Андрей Васильченко - Танковый ас № 1 Микаэль Виттманн
«Тигр» 133 на улицах французского городка (Фриц Занер)
Генеральное наступление союзников на Кан началось в 4 часа 20 минут 8 июля 1944 года. Главный удар должны были принять на себя панцергренадеры из состава 25-го полка СС. Превосходящие силы союзников почти с ходу взяли Груши, Гальманш, Буро и Сен-Конте. С разрешения командования 1-го танкового корпуса СС дивизия СС «Гитлерюгенд» в течение ночи стала эвакуировать свои подразделения с канского плацдарма. Через разрушенный город они уходили в южном направлении к Орне.
Михаэль Виттманн вернулся в 101-й танковый батальон после получения в загородной резиденции фюрера Рыцарского креста с Дубовыми листьями и Мечами. Его отпуск был совсем коротким. Появление прославленного танкиста в своей родной части было встречено с энтузиазмом. До многих уже дошли слухи о том, что Виттманн не вернется на фронт и будет преподавателем в офицерской школе для танкистов. К тому же обладателям столь высоких наград не полагалось непосредственно участвовать в боевых действиях. Появление Виттманна еще более укрепило его и без того немаленький авторитет. Для самого Михаэля этот шаг был само собой разумеющимся. Он был истинным солдатом и не хотел быть преподавателем. Более того, он игнорировал запрет Гитлера на участие в танковых сражениях. Таков был Виттманн, ему бы в голову не пришло скрываться за спинами боевых товарищей, когда те шли в бой.
Одним из первых его увидел роттенфюрер СС Лау: «Однажды в лесу у Гримбоз я направился к полевой кухне, чтобы получить немножко кофе. Во время этой небольшой прогулки я встретил Михаэля Виттманна. Я приветствовал его: «Оберштурмфюрер, мои поздравления с мечами». Он улыбнулся в ответ и сказал спасибо. Мы направились вместе с ним к полевой кухне. Я прошел метров сто, как заметил, что у него на петлице появился еще один просвет. Я извинился за то, что обратился к нему неправильно и поздравил с получением звания гауптштурмфюрера. Он опять улыбнулся и сказал что-то вроде: «Для меня самого это было сюрпризом!» Вот таким он был наш Мишель. Я не преминул его спросить о Гитлере. Мишель сказал, что фюрер говорил о новом оружии, которое должно остановить вражеское наступление. Когда мы достигли кухни, то там к нам присоединилось еще двое наших товарищей, которые тут же радостно стали поздравлять его».
Несмотря на то, что Михаэль Виттманн был одним из самых именитых солдат Рейха и один из немногих награжденных Мечами к Рыцарскому кресту с Дубовыми листьями, это никак не сказалось на его манере поведения. Он оставался тем же самым человеком, что и пару лет назад, за что он был весьма любим своими сослуживцами. Среди его сослуживцев был 19-летний Хуберт Хайль, радист из 2-й роты 101-го танкового батальона, который впервые встретился с Виттманном еще на Восточном фронте. Он хорошо описал природу возникшего в конце войны среди солдат и младших офицеров «мифа о Виттманне». «Он был для меня как отец. Он полностью завоевал мое доверие благодаря своей храбрости, доброте и человечному поведению. Даже после того, как он получил Дубовые листья к Рыцарскому кресту, он не брезговал взять кувалду в руки и забивать ею стержни в траки танка. Он никогда не ставил себя выше других, несмотря на то, что он был самым успешным танкистом Второй мировой войны. О жизни такого образцового солдата, хорошего боевого товарища нельзя забывать».
Как и прежде, внешность Виттманна была достаточно скромной. Он носил свою обычную черную куртку, которая по сути своей являлась одеждой для технического персонала. Время от времени он надевал простые синие штаны, которые предназначались для ремонтников. Михаэль Виттманн, возможно, был единственным офицером, который носил Рыцарский крест с Дубовыми листьями и Мечами на промасленной и испачканной куртке танкиста.
Оберштурмбаннфюрер СС Хайнц фон Вестернхаген, которого в роли командира 101-го танкового батальона СС сменил Михаэль Виттманн
К июлю 1944 года стало ясно, что оберштурмбаннфюрер фон Вестернхаген так и не залечил свое ранение в голову. Все чаще и чаще он страдал сильными болями и с трудом справлялся с возложенными на него задачами. Он почти лишился сна и аппетита. Иногда ему отказывала память. Сам он писал по этому поводу: «Во время всего вторжения не было ни одного дня и ночи, чтобы я мог точно назвать число. Я помнил только города и конкретные сражения».
В итоге 10 июля 1944 года Михаэль Виттманн принял на себя командование 101-м батальоном тяжелых танков. Во главе этой тактической единицы встал человек, которого звали не иначе как «Королем тигров». О его способностях и заслугах было известно не только сослуживцам, но и противникам. Вокруг Виттманна сиял своего рода нимб «непобедимого танкиста». Но теперь ему приходилось взять на себя новые функции. Вместо того чтобы на своем «тигре» врываться в танковые колонны англичан и канадцев, уничтожая их танки один за другим, он должен был полностью посвятить себя планированию тактических операций. Но при этом он не отказался от участия в боях. При каждой возможности он пытался сопровождать своих людей.
Когда Виттманн встал во главе батальона, ожесточенные бои шли у Мальта и Этервилля. Если говорить о боевых порядках немцев, то надо отметить следуюшее.
3-й батальон 1-го панцергренадерского полка «Лейбштандарта» вел бои близ Мальто. Главный удар на себя приняла 11-я рота, которой командовал оберштурмфюрер Франк Хассе. На самом деле это была резервная рота. Но массированные бомбардировки и артиллерийские обстрелы привели к тому, что передовые части у Мальто и Этервилля оказались почти полностью уничтоженными. Видя, что танки союзников рисковали взять в клещи весь полк, Хассе решил действовать на свое усмотрение. Игнорируя все поступающие приказы, он вошел в Мальто, уже занятыми канадцами, с востока. В ходе отчаянной атаки немцы смогли прорваться сквозь всю деревню. Этой изрядно поредевшей роте удавалось удерживать Мальта до того момента, как пришло подкрепление в виде нескольких «тигров» и еще одной роты панцергренадеров.
11 июля 1944 года дивизия «Лейбштандарт» заняла позиции, которые ранее удерживались дивизией «Гитлерюгенд». На фронте был оставлен только батальон панцергренадеров и артиллерийские подразделения. Остальные части «Гитлерюгенда» были отведены в тыл для отдыха и пополнения. В то же самое время несколько «тигров», двигавшихся к западу от Орне, достигли городка Барон. Унтерштурмфюрер СС Калиновски, который был адъютантом командира батальона, вспоминал. «Виттманн повел в бой батальон, только что отбросивший томми на их исходные позиции. Это было ожесточенное сражение. Сам я знал об этом потому, что земля дрожала от многочисленных разрывов снарядов».
Сослуживцы по «Лейбштандарту» поздравляют Виттманна
Когда Виттманн встал во главе батальона, то первое, что он сделал, — вызвал своего старого приятеля Гельмута «Акселя» Вендорфа. Он передал ему командование 2-й танковой ротой 101-го батальона, так как знал, что Вендорф был один из самых опытных танкистов. Вендорф стал командиром танковой роты, которую еще недавно возглавлял сам Виттманн, 15 июля 1944 года. Вальтер Лау вспоминал о его возвращении: «Его возвращение было радостным событием для всех нас. Я очень хорошо помню этот эпизод. Мы находились в Нормандии, когда в сотне метров за нашими танками появился какой-то человек. Он быстро приближался, и мы увидели, что это был наш Буби. Я помню, как он поднялся на танк, и всем стало ясно, что Буби Вендорф стал нашим новым ротным командиром». Но при этом все сожалели, что сам Виттманн оказался на штабной работе. Гауптшарфюрер Георг Конрад написал в письме фрау Виттманн такие строки: «Когда ваш муж принял командование батальоном, мы были безутешны. Мы знали, что наш командир уходит. Он вырос вместе с нами. Я хочу сказать, что у нас сложились уникальные отношения со своим командиром. Поначалу мы не ощутили на себе его исчезновение, так как получили взамен оберштурмфюрера Вендорфа, одного из самых талантливых друзей Вашего супруга. Но в итоге батальон достиг небывалых результатов». Виттманн, знавший выигрышные стороны и преимущества «тигров», пытался воспрепятствовать их рассеянному применению. Их надо было использовать в роли бронированного кулака.
Вальтер Лау так описал события июля 1944 года: «После того как гауптштурмфюрер Виттманн был поставлен командовать 101-м танковым батальоном СС, к нам в роли командира роты прибыл оберштурмфюрер Вендорф. Еще во время зимних боев 1944 года он был назначен адъютантом командира 2-го батальона 1-го танкового полка «Лейбштандарта». Мы рады этому назначению, так как Вендорф и Виттманн были не просто друзьями, но и самыми успешными танкистами «Лейбштандарта». Они были вместе с того самого момента, как осенью 1942 года была сформирована специальная танковая рота из «тигров». Мы были горды своим экипажем: я был артиллеристом-наводчиком, Франц Эльмер — водителем, Хуберт Хайль— радистом. Где-то в середине июля выдалось несколько тихих дней. Они не шли ни в какое сравнение с первыми неделями августа, когда нам постоянно приходилось участвовать в боях. Два или три «тигра» находились на передовой близ высоты 112, что располагалась в нескольких километрах к югу от Бреттевиль-сюр-Одона. В те дни мы являлись резервом 12-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд». Днем мы находились в полной готовности в лесной полосе недалеко от позиций, которые занимали артиллеристы. Почти ежедневно, мы направлялись в штаб к артиллеристам, чтобы получить дальнейшие приказание от командования дивизии «Гитлерюгенд».
