Александр Васильев - История Византийской империи. Т.2
Западные товары, ввозимые венецианцами согласно этому договору, успешно конкурировали с восточными товарами, которым необходимо было преодолеть всю территорию Иконийского султаната. Восточные и итальянские материи пользовались особым спросом в Никее, и население тратило огромные деньги на их приобретение. Видя это, Иоанн Ватац под угрозой «бесчестия», то есть утраты своего социального положения, запретил своим подданным приобретать и носить иностранные ткани и предписал им довольствоваться «только тем, что производит страна ромеев и тем, что руки ромеев в состоянии изготовить». Сколь долго имело силу это предписание, направленное, видимо, на поддержку местного производства, неизвестно. Вероятно, оно было вскоре забыто.
Дружественные отношения Никеи с Венецией длились недолго, и при Ватаце республика св. Марка была уже враждебной Никее. В то время у Ватаца были сложности с бывшим императорским управляющим островом Родос, Львом Гаваласом, который вскоре после 1204 года присвоил себе титул «Господин Киклад» и даже «Цезарь». Когда Ватац начал военные действия против него, Лев, не способный защитить остров своими собственными силами, заключил оборонительный и наступательный союз с Венецией. Тем самым был разорван договор 1219 года, заключенный Феодором Ласкарем. В договоре 1234 года между Львом Гаваласом и Венецией последней гарантировались обширные торговые привилегии на Родосе. В этом весьма интересном документе Лев Гавалас называет себя «dominus Rhode et Cicladum insularum Keserus Leo Gavalla» [3]. Ватац послал экспедицию на Родос, и остров стал владением Никейской империи.
Незадолго перед взятием Константинополя генуэзцы взяли верх над своими соперниками венецианцами, когда в 1261 году Михаил Палеолог подписал нимфейский договор. Согласно этому договору, генуэзцы получили господство в делах торговли (commercial supremacy) в Леванте. После восстановления Византийской империи Михаил Палеолог продолжил дружественные отношения с генуэзцами.
Просвещение, литература и наука в эпоху Никейской империи
После разгрома империи в 1204 году и распадения ее на целый ряд самостоятельных латинских и греческих владений, Никейское государство сделалось центром не только грядущего политического объединения эллинов, но и очагом деятельной культурной жизни. В XIII веке, по свидетельству Георгия Кипрского (во второй половине XIII века), про Никею говорили, что она «по обилию ученых людей представлялась новыми Афинами», что она была «дивным и многожеланным источником учености». Может быть, нелишне для аналогии вспомнить, что в середине века на Западе «новыми Афинами», «городом науки» назывался Париж. Правда, по своему прибытию в Никею Георгий Кипрский разочаровался в этом отношении в Никее. В одном из сочинений Феодора Ласкаря мы читаем о том, что Коринф славится музыкой, Фессалия — искусством ткачества, Филадельфия — сапожным мастерством, а Никея — философией. Все представители династии Ласкарей, если не считать последнего, несовершеннолетнего Иоанна IV, проявили себя истинными ценителями просвещения, прекрасно понимавшими, что духовная культура является одним из оснований крепкого государства. Уже первый государь Никеи, Феодор I, несмотря на большие затруднения во внешних и внутренних отношениях империи, интересовался вопросами просвещения. Он приглашал к своему двору различных ученых, особенно из греческих областей, занятых или угрожаемых франками; такое приглашение было получено и известным уже нам афинским митрополитом Михаилом Акоминатом, бежавшим перед латинским завоеванием, как известно, на остров Кеос; он не смог воспользоваться этим приглашением из-за преклонного возраста и слабого состояния здоровья. В Никею же удалился после взятия Константинополя брат Михаила, историк Никита Акоминат, который, воспользовавшись досугом и спокойствием при дворе Феодора Ласкаря, сделал окончательную обработку своего исторического произведения и написал богословский трактат «Сокровища Православия». Преемник Феодора, знаменитый Иоанн III Дука Ватац, при всей кипучей и непрерывной военной и международной деятельности, находил время и для удовлетворения просветительных нужд государства. Он основывал в городах библиотеки из книг по искусству и другим наукам и, интересуясь школьным делом, сам определял иногда в школу молодых людей для улучшения образования в стране. К его времени относится ученая, писательская и преподавательская деятельность наиболее крупного представителя культурного движения XIII века, Никифора Влеммида, учениками которого были просвещенный писатель на троне, преемник Ватаца, Феодор II Ласкарь и известный историк и государственный деятель Георгий Акрополит. Подобно своему отцу, Феодор очень интересовался библиотеками. Он собирал книги и раздавал их по разным библиотекам. Он даже позволял читателям уносить для чтения книги домой.
Как и в эпоху Комнинов, образованные люди XIII века писали, за немногими исключениями, на искусственном, школьном греческом языке, далеком от языка разговорного, который в качестве литературного языка не признавался. Греческие классические писатели и отцы церкви были теми образцами, под ярмом которых жили и мыслили средневековые образованные греки вообще и греки XIII века в частности.
Самой выдающейся фигурой в культурной жизни Никейской империи является, безусловно, Никифор Влеммид. Кроме многочисленных сочинений разнообразного содержания он оставил две интересные, изданные в 1896 году немецким ученым Гейзенбергом автобиографии, знакомящие нас не только с жизнью самого автора, но и с обстоятельствами и людьми его эпохи.
Влеммид родился в Константинополе в самом конце XII века. После завоевания города латинянами малолетний Влеммид переселился с родителями в Малую Азию, во владения Феодора I Ласкаря, где и начал свое образование с элементарной школы. Постепенно, переезжая из города в город, Влеммид познакомился у разных учителей с пиитикой, риторикой, логикой, философией, естественными науками, медициной, арифметикой, геометрией, физикой, астрономией. Затем, поселившись в одном из монастырей, он впервые обратился к ревностному изучению Святого Писания и святоотеческих творений. При императоре Ватаце, полюбивший Влеммида патриарх Герман приблизил его к себе и привлек к широкой церковно-общественной деятельности. Но Влеммид, чувствуя стремление к уединенной жизни, несмотря на убеждения патриарха, покинул двор последнего и поселился в славившемся своей строгой иноческой жизнью монастыре на горе Латре, около города Милета, где он предался подвигам духовной жизни и возложил на себя одежду инока. По возвращении из монастыря, во время переговоров Ватаца и патриарха с папскими нунциями об унии, Влеммид являлся строгим защитником православного учения; наконец, приняв монашество, он поселился в монастыре, где занялся своими научными работами и, основав школу, выступил в роли преподавателя философских наук. Здесь, среди других юношей, порученных Влеммиду императором, находился в качестве его ученика будущий историк и общественный деятель Георгий Акрополит. Интересно узнать, что Ватац, радея об успехах в своем государстве науки и искусства, отправил Влеммида в ученое путешествие по Фракии, Македонии, Фессалии, на Афон и в другие места с тем, чтобы покупать священные и другие книги, а в случае невозможности этого, прочитывать их и делать из них выдержки и заметки. Это поручение, успешно выполненное Влеммидом, обогатило его новыми знаниями, которые приводили в изумление его современников. Император поручил ему воспитание своего сына и наследника престола Феодора Ласкаря, который стал просвещенным и умудренным знанием правителем и писателем. Построив свой собственный монастырь и поселившись в нем, Влеммид принимал участие в спорах о вере, упорно отклонял предложение патриаршества, большую часть времени посвящал литературным занятиям и, пережив восстановление Византийской империи Михаилом Палеологом, тихо скончался в своей обители около 1272 года. Современники Влеммида единодушно воздают почившему дань глубокого уважения.
От Влеммида до нас дошли многочисленные и разнообразные сочинения. Две изданные в 1896 году автобиографии Влеммида дают много ценного материала как для биографии и характеристики личности автора, так и, особенно вторая автобиография, для изображения церковно-исторических событий, политических и социальных условий его эпохи, являясь таким образом одним из самых важных источников для истории Византии XIII века. Кроме этого, перу Влеммида принадлежит очень много богословских сочинений в области догматики, полемики, аскетики, экзегетики (толкования), литургики, церковной поэзии, проповедей, житий. Его «переложение некоторых псалмов», предназначенное для богослужебных целей, сделалось со временем неотъемлемой составной частью всенощного бдения в греческой церкви, чтобы позднее появиться в церквах южнославянских, а затем в Русской церкви. Немалый интерес представляют и светские сочинения Влеммида. Политический трактат «Царская статуя» (Βασιλικός ανδριάς), οосвященный его воспитаннику, императору Феодору II Ласкарю, имеет целью создать идеал государя, который мог бы служить образцом всяческих достоинств и добродетелей; вследствие чего и государь является образцом и примером всякого блага и светит ярче, чем воспеваемый (греческий скульптор) Поликлет; такому образцу император в своей жизни должен был следовать. По представлению Влеммида, правитель был «высшим должностным лицом, поставленным Богом, для того чтобы заботиться о подчиненном ему народе и вести его к высшему благу». Царь, являясь «основанием народа», обязан иметь в виду благосостояние подданных, не поддаваться чувству гнева, избегать льстецов, иметь попечение об армии и флоте; во время мира надо готовить войну, так как сильное оружие есть наилучшая защита; нужны забота о внутреннем благоустройстве государства, религиозность и правый суд. «Пусть же царь, — пишет Влеммид в конце трактата, — благосклонно примет это мое слово, а от более разумных людей пусть выслушивает лучшие советы, которые затем слагает и тщательно хранит в глубине своей души». Исходным пунктом всех рассуждений автора об идеальном правителе является положение: «царю надлежит прежде всего владеть самим собою, а потом управлять и всем народом». До сих пор точно не установлено, произведениями каких писателей он пользовался при составлении своего трактата.
