Тимофей Грановский - Лекции по истории позднего средневековья
Но новый король принял правление при довольно смутных обстоятельствах: в низших слоях народонаселения оставалось много приверженцев прежнего короля. Смелый моряк Норби овладел некоторыми приморскими городами и, подняв на судах флаг Христиана II, отважно вел войну с Данией, Швецией, Любеком; толпы крестьян стекались под его знамена; овладевая приморскими пунктами, он заключал выгодные сделки. Но успехи его были непродолжительны; скоро он принужден был бежать в Россию, где пробыл два года, и умер, осаждая Флоренцию в войске Карла V. Таких смельчаков было немало: Христиан умел во многих снискать себе приверженцев.
Со своей стороны, Фридрих, видя все великое значение этого народного расположения, старался также возбудить сочувствие и любовь в какой–либо части народонаселения. Скоро он понял, что лучшего средства для достижения этой цели нельзя найти, как покровительство Реформации: тогда, наперекор подписанному им акту, он начал оказывать это покровительство. Несколько монахов, оставивших монастыри свои из приверженности к протестантскому учению, особенно некто Таузен, сделались первыми проповедниками Реформации в Дании. Перевод Св. писания на датский язык, сделанный Михельзеном, бывшим копенгагенским бюргермейотером, покинувшим родину вместе с Христианом II, и напечатанный им в Голландии, откуда быстро распространился, этот перевод значительно способствовал распространению нового учения до такой степени, что в некоторых больших городах епископы и духовные лица католические стали подвергаться публичным оскорблениям. В 1527 году Фридрих I уже мог созвать сейм в Одензе, где положено было предоставить полную свободу вероисповедания всем жителям датского королевства.
В этом же году, памятном для скандинавского севера, окончательно утвердилась Реформация и в Швеции. Здесь меры правительства были гораздо решительнее. В 1523 году сейм, собранный в Стренгнесе (Strengnaes), признал Густава Вазу королем. Он нашел королевство истощенное, разорванное партиями; духовенство было против него, ибо постоянно находилось на стороне датского правительства; дворянство было также более наклонно к Дании, чем к королю, вышедшему из среднего и требовавшему себе глубокой покорности. С другой стороны, значительная опасность грозила и со стороны Дании: Фридрих все еще настаивал на подтверждении остававшегося в памяти Кальмарского союза. Густав должен был для безопасности королевства держать многочисленных немецких наемников, денежные же средства королевства были весьма незначительны. При этих обстоятельствах он обратил внимание на огромные земли, которыми владело католическое духовенство в Швеции. В 1527 г. в Вестеросе (Westeraes) собран был сейм чинов светских. Король изложил им положение государства обедневшего, опасности внешние и внутренние, скудность средств к их устранению и указал как на единственное средство поправить дела на имения духовенства. Он прибавил при этом, что так как эти имения достались духовенству большей частью от дворянства, то духовенство обязано возвратить их, за что правительство со своей стороны обязуется вознаградить его назначением жалования. Духовенство сильно протестовало против этого; Иенсен, гофмаршал королевства, находился во главе дворянской партии, стоявшей также на стороне духовенства, не из сочувствия к нему, но из противления королевской власти. Тогда Густав решительно отказался от престола, говоря, что при таком расстроенном состоянии государства он не может им править. Но его сторону приняла часть городов и вслед затем некоторая часть дворянства; сейм принял предложение, духовенство должно было согласиться. Тайно поданный протест нисколько не помог делу духовенства. Тогда в негодовании своем духовенство, наконец, объявило, что принимает требования короля, но что при угрожающей ему бедности оно уже теперь не может более посещать сеймы и просит уволить его от этих посещений. Король, конечно, был очень рад на это согласиться. Духовенство потом пыталось не раз возвратить это неосторожно высказанное предложение, лишавшее его навсегда влияния на дела государственные, но было уже поздно. Результатом этой меры было возвращение в казну значительных имуществ церковных; дворянство здесь также выиграло. Но король хорошо понимал, что укрепить этот порядок вещей можно только протестантством: вот почему он так покровительствовал начальникам протестантизма в Швеции, Андерсону и двум братьям Петерсонам, из которых один был назначен канцлером, другой архиепископом Упсальским.
Таково было положение дел в Швеции. Между тем, сверженный король Христиан II оказал замечательные попытки возвратить утраченный престол свой. Он уже раз набрал для этой цели немецких ландскнехтов, но не довел их до границы Ютландии вследствие недостатка денег. В 1531 г. обстоятельства были ему благоприятнее: с флотом из судов, принадлежавшим нидерландским городам, которым он обещал льготы и права Ганзейского союза, пристал Христиан к Норвегии и сделал высадку в Опсло (Opslo). Здесь он был отлично принят; высшее духовенство и горожане отправили в датское королевство бумагу, в которой извещали, что они признали королем своего прежнего законного властителя. Христиан в этом случае не касался религиозных вопросов, и надо сказать вообще, что эти вопросы в продолжение всей его жизни были для него только делом политическим, но не делом личного убеждения. Потому в свите его мы видим бежавших из Дании протестантов и в то же время архиепископа Тролле, бывшего ревностного защитника католицизма. Напротив, можно подумать, что католическая партия, со своей стороны, надеялась на помощь Христиана. Но успех его был непродолжителен, ибо у него было много врагов: Фридрих I вместе с датским дворянством, Густав Ваза и весь Ганзейский союз. После некоторых, неважных, впрочем, сшибок с королевскими войсками в Норвегии Христиан предложил начальнику Фридрихова флота, епископу Одензейскому Кнуду Гильденштерн (Gyldenstern) быть посредником в свидании его с дядей для переговоров о разделе земель, им принадлежащих. Он просил свободного пропуска и честного слова в безопасности; епископ, надеясь на Фридриха, дал слово; Христиан II перешел на корабль, отправился в Копенгаген и здесь был арестован. Впоследствии Фридрих оправдывал этот поступок государственной необходимостью, произволом Гильденштерна в данном слове и, наконец, тем, что он сам прежде дал слово дворянству задержать опасного врага.
Участь Христиана была самая печальная: на острове Алзене, в замке Зондербург, провел он 17 лет в заточении, в комнате, похожей на клетку; единственные люди, с которыми имел он здесь сообщение, были его карла и старый отставной солдат. Отсюда он впоследствии (при Христиане III) переведен был в замок Каллундборг, где участь его была несколько облегчена, и где он провел еще 10 лет; он умер на 77 году, после 27-летнего заточения. В памяти народа, как сказано, он сохранился совсем с иным значением, чем в истории; народ долго вспоминал о нем с признательностью. Но в истории, естественно, он должен был остаться с другим именем; его историками были, во–первых, датский архиепископ… гордый, упорный аристократ, ненавидевший Христиана и рассказавший его историю согласно с своими видами, потом шведские историки, явно враждебные ему. Зато одного нельзя было истребить в Дании — это тех отличных школ, которые завел Христиан II в городах. Его другие меры в реформе и торговых планах не удались: но зато он сделал чрезвычайно много для народного образования.
В 1532 году был взят пленником Христиан II; через год умер его дядя, так вероломно с ним поступивший. Тогда естественно возник вопрос о том, кому быть королем. Духовенство требовало меньшего сына Фридриха Иоанна, 12 лет, на том основании, что он родился в Дании и говорил по–датски. Другая партия была на стороне Христиана, герцога Голштинского и Шлезвигского, старшего сына Фридриха, умного правителя, покровительствовавшего протестантам; конечно, большинство на его стороне соблазнялось примером Швеции в конфискации духовных имений. Обе стороны были равносильны; положено было отсрочить решение до, Иванова дня 1534 года. Но в это время представителем от Любека явился в Копенгаген бюргермейстер Георг Вулленвебер. Это был человек незнатного происхождения, не принадлежавший к городским патрициям и возвысившийся вследствие больших талантов, значительного дара красноречия и любви к нему цехов. Друг его был Мейер, сначала просто кузнец, потом наемный солдат в имперской датской службе. Возвратясь на родину, он обратил на себя внимание одной богатой вдовы и занял важное торговое место. В руках этих двух людей в 1534 г. соединялось управление всеми силами Любека и, следовательно, Ганзейского союза, ибо Любек стоял тогда во главе последнего. Им пришел в голову план смелый, план неосуществившийся, но тем не менее гениальный: восстановить Ганзу с прежней силой и еще с большим значением на других, новых основах, Ганзу, которой грозила тогда уже сильная опасность со стороны городов нидерландских и для которой запирались уже рынки скандинавских государств.
