Владимир Потемкин - Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)
Советское правительство предлагало полностью аннулировать военные долги. «Русский народ принёс в жертву общесоюзным военным интересам больше жизней, чем все остальные союзники вместе, — напоминал меморандум; — он понёс огромный имущественный ущерб и в результате войны потерял крупные и важные для его государственного развития территории. И после того, как остальные союзники получили по мирным договорам громадные приращения территорий, крупные контрибуции, с русского народа хотят взыскать издержки по операции, принёсшей столь богатые плоды другим державам».
Советская делегация самым категорическим образом высказалась против всякого вмешательства иностранных правительств в судопроизводство или в организацию внешней торговли республики и против какой бы то ни было реституции национализированных предприятий. Желая, однако, найти почву для соглашения и восстановления деловых сношений с иностранным капиталом, советское правительство соглашалось признать за пострадавшими иностранными гражданами право на возмещение убытков. Однако непременным условием оно ставило соблюдение взаимности. Таким образом, убыткам иностранных граждан от действий и распоряжений советской власти был противопоставлен ущерб, причинённый России разорением её союзными и белогвардейскими войсками. Советское правительство не приняло не только реституции, но и обязательной сдачи национализированных предприятий в аренду прежним владельцам. Оно признало, что это нарушило бы суверенитет Российской республики.
Соглашаясь на признание довоенных долгов, советская делегация подчёркивала вместе с тем, что советское правительство в принципе отвергает свою ответственность за обязательства царского правительства и требует отсрочки платежей на тридцать лет, и то при условии предоставления Советской стране займов.
Такова в основном была первоначальная позиция Советской России в Генуе. Но после заключения Рапалльского договора можно было и отступить от этой позиции, ибо он изменил соотношение сил. Рапалльский договор углубил противоречия в лагере империалистов. Положение осложнялось тем, что 31 мая наступал срок платежей Германией по репарациям. Англия колебалась. Ей приходилось выбирать между капитуляцией перед воинствующей Францией пли соглашением с Германией и Советской Россией. Но соглашение с Россией упиралось в проблему частных претензий. В этом вопросе банковские круги Сити проявляли сугубую осторожность.
Перед советским правительством стояла задача использовать колебания Англии и попытаться дальше расколоть фронт капиталистических держав.
20 апреля Чичерин вновь вступил в переговоры с английскими представителями. Ллойд Джордж заявил, что без принятия реституции дальнейшие переговоры представляются излишними. В ответ советская делегация предложила следующую формулу по основному спорному вопросу. «Российское правительство было бы готово вступить в переговоры с бывшими владельцами национализированных промышленных предприятий о предоставлении преимущественного права на концессии в виде аренды на вышеуказанную собственность или удовлетворении их справедливых претензий каким-либо путём по взаимному соглашению».
Формула была представлена англичанам. Но те заявили, что она неприемлема. Они настаивали на включении в нее следующего общего заявления: «Россия согласна возвратить собственность там, где это возможно…» Затем должна была следовать вышеприведённая формула. Но советская делегация категорически отказалась дать требуемое заявление. Тогда представитель англичан министр Эвене предложил вместо слов «возвратить собственность» вставить «возвратить пользование имуществом», оговорившись, что это также вряд ли будет приемлемо для Ллойд Джорджа.
Ллойд Джордж, ознакомившись с новой формулой, обещал уговорить французов и бельгийцев, хотя и признавал это сомнительным.
Чтобы предупредить обвинения в срыве конференции, советская делегация пошла на дальнейшую уступку. В тот же день советская делегация направила Ллойд Джорджу письмо, являвшееся ответом на предложения союзников, выдвинутые на вилле Альбертис. Российская делегация сообщала, что нынешнее экономическое положение России и обстоятельства, приведшие к нему, дают России право на полное освобождение её от всех обязательств путём принятия её встречных исков. Но советская делегация готова сделать ещё шаг по пути разрешения спора: она согласилась бы принять статьи 1, 2 и 3а упомянутого предложения при условии, что, во-первых, военные долги и все проценты по ним будут аннулированы и, во-вторых, что России будет оказана достаточная финансовая помощь. Далее письмо гласило:
«Что касается статьи 3б, то, с оговоркой вышеуказанных условий, русское правительство было бы расположено вернуть прежним собственникам пользование национализированным имуществом, или же, в случае если бы это оказалось невозможным, удовлетворить законные требования прежних собственников либо путём взаимного соглашения, заключённого непосредственно с ними, либо в силу соглашений, подробности которых будут обсуждены и приняты в продолжение настоящей конференции.
Финансовая помощь со стороны других стран абсолютно необходима для экономического восстановления России; до тех же пор не представится никакой возможности взвалить на свою страну тяжесть долгов, которых она не в состоянии будет уплатить.
Русская делегация желает также ясно указать, хотя это и само собой очевидно, что русское правительство не сможет взять на себя никаких обязательств в отношении долгов своих предшественников, пока оно не будет официально признано де юре заинтересованными державами».
21-го утром, по получении письма советской делегации, состоялось совещание официозного характера. В нём приняли участие все члены политической подкомиссии, за исключением России и Германии. Присутствующие выразили сомнение по поводу некоторых пунктов письма. Тем не менее председателю подкомиссии Шанцеру было поручено передать советской делегации, что её ответ может в общем служить основой для дальнейших переговоров.
Днём 21 апреля состоялось официальное заседание подкомиссии. Сообщив об утреннем совещании по поводу письма советской делегации, Шанцер предложил учредить комитет экспертов в составе одного представителя от каждой из пяти держав — инициаторов Генуэзской конференции, одного — от нейтрального государства, одного — от всех других стран, примыкающих к Антанте, и представителя России для более глубокого изучения письма советской делегации.
Комитет экспертов собирался четыре раза. Российскую делегацию расспрашивали главным образом об организации советского судопроизводства. С 24 апреля прекратились всякие заседания.
Сотни чиновников, прибывших со своими делегациями на Генуэзскую конференцию, распространяли самые противоречивые сведения о том, что происходит за её кулисами. В ожидании признания Советской России и восстановления с ней экономических отношений в Геную слетелись представители различных финансовых и промышленных компаний. Особенное возбуждение царило в кругах нефтяных фирм, уже строивших планы захвата и использования бакинской нефти. Оба мировых треста — английский «Ройяль Детч» и американский «Стандарт Ойль» — наперебой: подкупали прессу, политических деятелей и дипломатов, ловя информацию о ходе конференции и взвешивая шансы на получение бакинских концессий.
Для противодействия английскому плану овладения кавказской нефтью создался американо-франко-бельгийский нефтяной союз, лихорадочно разрабатывавший в помощь дипломатии свои проекты экономического закабаления Советской России. Во время Генуэзской конференции происходил съезд нефтяных королей всего мира. Он оказывал за кулисами огромное влияние на делегатов конференции. Представители враждующих групп скупали акции бывших русских нефтепромышленных обществ. Чтобы нанести удар своему конкуренту, «Ройяль Детч» огласил в прессе, будто бы «Стандарт Ойль» приобрёл контроль в товариществе братьев Нобель, одном из крупнейших нефтепромышленных предприятий России. Общество «Стандарт Ойль» заставило Эммануила Нобеля выступить с опровержением. Вместе с тем агенты «Стандарт Ойль» поместили в американской газете сообщение о получении председателем общества заверения от статс-секретаря Юза, что «США не потерпят никакого соглашения, которое исключало бы американский капитал от участия в русских нефтяных концессиях».
В Генуе развёртывалось настоящее сражение нефтяных королей.
28 апреля советская делегация запросила, почему не созываются заседания конференции и её комиссий. Если перерыв заседаний и отсутствие ответа на письмо от 20 апреля означают, что державы берут назад своё согласие принять это письмо за базу для переговоров, то и русская делегация более не считает себя связанной письмом и возвращается к своей первоначальной точке зрения.
