Виктор Устинов - Политические тайны Второй мировой
Уже перед нападением на Советский Союз в апреле и мае 1941 года гитлеровское командование снова применило такую же форму боевых действий при разгроме Югославии и Греции, и, казалось, советскому военному руководству было достаточно преподано уроков, чтобы их усвоить. Ведь все эти формы и способы ведения боевых действий были применены немецко-фашистскими войсками и при нападении на Советский Союз. Ничего нового и неожиданного для нашей армии немцы на Балканах не показали. Однако наркомат обороны и Генеральный штаб Красной Армии, занятые исследованием тяжело давшейся нам победы над Финляндией, по-видимому, недостаточно внимательно изучали ход военных действий в Европе и рассчитывали навязать противнику свой способ ведения войны, который отрабатывался на всех командно-штабных учениях с руководством приграничных округов и армий. Они неизменно проходили в одном ключе. Силами войск прикрытия вторгшемуся противнику, как правило, наносились сильные ответные удары, его наступательные возможности резко снижались, и тогда следовали мощные контрудары механизированных корпусов, которые вытесняли врага из пределов Советского Союза, а после подхода главных сил Красной Армии боевые действия переносились на территорию противника и завершались на западном берегу Вислы скрещивающимися ударами Западного и Юго-Западного фронтов.
Накануне войны, будучи достаточно хорошо знакомы с оперативно-тактическими взглядами вероятного противника и его предметными уроками использования танковых войск в войне против Польши и Франции, высшее военное руководство страны должно было выработать стратегию борьбы против массированного применения танков в бою и операции, и наполнить ею жизнь войск Ничего этого не случилось. Высшее командование советских вооруженных сил так и не сумело овладеть современными для того периода методами противодействия прорыву его крупных танковых группировок, способами ограничения их маневренных действий и разгрома. Этому пришлось учиться уже в ходе войны, и уроки эти были слишком дорого оплачены. Было много недосмотров и недоработок по целому ряду коренных вопросов, от решения которых зависит боеготовность войск В наркомате обороны просматривалась недооценка роли артиллерии, хотя Сталин неоднократно подчеркивал военным руководителям ее решающую роль как в прошлых войнах, так и современных. «Если мы заглянем в историю, — говорил он, — то увидим, какую важную роль во всех войнах играла артиллерия. Чем побеждал Наполеон? Прежде всего, артиллерией. Для успеха войны исключительно ценным родом войск является артиллерия. Я хотел бы, чтобы наша артиллерия показала, что она является первоклассной». Подводя итоги Советско-финской войны, Сталин назвал тогда артиллерию «богом войны». [311]
Военное руководство страны действовало совершенно в ином ключе. За несколько месяцев до войны, по инициативе заместителя наркома обороны и начальника Главного артиллерийского управления маршала Г. Кулика, производство противотанковых пушек было свернуто. Наркому обороны маршалу С. Тимошенко и маршалу Г. Кулику ряд военных специалистов, на основе неверных разведданных доложили, что в Германии идет утолщение брони немецких танков, против которых наша артиллерия калибра 45 мм и 76 мм будет неэффективна. Производство было остановлено, хотя производственники и нарком вооружений Б. Ванников возражали против этого недальновидного решения. Прежде всего, вызывало сомнение исходная посылка, что гитлеровцы за один год способны нарастить толщину брони всех танков, чтобы она оказалась непробиваемой, но, даже допуская такое развитие, инженеры и конструкторы предлагали усовершенствовать эти пушки и сделать их более бронебойными за счет увеличения скорости снаряда, но военное руководство приостановило даже выпуск противотанковых ружей, посчитав их непригодными для борьбы с танками. На самом деле, в войсках очень высоко ценилось противотанковое ружье калибра 14,5 мм, с начальной скоростью полета пули 1000 м/сек, которое доставляло много хлопот немецким танкам и появившимся позднее легким бронетранспортерам.
Совсем иначе судили о будущей войне с Советским Союзом в генеральном штабе гитлеровской Германии. Располагая данными, свидетельствующие о советском превосходстве в количестве танков, немецкое командование уделило первостепенное значение насыщению своих войск противотанковыми средствами. С лета 1940 года был налажен массовый выпуск 50-мм противотанковых пушек (пробиваемость брони до 65 мм). Легкие противотанковые ружья калибра 7,92 мм с пробиваемостью брони до 20 мм, заменялись на тяжелые — калибра 28 мм, с пробиваемостью брони до 40 мм. Истребительно-противотанковый дивизион пехотной дивизии стал моторизованным. К июню 1941 года в сухопутных войсках фашистской Германии имелось 1047 50-мм противотанковых пушек, 14,5 тыс. 37-мм противотанковых орудий, 25,3 тыс. легких противотанковых ружей образца 1938/39 года, 183 тяжелых противотанковых ружья образца 1941 года. По сравнению с апрелем 1940 года количество противотанковых орудий увеличилось на 2 674 единицы, а противотанковых ружей — более чем на 20 тыс. Помимо этого, на вооружении имелись чешские противотанковые пушки калибра 37 мм и 47 мм, и часть их них была смонтирована на самоходных лафетах [312]. С помощью этих средств военное руководство Германии надеялось полностью нейтрализовать действия советских танков и в первые месяцы войны им это успешно удалось.
В войсках Красной Армии, наоборот, было очень мало противотанковых средств. Знали, что танковые армады врага можно остановить только организацией жесткой обороны, насыщенной противотанковыми средствами, но к этому виду боевых действий в Красной Армии не готовились. В результате принятых неверных решений перед нападением фашистской Германии на Советский Союз в стрелковой дивизии Красной Армии не было ни противотанковых пушек, ни противотанковых ружей, в то время как пехотная дивизия вермахта имела их 81 единицу.
Так же сложно происходило внедрение в войсках противотанковых мин, выпуск которых неоднократно прекращался по требованию маршала Кулика. Он недопонимал роль танков в войне, и потому трудно соглашался на выпуск всякого противотанкового оружия.
Началась война, и этих противотанковых орудий и противотанковых ружей, показавших себя высокоэффективными в борьбе с немецкими танками и бронемашинами, катастрофически не хватало в войсках. Когда в начале августа 1941 года по решению ГКО начали формировать новые дивизии, то этим соединениям недоставало 330 тыс. 45-мм и 220 тыс. 76-мм пушек Тогда Сталин потребовал от всех министерств, от кого зависело производство противотанковых средств, обеспечить их выпуск любой ценой, предупредив всех министров, что от решения этой проблемы будет зависеть судьба армии и судьба страны. Он лично ежедневно справлялся как идет выполнение решений ГКО, дозваниваясь до всех руководителей заводов и глав областей, помогая и поторапливая их в выполнении заданных планов по производству противотанковых пушек для армии. Выпуск этих орудий быстро рос. В августе он в 6 раз, а в сентябре — в 11,5 раз превысил показатель июля. К концу года армия стала получать артиллерийские системы в достаточном количестве, и это был подвиг, совершенный ГКО во главе со Сталиным, подвиг наркома вооружений Д. Устинова и руководителей Свердловской, Сталинградской, Молотовской, Горьковской, Ярославской областей и Удмуртской АССР, где развернутые заводы стали в массовом количестве выпускать артиллерийские системы для борьбы с танками. [313]
Однако многие виды вооружений, по вине военного руководства, не были своевременно освоены промышленностью для их массового производства. Перед войной у нас совершенно не было самоходных артиллерийских установок, остро не хватало инженерного вооружения и средств связи, зенитных пушек, противотанковых ружей и стрелково-автоматического оружия. Нарком обороны маршал Тимошенко и его заместитель по вооружению маршал Кулик противились внедрению в армию знаменитых артиллерийских установок «Катюша», считая их неэффективным средством для борьбы в тактической зоне, и только личная настойчивость Сталина способствовала их выпуску перед самой войной.
Укрепления ни на старой, ни на новой советской границе практически не стоились и не совершенствовались. Пример с французской линией обороны Мажино, которую немецкие войска обошли через узкий незащищенный коридор Арденских лесов, подтолкнул советское руководство к решению не строить долговременных укрепленных сооружений по всей западной линии, которую невозможно было обустроить из-за большой протяженности и колоссальных затрат на ее создание. У России ощущался острый недостаток времени для подготовки к войне, неизбежность которой все предчувствовали и ждали, и руководству страны надо было выбирать главные направления, чтобы не увязнуть в мелких и второстепенных делах.
