Виктор Прудников - Катуков против Гудериана
— Ты бы, Михаил, поберег здоровье, оно у тебя не железное.
Катуков успокаивал ее:
— Ничего, Ксюша, выдержу, я двужильный. Расшибусь в лепешку, а танк буду водить!
Бригада в Борисове формировалась около полугода. Срок достаточно большой, чтобы изучить материальную часть танков, пройти практическую школу танкиста. Осенью начались учебные занятия по вождению боевых машин. Катуков старательно отрабатывал каждый элемент: плавно трогался с места, переключал передачи, увеличивал скорость. Душа радовалась: танк был послушен его рукам. Стрельбы из танковой пушки прошли тоже хорошо. Мишени были поражены с первых выстрелов.
Весной 1933 года из автобронетанкового управления пришла приятная весть: 5–я легкотанковая бригада должна готовиться к участию в первомайском параде. Начался отбор танковых экипажей. Катуков завидовал тем, кому предстояло отправиться в Москву на парад. Его учебный батальон оставался в Борисове, а честь представлять бригаду на празднике выпала батальону Поля Тылтыня, брату комбрига. На общем фоне его батальон выглядел гораздо предпочтительнее, чем батальон Катукова.
Много потом разговоров было об этом параде. Возвратившийся из Москвы Поль делился своими впечатлениями:
— Танки с открытыми люками стояли ровными рядами на Ильинке, Никольской, на площадях Революции и Свердлова. Работала радиостанция. Все внимание обращено к Красной площади. Вот раздался цокот копыт. Из Спасских ворот выехал командующий парадом Корк. Он отдал рапорт наркому Ворошилову. Объехав войска и поздравив их с праздником Первомая, нарком поднялся на трибуну Мавзолея, откуда произнес речь. Дальше все было как во сне. Звучал «Интернационал», гремел салют. Но вот и нам подали сигнал, и машины пошли по брусчатке Красной площади…
О первомайском параде газета «Правда» писала: «В площадь вливаются потоки танкеток, броневиков, танков—амфибий, средних танков, двух— и однобашенных, пулеметных, орудийных, зенитных. За ними мчатся многоколесные «кристи»… с площади Революции показывается цепь серо—стальных чудовищ — широких, приземистых… Всеобщее внимание приковывает к себе светло—серый «сухопутный броненосец» — многопушечный танк». Читая газетный отчет, Катуков гордился тем, что через учебный батальон, которым он командовал, прошли многие экипажи, достойно показавшие себя на параде, и его работа, как говорил Поль Тылтынь, видна была в Москве.
В годы Великой Отечественной войны судьба бросала Катукова и Поля Тылтыня по разным дорогам и фронтам, но связи между ними не прерывались. Забегая вперед, хочется отметить два интересных момента. В 1942 году, в самый разгар войны, бои, как известно, были очень тяжелыми. Катуков сражался на Брянском фронте, Поль — на Волховском, потом на Ленинградском. Танковый корпус Катукова нес потери. Связи нарушились.
Поль, обеспокоенный судьбой товарища, узнав, что он жив, пишет 20 сентября 1942 года письмо жене Елене Николаевне Федоровской: «У меня большая радость. Прошел нелепый слух, что Катуков убит, а сегодня встретился с Богомоловым (он теперь мой сосед), который видел на днях Катукова живым и здравствующим…»
После войны вышла книга генерала С.М. Кривошеина «Междубурье». М.Е. Катуков написал к ней послесловие. Отдавая должное Полю Тылтыню (Арману), другу и товарищу (Поль погиб 7 августа 1943 года под Ленинградом), он отмечал: «Запоминается образ талантливого танкового начальника, командира батальона советских добровольцев—танкистов Армана (Поля Матисовича Тылтыня). Человек, влюбленный в свое дело… он всей своей большой душой сочувствует правому делу испанского народа, не щадя сил и жизни, в сложных условиях горной Испании беззаветно храбро сражался с численно превосходящим врагом и всегда выходил победителем. Грамотный танковый командир, умный и чуткий товарищ — таким встает Арман со страниц «Междубурья».[3]
Осенью 1934 года Катукова переводят в 134–ю танковую бригаду и назначают начальником оперативного отделения. Бригада стояла в Киеве. Сборы были недолгими, документы уже на руках. Оставалось проститься с товарищами и комбригом.
Тылтынь протянул руку:
— Видите, как все складывается хорошо. Я желаю вам успехов на Академических курсах!
— Как на курсах? — не понял Михаил Ефимович. — Я еду в Киев на должность начальника оперативного отделения.
— Совершенно верно. Но есть еще один приказ: вы сдаете должность своему заместителю — и прямехонько в Москву.
Вот так получается в жизни: человек предполагает, а начальство располагает. Около года учился Катуков на Академических курсах тактико—технического усовершенствования (АКТУС) при Военной академии механизации и моторизации. За короткий срок предстояло пройти напряженный курс. Обширные знания давались здесь по материальной части танков, находящихся на вооружении Красной Армии, и радиоделу. Особое внимание уделялось и тактике — учению об использовании бронетанковых войск в бою. Теоретические знания закреплялись на танкодроме, что также было немаловажно в командирской практике.
Летом 1935 года учеба закончилась, и Катуков вернулся в 134–ю танковую бригаду. Командовал бригадой С.И. Богданов, впоследствии маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза. Семен Ильич обрадовался возвращению Катукова:
— Поздравляю с окончанием курсов! Где намерены использовать полученные знания?
— Как и предписывалось раньше, на оперативной работе.
Штабная работа полностью захватила Катукова. Он был доволен: в оперативном отделении сложился спаянный, творческий коллектив, способный решать сложные оперативно—тактические задачи — быстро, умело, со знанием дела. Свое умение люди показывали на практике во время командно—штабных учений, которые проходили, как правило, южнее Киева. В сентябре 1935 года состоялись большие Киевские маневры — важное событие в жизни Красной Армии. В них участвовали различные рода войск: пехота, конница, воздушно—десантные, артиллерийские, танковые, авиационные части и соединения. В ходе учений на практике отрабатывалась теория глубокой операции, разработанная в конце 20–х — начале 30–х годов. Ее разработчиками были известные военачальники — М.Н. Тухачевский, А.И. Егоров, К.Б. Калиновский, В.К. Триандафиллов, Г.С. Иссерсон, Н.Е. Варфоломеев и другие.
Войска одной из сторон — «синих» должны были прорвать оборону противника — «красных», затем, сочетая удары с фронта с ударами в глубине, устремлялись вперед, чтобы окружить и уничтожить силы противоборствующей группировки.
Прорыв осуществлялся стрелковым корпусом, усиленным танковыми батальонами и артиллерией РГК, и развивался кавалерийским корпусом при поддержке крупного воздушного десанта.
В маневрах задействованы были войска Харьковского и Киевского военных округов. «Синими» — наступающей стороной — руководил командующий войсками Харьковского военного округа Иван Дубовой, «красными» — обороняющейся стороной — Семен Туровский, заместитель Дубового. Учения проходили на территории Киевского военного округа под общим руководством его командующего Ионы Якира.
12 сентября разыгралось невиданное доселе «сражение». Все попытки «синих» занять переправы на Днепре и захватить Киев успешно отбивались «красными». Через два дня «синие» под прикрытием истребительной авиации выбрасывают воздушный десант, крупнейший в истории мировых армий, в районе Бровары, Требухово, Княжичи.
Четвертый день учений был особенно напряженным. 45–й механизированный корпус, в который входила 134–я танковая бригада Богданова, переправившись через реку Ирпень, стремительно выдвинулся в район Мотыжинского леса, создавая угрозу 17–му стрелковому корпусу и выходя в тыл 24–й и 44–й стрелковым дивизиям. «Синие» вынуждены были приостановить наступление на Киев.
Во время учений Катуков во всей полноте почувствовал важность и ответственность оперативной работы, от быстроты и качества которой зависело очень многое. Изрядно пришлось потрудиться в тот момент, когда наступающая сторона, перегруппировав свои силы, готовилась к атаке на Киев, обороняющаяся — к ее отражению.
В районе Гуровщины 45–й механизированный корпус был неожиданно атакован стрелковыми подразделениями и конницей. Завязались затяжные бои. Командир корпуса Антон Борисенко приказал 134–й танковой бригаде оказать поддержку 24–й и 44–й стрелковым дивизиям, попавшим в окружение на реке Ирпень. Дивизии заняли круговую оборону, а с наступлением ночи готовились прорвать кольцо окружения.
Бои продолжались с нарастающей силой. Стало очевидно, что они будут носить затяжной характер. И тут последовал отбой военным маневрам.
После разбора учений были сделаны определенные выводы, которые нашли свое отражение в приказе наркома обороны К.Е. Ворошилова от 22 сентября 1935 года: «Маневры Киевского военного округа текущего года, насыщенные массовым применением всех новейших средств боевой техники, полностью носили характер современного боя. Обстановка этих маневров постоянно ставила все рода войск в самое сложное положение и предъявляла очень высокие требования ко всем участникам от рядового бойца до высшего командира».[4]
