Уильям Аллен - История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина
Сыновьям своим Владимир завещал не земли, а города, в зависимости от того, насколько они приближались к городу его мечты — Царьграду. Своему старшему сыну, Ярополку, он отдал Киев; второму, Святополку, — Чернигов; Всеволоду — Переяслав; Ярославу — Новгород; Борису — Ростов; Глебу — Муром, а самому младшему, Мстиславу, — далекую Тьмутаракань на Азовском море. Такова была иерархия русских городов в начале XI в. (однако из этого списка нужно исключить Смоленск и Полоцк, поскольку там правили князья, не принадлежавшие к семье Владимира).
Святополк убил троих своих братьев, и все русские города восстали против него. Он закрепился в Киеве с помощью Болеслава Храброго, первого сильного польского короля, но Ярослав явился в Киев со своими новгородцами. Следует подчеркнуть, что это не Ярослав привел с собой новгородцев, а, скорее, они привели его с собой в качестве военачальника. Потерпев поражение в своей первой попытке взять Киев, Ярослав растерялся и хотел бежать на ладье за море «к варягам». Но, если верить летописцу, «посадник Константин, сын Добрыни, с новгородцами рассекли ладьи Ярослава, так говоря: „Хотим и еще биться с Болеславом и со Святополком“». Город Новгород собрал деньги, нанял варяжскую дружину и собрал ополчение. Новгородцы не успокоились, пока не разгромили Святополка, не заняли Киев и не провозгласили Ярослава великим князем и правителем Киева. Эта история красноречиво свидетельствует о единстве мыслей и чувств жителей русских речных городов-государств в XI в.
Великая эпоха Киева
Под властью Ярослава Мудрого (1019–1054) культура Киева расцвела с необыкновенной быстротой. Западные путешественники XI в. — Дитмар из Мерсебура и Адам из Бремена писали, что в городе были сотни церквей и восемь больших рыночных площадей. Киев стал великой метрополией, стоявшей между севером и югом, иными словами, между греческим и балтоскандинавским мирами. Торговля развивалась и в широтном направлении — с запада на восток, между Германией и недавно появившимися славянскими королевствами Польши и Богемии, волжскими и кавказскими государствами и мусульманским миром. Появление еврейских и польских кварталов в Киеве, а также колоний армянских купцов и торговцев других восточных стран свидетельствовало о бурном развитии торговли запада с востоком. Особенно интересны культурные связи Киева с боровшимися кавказскими государствами Грузии и Армении. На заполненных людьми улицах Киева звуки, доносившиеся из тысяч ремесленных мастерских, сливались с шумом и гамом, царившими в лавках. Торговля вела к познанию окружающего мира, накоплению богатств и зарождению искусства. Адам из Бремена написал настоящий панегирик в адрес Киева: «Aemula sceptri Constantinopolitani et clarissimum decus Graeciae».
Ярослав был типичным государем эпохи расцвета в раннем Средневековье. В 1037 г. он заложил в Киеве собор Святой Софии. Через несколько лет греческие мастера и их русские ученики украсили его (а также множество других церквей и монастырей) мозаикой и фресками. На стенах Святой Софии в Киеве до сих пор сохранились изображения князя Ярослава и его семьи. Стены приделов украшены фресками с изображением охоты Ярослава и празднеств при княжеском дворе. На одной из стен сохранился портрет жены князя Ингигерды, шведской принцессы; рядом с ней стоят ее дочери: Елизавета, будущая королева Норвегии, жена Харальда Хардрада, прославившегося своими подвигами на Востоке, которому суждено было погибнуть у Стемфорд-Бридж в битве со своим противником, английским королем Гарольдом Годвинссоном, убитым вскоре после этой битвы. Здесь же мы видим и Анну, будущую королеву Франции, и Анастасию, будущую королеву Венгрии. Ярослав желал породниться со всеми дворами Европы: он женил своего старшего сына на сестре Казимира, польского короля, который сам женился на сестре Ярослава[3]. Однако киевскому князю не удалось выдать свою дочь за императора Генриха III.
Киев был богат, и владыки западных дворов XI в. охотно вступали с ним в союз. После смерти Ярослава между его сыновьями вспыхнула междоусобица, и один из них, Изяслав, бежал к германскому императору, надеясь получить от него помощь. Он привез с собой такие богатые дары, что немцы были потрясены. «Никогда, — писал один из немецких хронистов, — не видела Германская земля столько золота, столько серебра и такого обилия дорогих тканей».
Во времена правления Ярослава при его дворе в Киеве жило много высокородных беглецов: норвежский король Олаф и его сын, которых Кнут Великий, узурпировавший трон, изгнал из страны; принцы Этельред и Эдвард, которому в Англии позже присвоили прозвище Исповедника. В Киеве нашел приют и претендент на венгерский престол, и Ярослав выдал за него свою дочь Анастасию.
Многонациональный княжеский двор в Киеве читал книги и получал от этого удовольствие; здесь хорошо знали иностранные языки. В русских школах учились не только мальчики, но и девочки — совершенно неслыханная для Европы того времени вещь. Дочери Ярослава поражали всех, кто с ними общался, своими обширными познаниями. В монастырях, особенно в знаменитой Печерской лавре, ученые монахи переводили греческие книги и переписывали болгарские: «Жития святых», исторические хроники, так называемые «Изборники», или «Собрания», которые представляли собой энциклопедии того времени; «Космографию» Козьмы Индикоплова, греческие повести — «Роман об Александре», «Троянскую войну», «Сказание о Варлааме и Иосафате» (современные ученые считают, что это популярное описание жизни Будды, попавшее в Европу из Индии через Иран и Грузию). Из-под пера иерархов русской церкви, которой не было тогда еще и ста лет, выходили тексты служб, послания и полемические записки.
При княжеском дворе Ярослава был составлен первый письменный свод русских законов — Русская Правда. Этот свод отражает весьма своеобразный образ жизни русских людей, для которых он и предназначался. Несмотря на огромное влияние византийского законодательства на тогдашний мир и на теснейшие торговые и культурные связи между Византией и Киевом, законы Киевской Руси не имели никакого сходства с законами Византийской империи, а отражали скорее образ мышления скандинавских народов. Русские законы являлись более гуманными, чем законы современных им восточноевропейских государств, — на Руси не было смертной казни, а также самых жестоких форм телесных наказаний, которые царили в Византии и во всем восточном мире. Это законодательство оказалось приспособлено для нужд и образа жизни высокоразвитого торгового сообщества. Деревня в Русской Правде осталась в тени, поскольку имела подчиненное положение. Основное внимание уделялось жителям городов; законы касались их интересов и взаимоотношений. Однако собственность человека ценилась выше, чем он сам, его благополучие или личная безопасность. Человеческая личность трактовалась в целом в связи с его собственностью и накопленными деньгами. Русская Правда — это, главным образом, законодательство капитала (Ключевский). Такой кодекс смог появиться так рано в истории культурного организма только потому, что с самого начала основанием всей социальной структуры была торговля, а интересы господствовавшей варяжской торговой олигархии преобладали над всеми другими.
Торговлю Киевской Руси в X в. подробно описал император Константин Багрянородный (Порфирогенет). Зимой варяжские князья занимались сбором дани со славян, а также разных товаров, которые они в следующем году собирались везти на продажу. Весной на Днепре ниже Киева скапливались огромные флотилии судов. С севера — из Новгорода и Смоленска — приходили лодки с товарами из этих земель. Потом весь этот огромный флот спускался по Днепру до порогов, где суда вытаскивали на берег и волоком тащили до чистой воды. Оттуда выходили по Днепру в море и направлялись в пролив Босфор, держась все время вблизи берегов, чтобы, если начнется шторм, укрыться в заливах. Каждое судно перевозило более 2 тонн груза, а также 30 или 40 человек торговцев, их свиту и рабов.
В XI в. торговля продолжала развиваться, а ее методы улучшались. В Херсонесе в Крыму и поселениях в дельтах Днепра и Дуная появились промежуточные порты. Сюда приходили греческие парусные корабли, построенные специально для плаваний в открытом море, вдали от берегов. Византийцы закупали русские товары и отвозили их в Константинополь. В противном случае бесперебойное снабжение его зерном было бы невозможно. Столица Византии, как в свое время Афины, полностью зависела от экспорта русского зерна. Кроме того, русские купцы экспортировали в Византию и страны Леванта огромное количество рабов. В греческой легенде XI в. о святом Николае говорилось, что тот, кто хочет купить себе раба, должен «пойти на рынок, где русские купцы продают их толпами». Так стародавняя торговля рабами, процветавшая в скифской степи, была продолжена киевскими варягами, а в более поздние времена кипчаками и монголами, которые в качестве посредников использовали в основном генуэзцев и турок. Рабами в эпоху Киевской Руси становились главным образом попавшие в плен степные кочевники, а также представители финских и славянских племен, обитавших в лесах по притокам главных рек.
