Павел Федоров - Агафон с Большой Волги
"Здесь умеют поесть", - принимаясь за кушанья, подумал Агафон.
За столом сидели Варя, молодой тракторист Федя, оказавшийся племянником Агафьи Нестеровны. Из разговора выяснилось, что Федя рос сиротой и воспитывался у тетки. Сама Агафья подавала на стол. Изредка присаживалась, откусывая сочный беляш, наперебой с Варей потчевала Агафона.
Варвара специально для гостя переоделась в шелковое, сиреневого цвета платье, часто вскидывала на него темные глаза, не стыдясь своей смуглой полуоткрытой груди. Было видно, что эта молодая женщина здесь в доме безраздельно царит и властвует. Когда Агафон умывался с дороги, она вошла в кухню, попробовала сырой, сильно наперченный фарш, кратко бросила:
- Соли мало.
- Сейчас подсолю, доченька, - прекратив раскатывать пышное белое тесто, засуетилась Агафья Нестеровна.
- А где Мартьян? - облизывая после третьего беляша чувственные губы, спросила Варвара.
- Был. Жрать не стал. Заседать пошел к Соколову. Наверное, его там прорабатывают, голубчика, - резко кинув на свое мощное плечо полотенце, проговорила Агафья. - Я Михаилу-то Лукьяновичу все выложила...
- Ладно, мама. Довольно! - бесцеремонно одернула мать Варвара. Очень нужно гостю слушать наши спектакли...
- Кызык!* - усмехнулся Федя.
_______________
* Смех! (Киргиз., казах.)
- Ты не ощеривайся, рыжий! - прикрикнула на племянника Агафья. - Я еще с тобой покалякаю особо...
- Принимаю, тетя, - с покорной насмешливостью щуря голубые глаза, ответил Федя. - По субботам принимаю, после бани...
Агафон и Варвара, не удержавшись, засмеялись. Федя был действительно огненно-рыжий, с вздернутым, усыпанным апрельскими веснушками носом.
- Видал такого, Агафон Андрияныч? Как с теткой разговаривает! А еще комсомольский секлетарь, в знаменитые трактористы метит.
- В знаменитые? - спросил Агафон.
- С четырнадцати лет пашет. Еще в моем звене начал, - не без гордости вставила Варя.
- И ты, значит, секретарь комсомольской организации? - Агафону очень понравился этот рыжий парень.
- Да, выбрали, - нехотя ответил Федя.
- Как выбрали, так и нос задрал, - не унималась Агафья. - Я для них машину-легковушку приобрела, по рублику накапливала, а они с зятьком на базар свезти не желают. Со стороны клянчить приходится да лишнюю пятерку шоферам платить...
- Хватит, мама, - прервала ее Варвара. Ей явно неприятен был этот разговор. - Где, Агафон Андриянович, вы думаете жить? - спросила она и вышла из-за стола.
- А еще и сам не знаю, - задумчиво ответил Агафон. - Нужно товарища Соколова повидать и директора.
- Директор на курорте, замещает его главный инженер, - сказала Варя. - Можете пока у нас жить. Места хватит, - предложила она, даже не спрашивая, согласна мать или нет.
- В боковушку можно поместить, - смиренно проговорила Агафья Нестеровна. - Только перегородка тоненькая, правда...
- Это ничего. Благодарю вас! - обрадовавшись, что не нужно заботиться о жилье, сказал Агафон.
Дом Агафьи Монаховой - четырехкомнатный, недавно покрытый шифером, с новым просторным прирубком, отдельной кухней, двумя застекленными верандами. К одной из них и прилегала предложенная Агафону боковушка. Начал строить эту вместительную домину еще покойный муж Агафьи Нестеровны, ветеринарный фельдшер Корней Монахов. Дед и отец Корнея были коновалами. Получив образование в первые годы Советской власти, Корней переехал в тридцатых годах во вновь созданный племхоз и проработал здесь до сорок второго года. Достроила дом Агафья Нестеровна самостоятельно, на свои кровные, как она заявляла, и даже в годы войны что-то пожертвовала на постройку танка. Этим поступком она часто "утирала нос" своему зятю Мартьяну, когда тот начинал корить ее за пристрастие к базарной торговлишке, в чем немаловажную роль играли большой сад, приусадебный участок и пуховые платки.
Агафон понял, что козий пух, этот драгоценнейший товар, связан и с неистребимым духом спекуляции, укоренившимся в этих местах столетиями.
- Оставайтесь у нас, - говорил ему Федя. - Помещения на всех хватит. Тетка моя мечтает даже дачников завести, да они мало сюда ездят. От станции далеко. А так тут настоящий курорт, горный воздух, речка...
- Вижу. Место что надо, - согласился Агафон.
- Сейчас-то что: голым-голо. Вот посмотришь, как тут все расцветет! Видел когда-нибудь, как цветет степь, все косогоры тоже сплошь покрываются цветами, а запах какой!
- Видел, в кино... - улыбнулся Агафон.
Он уже успел обратить внимание, когда разгружали машину, что народ, собравшийся посмотреть на привезенные для сельмага товары, здесь по-особому свежий и красивый. Когда Агафон вошел в дом Соколовых, они только что закончили обедать и выходили из столовой. Здороваясь, мимо него прошли высокий молодой темноволосый парень с чистым продолговатым лицом, белоликая женщина, напоминавшая статной фигурой и агатовыми глазами Зинаиду, и похожая на сдобную булку девица, еще полубарышня, с пышными и, наверное, мягкими, как лен, волосами. Неловко посторонившись, давая им пройти, Агафон остановился за дверью и услышал доносившийся из горницы громкий разговор двух мужчин. Прислушиваясь, невольно ловил каждое слово:
- Ты, Мартьян, гордец неуживчивый. Самое главное, нет у вас детей. Были бы ребятишки, и теща твоя переродилась бы. Внуки - это великое дело. Потому ты, как пришлый человек, не чувствуешь своего корня. А раз корней нет, то растение не приживается...
- Да ты, Миша, оказывается, философ, - раздался мягкий звучный голос мужчины.
- Не смейся. Все знают, что ты вагон книг перечитал, изобретательством занимаешься, наукой... Оттого и жена жалуется, что ты ночами не спишь с нею, а книжки читаешь. Ты не хозяин в доме, а постоялец какой-то! Нельзя же так!
"Ого!" - подумал Агафон.
В это время против него остановилась пухленькая девица, посматривая на гостя круглыми серыми глазками, спросила:
- Вы из Москвы, да?
- Да, - пристально рассматривая эту коротышку, ответил Агафон, не переставая прислушиваться к заинтересовавшему его разговору двух мужчин.
- Из института убежали, да? Ой как интересно! - бесцеремонно, по-детски хватая его за руки, восторженно лепетала коротышка.
- А откуда это все вам известно, леди? - шутливо и в то же время смущенно спросил Агафон.
- Папка по телефону с городом говорил, а я все слышала...
- Нехорошо подслушивать, - укорил он ее.
- А я не подслушивала, я уроки делала... У меня задачка не сходилась.
Она быстро, скороговоркой начала объяснять, почему у нее не сходилась задачка. Агафону же в это время лезли в уши слова спорщиков.
- Я ж, как ты знаешь, простой хлебороб, практик, - говорил Соколов. Врос в нашу землю с корнями, потому у меня и крепкая семья. А семью надо не только создать, но и, как штурвал, хватко держать в руках. Ты сам видел, как овдовевшей Глаше трудно было. А я сумел подойти к ней, посадил на машину, научил агрегатом управлять. В труде-то и беда легче переносится. А теперь, возьми ее, лучший штурвальный на всю область. И в семье живет вместо сестры, как родная. По правде сказать, женщина она редкая. Другой раз думаю и не понимаю, как это она четыре года без мужа и словно красная девица...
- А вдруг замуж выйдет? - спросил все тот же приятный и звучный голос.
- Суперечить не стану. Даже приданое справим и комнату выделим. Об чем разговор! Мы работаем одной семьей.
- Миша, там же тебя человек ждет, - послышался женский голос.
- Да зови его сюда. А то мы тут разговорились...
Поблагодарив словоохотливую девицу за приятное знакомство, Агафон вошел в горницу и назвал себя.
- А я руки не подаю, - смущенно пряча ладони в чистое полотенце, сказала женщина с теплыми, как и у той коротышки, серыми глазами. Видите, по хозяйству занимаюсь. Вы уж извините. Может, пообедать хотите?
- Да, да, мать, собери-ка на самом деле и покорми гостя. Человек с дальней дороги, - участливо проговорил светловолосый мужчина, очень похожий лицом на ушедшего парня. Агафон понял, что это и есть знаменитый комбайнер Соколов. Поблагодарив хозяев, от обеда отказался, заявив, что он уже накормлен и даже устроен на квартиру.
- А вы быстро, - улыбнулся Мартьян, наморщив надбровный шрам на правой стороне умного нервного лица. Одет он был в старый, поношенный китель и синие военные брюки, заправленные в хромовые сапоги.
- Мне ж звонили из райкома и говорили, что вы приедете, - потирая высокий белый лоб, сказал Соколов и тут же неожиданно спросил: - А вы с учета снялись?
Агафон показал открепительный талон и кандидатскую карточку.
- Вот и порядок, - проговорил Соколов. - Где б вы хотели работать?
- В бухгалтерии, - спокойно, как уже о давно решенном деле, заявил Агафон. - Если там, конечно, есть свободное место, - запинаясь, добавил он.
Лица обоих мужчин вытянулись.
- А мне сказал Антон Николаевич, что вы и шофером работали или даже механиком, - разочарованно проговорил Соколов.
