходило до 200 тыс. всадников, при том что выходцы с Дальнего Востока – мангуты и хины (Чжурчжэни) – насчитывали всего 2000 воинов» (Л. Н. Гумилев, «Древняя Русь и Великая степь»). Цифра же в 200 тыс. всадников совпадает с мобилизационными возможностями Руси, откуда монголы и набирали рекрутов.
Из этих русских рекрутов в основном и состояли ордынские войска. Для того чтобы прийти к такому утверждению, даже нет необходимости копаться в исторических источниках. Просто поглядите на карту. Где находится Золотая Орда и где находится Монголия.
Гумилев пишет: «С той же проблемой связано поступление подкреплений из Монголии, где из каждой семьи был мобилизован один юноша (ссылка на Веселовского Н. Золотая орда//Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона). Переход в 5 тыс. верст с необходимыми дневками занимал от 240 до 300 дней, а использовать покоренных в качестве боевых товарищей – это [лучший способ самоубийства» («Древняя Русь и Великая степь»).
Даже сам переход в 300 дней если и не лучший способ самоубийства, то во всяком случае – не лучший способ переброски подкреплений. Да и сколько можно было дождаться подкреплений от монголов, чья численность существенно не превышала численности половцев? По официальной версии истории, к этому времени (XIII век) монголы воевали на китайском и хорезмшахском направлениях. Германия в Первую мировую войну пыталась воевать на двух фронтах и проиграла. Она проиграла и во Вторую мировую, несмотря на колоссальный уровень, так называемой пассионарности и при мобилизации 18 млн. человек.
«Но никак нельзя не учитывать, что только благодаря опоре на всю континентальную Европу стала возможной мобилизация почти четверти всех немцев. У нас было призвано за время войны 17 процентов населения (к тому же далеко не все из них побывали на фронте) – то есть один из шести человек, ибо иначе в тылу не осталось бы необходимых для работы военной промышленности квалифицированных мужчин…». (В. Кожинов, «Истинный смысл и значение Второй мировой войны 1939–1945 годов»).
Конечно, рекрутов в Орду брали из Руси насильно, без сомнения насильно, поскольку желающих служить никогда много не было, ни при Орде, ни при Людовике XIV, ни при Фридрихе Великом. В СССР и в современной России за уклонение от воинского призыва полагалась и полагается уголовная ответственность.
Если вы будете осуществлять воинский набор] только на добровольной основе, то приготовьтесь платить много денег. Без денег рекрутчина воспринимается народом строго в определенном смысле. СССР набирал новобранцев на службу в 80-е годы всего-то на два года в СА и три года в ВМФ. И то это многим не нравилось. А если рекрута «забрили» на двадцать пять лет?
«В русском фольклоре существует целый жанр „рекрутских плачей“, напоминающих погребальные песни. Проводы, которые семья устраивала идущему в солдаты рекруту, также напоминали погребальный обряд» (Р. Пайпс, «Россия при старом режиме»).
Рекрутов в Орду брали часто в детском возрасте (как и в Турции – в янычары). Во-первых, ребенок, оторванный насильно от семьи, ожесточается нравственно, и это делает его впоследствии настоящим головорезом. Во-вторых, воинское ремесло того времени в корне отличалось от нынешнего ратного дела. В XIII веке оно было гораздо сложнее, и никаких учебных пособий при этом не выпускалось, а все учение приходилось осваивать на практике. Лучше с самого детства.
Рекрутов легче всего брать из оседлых народов. Это азы мобилизационной политики. Если кто-то думает обратное, то пусть в роли военного комиссара попробует призвать на воинскую службу хотя бы одного цыгана на территории РФ. А в средние века дураков проживало гораздо меньше, чем сейчас, поскольку тогда дураки быстрее умирали.
Посему из оседлой – то местности мобилизовать новобранца нелегко, а с кочевниками и вовсе приходилось договариваться о некотором вознаграждении.
Поскольку славяне составляли явное большинство на территории, контролируемой Золотой Ордой, то естественно предположить, что и кадровый состав золотоордынского войска в основном являлся славянским. Кочевые народы должны были быть представлены в виде отдельных кавалерийских корпусов, приданных кадровым ордынским частям на время боевых действий. После окончания военной кампании кочевники дружно отправлялись кочевать по своим степям, во главе со своими ханами, а регулярная ордынская конница славянских кровей отправлялась к местам расквартирования.
Причем все вышесказанное относится к организации и укомплектованию именно регулярной ордынской армии. Иначе и быть не могло. Тогда бы представители гражданской администрации (князья) собрали ополчение и раздавили Орду как гнилой орех. А в бою с регулярной армией ополчение практически не имеет шансов на победу. Князья об этом знали, поэтому помалкивали и только обсчитывали Орду при военных поставках.
Если согласиться с системой комлектования регулярных частей Золотой Орды на основе рекрутского набора в славянских областях, то становится понятным и расквартирование этих частей в половецких степях, подальше от Руси: дезертирство в данном случае было весьма затруднительным.
В некоторых изданиях встречается странное утверждение о том, что по национальному составу золотоордынское воинство было кипчакским (половецким). Дескать, вырезали моголы половецкую верхушку, а основную массу половцев мобилизовали в Орду. Еще раз повторю – мобилизационные возможности половцев были очень низкие. А сами половцы – нестойкие воины. Если бы дело обстояло иначе, то на Калке русско-половецкое ополчение не оказалось разбитым.
«Причины поражения (на Калке. – К. П.) русско-половецкого войска также выяснены. Оказывается, у русских не было общего командования, потому что три Мстислава – Галицкий (Удалой), Черниговский и Киевский – находились в такой ссоре, что не могли заставить себя действовать сообща. Затем, отмечена нестойкость половцев, кстати, давно известная. Наконец, в предательстве обвинен атаман бродников Плоскиня, уговоривший Мстислава Киевского сдаться монголам, чтобы те его выпустили за выкуп» (Л. Н. Гумилев, «Древняя Русь и Великая степь»).
Так что можно согласиться с тем, что «… Орда была не иностранным образованием, захватившим Русь извне, а просто регулярным восточно-русским войском, входившим неотъемлемой составной частью в древнерусское государство… „Татаро-монгольское иго“ есть просто период военного управления в русском государстве, когда верховным правителем являлся полководец-хан (царь), а в городах сидели гражданские князья, которые обязаны были собирать дань в пользу этого русского войска, на его содержание. Таким образом, древнерусское государство представляется единой империей, внутри которой было сословие профессиональных военных (Орда) и гражданская часть, не имевшая своих регулярных войск, поскольку такие войска уже входили в состав Орды. Так называемые татарские набеги, по нашему мнению, были просто карательными экспедициями в те русские области, которые по каким – то соображениям отказывались платить дань. Тогда регулярные войска наказывали бунтовщиков. Характерно, что перед такими набегами гражданский правитель – князь покидал город» (Г. В. Носовский, А. Т. Фоменко, Новая хронология и концепция древней истории Руси, Англии и Рима, http://lib.ru).
