Валентин Катасонов - Генуэзская конференция в контексте мировой и российской истории
Немецкая делегация покидает Версаль после завершения Конференции
Справедливости ради следует сказать, что сумма в 269 млрд. марок была неофициальной, вызывающей горячие споры. В Версальском мирном договоре никакой конкретной суммы репараций проставлено не было. Эту сумму до 1 мая 1921 года должна была определить репарационная комиссия.
Период времени между ратификацией Версальского мирного договора и Генуэзской конференцией – немногим более двух лет. За это время было множество попыток союзных держав прийти к соглашению между собой и сговориться с Германией по основным пунктам репарационного вопроса. Набор вопросов был одним и тем же: 1) общий объем репараций; 2) график погашения репарационных обязательств и максимальные годовые объемы репараций; 3) формы репараций (денежная, поставка товаров); 4) распределение репараций среди стран-победительниц.
Не успели еще просохнуть чернила на Версальском мирном договоре, а союзники опять вернулись к вопросу о репарациях, одна конференция сменяла другую. Сначала на конференции союзников в Сан-Ремо (апрель 1920 г.), потом в Хите (май 1920 г.) и в Булони (июнь 1920 г.). На последней из названных конференций была предложена общая сумма репараций в 269 млрд. золотых марок. Репарации должны были выплачиваться долями ежегодно за 42 года (позже сумма репараций была пересмотрена). На всех конференциях сталкивались две точки зрения: непримиримо настроенной Франции и склонных к смягчению требований Англии и Италии.
Конференция в Спа (июнь 1920 г.). В отличие от перечисленных выше конференций на конференции в бельгийском городе Спа впервые приняли участие представители Германии. Предложение о приглашении ее для обсуждения вопросов репараций было принято по настоянию Англии на конференции в Сан-Ремо. Союзники потребовали объяснений, почему Германия не выплачивает репараций; на момент начала Конференции поступило всего 8 млрд. марок, между тем как по Договору должна предоставить 20 миллиардов. Представители Германии поставили вопрос о необходимости считаться с реальной платежеспособностью страны. 11 июля министр иностранных дел Германии Симонс представил Конференции свой меморандум. Он уверял, что требуемые с Германии 20 млрд. марок репараций до 1 мая 1921 года фактически уже уплачены. Он настаивал на том, что союзники должны принять во внимание финансовое и экономическое положение Германии; в противном случае быстрый рост задолженности и инфляция сведут к нулю способность Германии выплачивать репарации.
Остро встал вопрос о поставках союзным государствам угля Германией в счет репараций. Согласно Версальскому мирному договору, угольные поставки Германии должны были составлять 3,5 млн. тонн в месяц, или 42 млн. тонн в год. Вскоре после Конференции репарационная комиссия снизила норму поставок до 2,4 млн. тонн в месяц. Фактически же во II квартале 1920 года среднемесячные поставки равнялись 770 тыс. тонн, т. е. были в 3 раза ниже нормы. Германская делегация доказывала невозможность выполнения поставок угля. 10 июля на Конференции неожиданно выступил с дерзкой речью германский «король угля и стали» Гуго Стиннес.
Гуго Стиннес на обложке журнала Тайм
«Мы, реальные политики, – заявил Стиннес, – учитываем трудность, почти невозможность убедить вас, что нами приняты решительно все меры. Мы предвидим, что ввиду этого вы выдвинете угрозы насилия, оккупации Рурской области или чего-нибудь подобного. И даже если бы этот акт насилия был выполнен цветными войсками, появление которых в качестве носителей общественной власти возбудило бы гнев в сердце каждого белого и каждого немца, даже и в этом случае ни Франция, ни Европа не получили бы никакой выгоды»[19]. Стиннес стал прямо угрожать, что Германия не даст ни денег, ни угля для поставок, ни других товаров для выполнения репараций. Один из авторов «Истории дипломатии», проф. И. И. Минц, следующим образом объясняет выпад германского «короля угля и стали»: «Речь Стиннеса отнюдь не была выражением его личной запальчивости, как пытались представить в Германии. То была обдуманная провокация. Всем было известно, что Германия не доставляла угля союзникам, между тем сотни тысяч тонн его продавались немцами на сторону. Стиннес, представлявший интересы тяжелой индустрии Германии, боялся, что лотарингская сталелитейная промышленность, получив немецкий уголь и кокс, явится опасным конкурентом для германских промышленников. Чтобы помешать этому, он готов был пойти на риск оккупации Рура; он не колебался нанести огромный ущерб всему германскому народному хозяйству, лишь бы отстоять интересы своей группы. Стиннес формально не согласовал своей речи с германским правительством, но он был приглашен в состав немецкой делегации в качестве официального эксперта. Его доводы и цифры легли в основу возражений германской делегации»[20].
Союзники отказались обсуждать возражения Германии. Немцам пришлось капитулировать. 16 июля 1920 года германская делегация подписала протокол, предложенный союзниками. Все «достижения» немцев свелись к тому, что месячная норма поставок угля была снижена с 2,4 до 2 млн. тонн.
Пожалуй, наиболее значимым решением Конференции было то, что на ней были окончательно зафиксированы доли в общем объеме германских репараций каждого из союзников (%):
Франции – 52;
Великобритании – 22;
Италии – 10;
Японии – 0,75;
Бельгии – 8;
Португалии – 0,75;
Греции, Румынии и Югославии[21] – 6,5.
Примечательно, что хотя американский Сенат и не утвердил Версальского мирного договора, за США было зарезервировано право получения своей доли репараций.
Конференция в Брюсселе (декабрь 1920 г.). На ней был выдвинут так называемый «план Сейду», предвосхитивший основные положения будущего плана Дауэса. План этот предусматривал прогрессивно растущие годовые платежи Германии, поставки натурой, специальные гарантии платежей со стороны Германии, финансовый контроль союзников и предоставление международного займа. План этот, однако, был отвергнут.
Конференция в Париже (январь 1921 г.). Состоявшаяся в Париже союзническая конференция глав правительств установила 29 января 1921 года общую сумму репараций в размере 226 млрд. золотых марок, которую Германия должна была выплатить в течение 42 лет. Кроме того, она обязана была выплачивать 12 % от стоимости своего экспорта. Ежегодные платежи определялись в 2 млрд. золотых марок в 1921–1923 годах, в 4 млрд. – в 1923–1925 годах. Затем годовые платежи выходили на уровень до 6 миллиардов. Одновременно союзники разрешили представить Германии контрпредложения по репарационному плану, которые предполагалось рассмотреть на Лондонской конференции в марте 1921 года.
Вальтер Симонс
Постановления Парижской мирной конференции вызвали в Германии волну националистической кампании, которая продолжалась вплоть до следующей конференции, которая была запланирована на конец февраля в Лондоне. 1 февраля Министр иностранных дел Германии Вальтер Симонс выступил с официальным правительственным заявлением, в котором в резкой форме отклонил решение союзников. Позиция кабинета министров была поддержана партиями правительственной коалиции, от имени которых 2 февраля в рейхстаге выступил демократ Шиффер. Прикрываясь заботой о немецком народе, он обвинил союзников в нарушении условий мирного договора и в стремлении уничтожить немецкий народ. С правительственным заявлением согласились социал-демократы и находящиеся в оппозиции националисты. Один из лидеров национальной партии заявил в рейхстаге, что его партию удовлетворяет «решительный тон» выступления Симонса, и призвал кабинет отказаться от выполнения Версальского мирного договора. В последующие недели по всей Германии были инсценированы многочисленные марши и митинги протеста против принятых в Париже постановлений. На многочисленном митинге в Штутгарте 13 февраля Симонс заявил: «Требования союзников будут вечно висеть над немецким народом, как призрак… мы скорее предпочтем, чтобы нам навязали несправедливые решения, чем согласимся подписать их». Свое выступление в Карлсруэ 15 февраля Симонс закончил словами: «Ни один из немецких политических и государственных деятелей не может допустить того, чтобы немецкий народ в течение 42 лет нес тяготы репарационных платежей». 25 февраля Симонс ознакомил членов кабинета с основными германскими контрпредложениями, подготовленными к Лондонской конференции. Суть их сводилась к следующему. Германия считает сумму в 226 млрд. золотых марок необоснованной и предлагает снизить ее до 50 миллиардов. Но так как из этой суммы якобы уже выплачено 20 млрд., то оставшаяся часть репараций равна 30 млрд. золотых марок. Для погашения этой суммы Германии должен быть предоставлен крупный международный заем. Симонс предполагал, что германские контрпредложения могут не найти единодушной поддержки со стороны союзников и, прежде всего, Франции. Но, как и прежде, он надеялся использовать противоречия между союзниками и особую позицию США, проявлявших значительный интерес к расширению экономического сотрудничества с Германией. Еще в начале февраля 1921 года американский представитель в Берлине Дрезел предупреждал британского посла Д’Абернона о том, что американское правительство будет серьезно критиковать всякий план союзников, который «затруднит развитие американо-германской торговли». Представленный Симонсом проект не вызвал принципиальных возражений со стороны членов правительства. Осторожно высказывался о предложениях Симонса министр финансов Вирт. Он считал, что предложенная союзниками сумма репараций является чрезмерно высокой и невыполнимой, но ее отклонение приведет Германию к катастрофе. 26 февраля с содержанием немецких контрпредложений ознакомились лидеры политических партий и парламентских фракций. Они одобрили подготовленные Симонсом предложения, хотя и понимали, что Германские условия выплаты репараций означают попытку ревизии Версальского мирного договора[22].
