Фердинанд Грегоровиус - История города Рима в Средние века
Толчок к римским анналам дали флорентинцы; видны попытки к ним, но не нашлось никого, кто бы дорос до такой задачи. Историография заглохла снова даже в самом Риме по возвращении из Авиньона пап. Во всю половину XIV века не встречается ни одной римской хроники, и не ранее начала XV продолжается история города в форме дневников. Первый из этих диариев объемлет время от 1404 до 1417 г. Написан он по-латыни Антонием Петри, одним из бенефициатов у Св. Петра. Этот необразованный, но живо интересовавшийся человек отмечал ежедневно все казавшиеся ему достойными примечания происшествия римские. Точные его записи имеют поэтому ценность местной газеты.
Римляне не принимали участия в истории папства. Церковно-исторические работы Птолемея де Лукка, труд которого доведен до 1312 г., Бернарда Гвидонис, умершего в 1331 г. епископом Лодевским и труд которого заканчивается Иоанном XXII, далее, французского августинца Амальрика Аугериуса, капеллана Урбана V, которого папская хроника равным образом доходит лишь до 1321 года, не принадлежат Риму. Жизнь авиньонских пап писана была французами, и лишь после возвращения Святого престола стали официально и весьма кратко продолжать старую книгу пап. Наоборот, раскол нашел себе превосходного историографа в лице Теодориха фон Ним, или Нигейм, под Падерборном. Вестфалец этот приехал в 1372 г. в Авиньон, сделан был аббревиатором Григория XI, сопутствовал папе в Рим и состоял с тех пор при римской курии в должности скриптора. К занятию влиятельной этой должности аббревиаторов апостолических писем были тогда уже привлекаемы лучшие ученые. В XV веке всецело перешла она в руки гуманистов. Уже Урбан V старался заманить на нее Петрарку. Знаменитый Колюций Салютат был секретарем этого папы и Григория XI, прежде чем сделался в 1375 г. канцлером флорентийским, а позднее сделался коллегой Поджио и Лионардо Бруни Теодорих фон Ним. Он остался верен Урбану VI. Папа этот был высокого мнения о немецкой добросовестности и принял на службу и земляка Нима, Гобелина Персона, автора Космодромиума, являющегося одним из главнейших источников для истории этой эпохи. Оба вестфальских ученых последовали за Урбаном в Неаполь. Глубоко посвященный в дела курии, Ним был более всех компетентен в истории раскола. События и лица двигались на глазах у него с Григория XI до Иоанна XXIII, с которым он совершил въезд в Констанц, которого сопровождал даже в бегстве с собора и покинул лишь в Брейзахе с тем, чтобы в мае 1415 г. вернуться в Констанц. Там и умер он, кажется в следующем году. Труды свои написал он в последние годы жизни. Он не блещет ни изяществом Поджио или Аретина, ни талантливостью Дино или Фроассара, но обладает достаточной свежестью, здравым умом и живой наблюдательностью. Враги его упрекали в преувеличениях и в неуважении к папам; но могло ли тогдашнее папство встретить у правдолюбивых людей другую оценку? Труды Нима составляют один из драгоценнейших памятников той эпохи. Его манера трактования истории времени не имеет ничего уже общего со старой методой хроник; это уже личное переживание достопримечательностей, проявляемое во всей силе в его сочинении «О схизме».
3. Упадок искусства в Риме. – Лестница Арачели. – Госпиталь в Латеране. – Реставрация базилик. – Запущенность латеранского дворца. – Урбан V начинает перестройку Латеранской базилики. – Ее готическая дарохранительница. – Честный главы Св. Апостолов. – Перестройка замка Ангела Бонифацием IX. – Крытый ход. – Укрепление тем же папой сенатского дворца. – Гербовые щиты на оном. – Упадок живописи. – Пиетро Каваллини. – Скульптура монументов. – Надгробные плиты. – Павел Романус. – Монументы кардиналов: Филиппа д'Алансона, Петра Стефанески Анибальди, Марино Вулькани
Еще хилее литературной была художественная культура Рима в XIV веке. Замечательное ее развитие в последней половине XIII резко было оборвано в авиньонскую эпоху. Школа Косматое распалась; влияние Джотто было утрачено; никакие веские задачи не занимали голодавших художников. Построение высокой лестницы Арачели было единственным официальным подвигом римской архитектуры за всю авиньонскую эпоху. Лестница эта со 124 мраморными ступенями начата была 25 октября 1348 г. в виде вклада Мадонне этой церкви, иконе которой приписывали избавление от чумы. В позднейшее время появились утверждения, будто мраморные ступени взяты были из храма Квирина, но храм этот покрыт в Средние века глубочайшим безмолвием. Ступени неровны и, несомненно, похищены от более чем одного монумента; некоторые первоначально были христианскими могильными плитами, на что указывают стершиеся надписи; воспользовались ли ими при построении или при позднейших реставрациях, остается неизвестным. Возможно, что Кола всходил по великолепной этой мраморной лестнице во время вторичного управления своего на Капитолии, но ранее, по всей вероятности, вел к прекрасной сенатской церкви плохой всход.
Одновременно с этим сооружением возник госпиталь братства Salvator Sancta Sanciorum при Латеране; об этом гласит сохранившаяся там на мраморном портале надпись.
Все, что в иные времена обращалось папами и кардиналами на Рим, текло в авиньонскую эпоху в ронский этот город, где величественный папский замок поглощал несметные миллионы. Вопли отчаяния римлян об упадке их базилик исторгали лишь от времени до времени у французских пап приказы об реставрировании оных. Бенедикт XII истратил на это сумму в 50 000 гульденов золотом. В 1341 г. повелел этот папа обновить кровлю Св. Петра всю заново. Во время этой перестройки нашли стропило времен, будто бы Константина, и знатные римляне стали вырезать себе из оного столовые доски.
Все подобные реставрации были единичные. Ватикан и Латеран так же, как и дворцы и базилики, стояли в руинах ко времени прибытия Урбана V в Рим. Начиная с Климента V папы стремились, правда, возобновить лютеранский дворец, но старая их резиденция не оправилась более, ибо по возвращении в Рим поселились они на постоянное жительство в Ватикан; досточтимый константиновский дворец оставался в руинах, пока Сикст V не повелел возвести новое здание. Зато Урбан V занялся сооружением вновь Латеранской базилики, истребленной вторично пожаром в 1360 году. Труд этот поручил он архитектору Иоанну Стефани Сиенскому. Перестройка была столь радикальная и тянулась столь долгое время, что совершенно поглотила средневековый характер базилики Сергия III. Памятником Урбана V является сохранившаяся еще высокая, из белого мрамора, в готическом стиле дарохранильница главного алтаря, поддерживаемая четырьмя гранитными столбами, украшенная изваяниями и картинами. Григорий XI дополнил ее орнаменты, и последующие папы роскошно ее отделывали. Урбан перенес в нее Честныя Главы первоверховных апостолов, положенных, по преданию, на хранение Св. Сильвестром в капеллу Sancta Sanciorum. Он поместил их в серебряные бюсты, произведения золотых дел мастера Иоанна Бартоли Сиенского, варварской еще формы, судя по снимкам. Карл V Французский украсил их драгоценными камнями. При возвращении своем в Авиньон с недоверием оставлял Урбан столь драгоценные сокровища в Риме, где народ и сенат могли чересчур страстно пожирать взорами бриллиантовые лилии и массивное золото и серебро. Он поставил их под охрану буллы. Угроза экскоммунипации способна была устрашить Балтазара Коссу и неаполитанцев, но не клириков самого Латерана, укравших в 1434 г. бриллианты. Французские республиканцы разрушили в конце XVIII века эту память о благочестивом французском папе; теперешние серебряные поясные бюсты от 1804 г. суть лишь подражания старым.
Раскол прервал реставрацию Рима. Лишь при Бонифации IX предприняты были две постройки у замка Ангела и у сенатского дворца. Невзирая на некоторые разрушения и надстройки, гробница Адриана хорошо сохранилась до 1379 г. На золотой булле Людовика Баварца представляется она трехэтажным зданием; ибо на нижнем кубе возвышается ротонда, а над оной еще башенный столб. По разрушении ее в этом году Бонифаций IX приказал в 1389 г. Николо Ареццкому возвести ее в форме башни вновь. Позднейшие пристройки произведены были Николаем V и Александром VI; но пороховой взрыв уничтожил в 1497 г. фигуру, приданную замку Ангела Бонифацием. Иоанн XXIII соединил замок этот с Ватиканом крытым ходом; но таковой должен был существовать и прежде, так как, согласно замечанию Нима, в соединительной стене заключаемы были ранее прелюбодейки и другие кающиеся женщины; далее он говорит, что галерея эта была в употреблении и ранее, так как иногда этим путем доставлялись из дворца узники в замок Ангела. Есть основание полагать, что первые зачатки хода принадлежат Николаю III. Иоанн XXIII отстроил его вновь.
Дом сената был также превращен Бонифацием IX в крепость. Дворец этот, уже в XIII веке бывший резиденцией сенаторов, фигурирует на Золотой булле Людовика Баварца в виде замкоподобного здания о двух ярусах, со сводчатыми окнами, со сводчатой входной дверью, к которой ведет лестница, и с двумя фланговыми башнями: сильнейшей и слабейшей. Постройка Бонифация IX в 1389 г. могла поэтому заключаться лишь в общей реставрировке и сверх того в окопах в том виде, как заложил их уже Кола. В 1404 г. Иннокентий VII обратил Капитолий снова в ратушу, что очень легко могло быть произведено, так как шанцировки эти были сломаны. Существовал обычай изображения гербов подест и глав республик, частью каменных, частью красками на ратушах. Поныне встречаются подобные гербы всюду, где сохранились дворцы ратуш, и даже от XII и XIII веков. Покрыт был ими и римский сенатский дворец. К сожалению, памятники эти, и это несомненно со времени реставрации Сикста IV, исчезли с Капитолия, и уцелели лишь с левой стороны несколько позднейших гербов сенаторов и пап. Уже в XIV веке в античных сводах сенатского дворца складываема была городская соль. Первое упоминание о том относится к 1404 г. и указывает на установившийся давно уже обычай. Поныне своды табулариума являют собой разъедающие соляные осадки. Причины, давившие в Риме строительное искусство, сковывали и живопись и скульптуру. Век Джотто, тянувшийся до 1336 г., дал даровитых художников, каковы Таддео Гадди и Орканья, Симон Мемми и Амброджио ди Лоренцетто, и подарил даже Рим далеко распространившейся славой первого туземного его живописца. Одинокое имя Пиетро Каваллини наполняет здесь собой историю живописи в XIV веке. Его считают учеником и сотрудником Джотто по мозаичной картине Navicell'ы (судно); но жизнь его темна, и произведения его совершенно почти уничтожены временем. В начале XIV века, несомненно, писал он еще во многих церквях Трастевере, именно в S.-Maria, где сохранились еще его мозаики, образующие нижний ярус кафедры. Этим крупным произведением простилась мозаичная живопись с Римом; оно явилось последним более крупным вкладом достопочтенного этого искусства вплоть до времен новейших мозаик у Св. Петра. Быть может, невознаградимее всего является гибель картины в Арачели Каваллини, в которой он изобразил легенду Октавиана и Сибиллы. Скульптура представляет более произведений этой эпохи, чем живопись; ибо набожный обычай чтить память умерших памятниками непрерывно продолжал существовать. Вообще же христианская скульптура (единственное искусство, никогда не достигшее совершенства антиков) возникла главнейше из саркофага, и крупнейшие вклады ее в эпоху Микельанджело представляются в виде нескольких надгробных монументов. В изготовлении могильных плит заключалась обширнейшая деятельность римских скульпторов. Стиль их замечен был под XIII веком. Он оставался традиционен, хотя каждый век налагал собственную свою физиономию на изображение и характер шрифта. В большом числе встречаются в Риме, всегда изобиловавшем мрамором, в начале XIV века могильные плиты с выгравированными или выпуклыми фигурами. Они принадлежат работе лиц всех состояний. В числе оных фигурируют духовные, рыцари, нотариусы, знатные дамы, купцы, магистраты, даже сенаторы. К концу века окружаются плоские барельефы таких плит большими украшениями. Готическая дарохранильница нередко охватывает голову покойника. Надпись остается исключительно латинской, характер письма так называемый готический, с кое-какими отступлениями. Шрифт ренессанс, т. е. возврат к римскому лапидарному письму, показывается в начале XV века, но наряду с ним продолжает идти и готический.
