Валерий Шамбаров - Иван Грозный против «Пятой колонны». Иуды Русского царства
Но… поляки уже вовсю вели секретные переговоры с Хмельницким. Сулили, как и Выговскому, обширные владения, высокое положение в Речи Посполитой, остаться на Украине полноправным гетманом, но уже под властью короля. Полковники из его окружения тоже были не против полноправной «панской» жизни, они подсказывали Юрию, насколько это выгодно, куда лучше, чем оставаться с «кацапами», т. е. «козлами», это прозвище прилепили к русским, носившим бороды, в отличие от украинцев (а русские прозвали казаков «хохлами» за чуб-оселедец). В результате Хмельницкий изменил настолько же легко, как Выговский. Цецюре он отправил приказ, и казачья часть армии покинула Чуднов, передалась к противнику.
Вот теперь-то положение осажденных стало безвыходным. Тем не менее они дрались отчаянно, сдаваться отказывались. Тогда король предложил переговоры, подписал с Шереметевым соглашение, что его полки могут свободно уйти на свою территорию. Вроде бы благородно, по-рыцарски. Однако Ян Казимир беспардонно обманул. Крымцы расположились в засаде. Когда русские покинули крепость и растянулись по дороге, на них налетели татары. Одних убивали, других забирали в плен. Шереметев помчался к полякам, возмущенно требовал выполнения договора, но паны издевательски разводили руками. Дескать, соглашение заключали с нами, а напали на вас не мы – татары. Впрочем, сами же поляки схватили Шереметева и выдали хану.
Победители разделились. Ян Казимир отправил свои войска в Белоруссию. Поляки там тоже перешли в наступление, обложили со всех сторон маленькую армию Долгорукова. Он с трудом сумел пробиться из окружения. А Мехмет-Гирей повел орду к Хмельницкому. Его казаки, соединившись с татарами, набросились на те корпуса, которые прибыли на Украину по просьбам самого гетмана и еще не подозревали о предательстве. Истребляли, забирали в плен, кто сумел – бежали.
Но левобережные полковники Золотаренко, Самко и Брюховецкий отказались повиноваться Хмельницкому. Запорожский кошевой Сирко поднял Сечь и ударил на татар, освободил часть русских пленных и наловленных по селам крестьян. На Украину двинулась и армия Ромодановского. Но это была единственная боеспособная армия, оставшаяся в распоряжении царя! Рисковать ею в клубке измен Алексей Михайлович не желал. Отозвал полки возвращаться в Белгород и прикрыть собственную территорию от вторжений. В Москве уже осознавали – далеко не все в казачьей верхушке борются за православную веру и родной народ. Под этой вывеской только рвутся к власти. Добывать русской кровью булаву для очередного гетмана Алексей Михайлович не хотел. Не хотел он и проливать украинскую кровь русскими руками.
Государь принял мудрое решение: пускай Малороссия сама разбирается с изменниками – авось поумнеет. Нет, Россия не оставила своих сторонников. Через Ромодановского им посылали оружие, порох, пушки, небольшие отряды воинов – они становились инструкторами, советниками, помогали организовывать оборону. Лучшей агитацией против гетмана стали бесчинства нахлынувших на Украину татар. Люди негодовали, отворачивались от Юрия, города садились в осады. А Мехмет-Гирею было, в общем-то, незачем задерживаться здесь. Его орда набрала бесчисленные вереницы полона и повела их продавать в Крым. Без татар и Юрий почувствовал себя очень неуверенно, отступил в Чигирин.
Весной 1661 г. хан с ордой пожаловал за новой добычей. Хмельницкий не преминул выступить к нему, опять вторглись на Левобережье. Золотаренко, Самко и Брюховецкий кое-как отбивались. А на Правобережье пошла полная мешанина. Сбитые с толку и запутавшиеся люди рубились между собой, одни стояли за Хмельницкого, другие против. Потоцкий доносил Яну Казимиру: «Не извольте, ваша королевская милость, ожидать для себя ничего доброго от здешнего края… Одно местечко воюет против другого, сын грабит отца. Страшное представляется столпотворение. Благоразумнейшие из старшин казацких молят Бога, чтоб кто-нибудь: или ваша королевская милость, или царь взял их в крепкие руки и не допускал грубую чернь до такого самоволия».
Полки Ромодановского по-прежнему стояли в пограничных городах, распылять их в войне, где «одно местечко воюет против другого», было бессмысленно и опасно. Противников Хмельницкого продолжали поддерживать вооружением, небольшими отрядами. Крымцев принялись клевать донские казаки, отвлекая их от Украины. Для нашей страны две катастрофы подряд отозвались чрезвычайно болезненно. Сосновка и Чуднов, подлые нападения на отдельные корпуса и отряды, вырвали из строя 40 тыс. воинов, погиб цвет дворянской конницы. А ведь дворяне обучались воинскому искусству с детства, заменить их первыми попавшимися новобранцами было нельзя. Да и прочие сражения не обходились без потерь. Тысячи ратников получили ранения, лечились. Два тяжелых поражения не позволили завершить войну, она тянулась уже семь лет. Казна издержалась, денег остро не хватало. У дворян, стрельцов, пушкарей, вынужденных год за годом уходить на войну, разорялись хозяйства, многие не могли вовремя снарядиться на службу.
В результате от гетманской измены выиграл отнюдь не украинский народ. Как и раньше, в крупном выигрыше оказались чужеземцы. Крымские рынки переполнились «живым товаром». Пленников и пленниц евреи скупали оптом, по дешевке. Но татары все равно были довольны. Они получали возможность порадовать жен новыми платьями, монистами, прикупить скот, поправить дома. А поляки восстановили силы после разгрома первых лет войны. Восполнять потери им было легче, чем русским. Они получали деньги от римского папы, из Франции, Германии, от еврейских ростовщиков, по всей Европе вербовали наемников. Шаг за шагом теснили царские войска, отбирая назад Литву и Белоруссию.
А у шведов Россия отвоевала половину нынешней Эстонии и Латвии, они уже готовы были мириться, уступали эти земли. Но в изменившейся обстановке канцлер Швеции Оксеншерна воспрянул духом. Прежние условия отверг. Взялся шантажировать русских, угрожая союзом с Польшей, засылал делегации к Яну Казимиру. Получить еще один фронт было бы полным бедствием. 21 июня 1661 г. царскому правительству пришлось подписать со Швецией Кардисский мир – очень обидный, на довоенных границах. Предательство Выговского и Хмельницкого лишило нашу страну всех приобретений в Прибалтике…
Но и следующий, 1662 г. выдался тяжелым. В январе Мехмет-Гирей и гетман двинулись в очередной поход. Причем нацелились уже не на украинские, а на русские земли. Однако армия Ромодановского не напрасно оставалась здесь. Хана отбросили от Путивля. Он отделил часть орды напасть на Севск и Карачев, но здесь татар крепко побили и разогнали, их предводитель хан Ширинский угодил в плен. После этого Мехмет-Гирей предпочел уйти в Крым. Без него и Хмельницкий не стал задерживаться поблизости от русских, убрался за Днепр.
Возмущение против него нарастало. Левобережные казаки сносились между собой и договорились низложить гетмана. Но как только заговорили, кого избрать вместо него, чуть не передрались. Выяснилось, что булаву жаждут получить все трое здешних лидеров, Самко, Золотаренко и Брюховецкий. Причем все трое звали на раду Ромодановского с войском – каждый надеялся, что русские примут его сторону. Наконец, охрипнув от споров, решили «отдаться на волю царского величества, кого он, великий государь, пожалует в гетманы». Однако и такой выход был слишком опасным. В Москве понимали – если поддержать одного кандидата, другие могут превратиться во врагов. Да и поляки с Хмельницким не преминут на этом сыграть: царь нарушил обещания о «вольностях» Украины, сам назначил гетмана!
Алексей Михайлович уклонился от вмешательства в эту грызню. Повторил, что определять гетмана – полное право казаков. Старшина обсуждала, собирала делегации от полков и сумела определить только «временного» гетмана, переяславского полковника Самко. А для полноценных выборов созвали раду в Переяславле, этот город стал уже традиционным центром украинских народных собраний. Но дошло и до Хмельницкого. Опасность переизбрания он оценил и решил отрегулировать раду по-своему. Захватить Переяславль, а его войско как раз и станет делегатами, само проголосует и других заставит.
Он подступил к городу и приказал штурмовать. Горожане и казаки Самко заперли ворота, встретили гетмана ядрами, картечью, кипятком. Обжегся он крепко, больше не полез, но и не ушел. Встал возле Переяславля, чтобы взять его измором. Левобережные полковники пробовали выручить осажденных, посылали отряды. Но к Хмельницкому прибыли несколько тысяч татар. Да и польский король надумал поддержать союзника, прислал корпус своей конницы. Что ж, в такой ситуации царь рассудил – пора сказать свое слово. Приказал Ромодановскому выступать.
Узнав, что приближается русская армия, Хмельницкий предпочел не встречаться с ней. Снялся и отступил к Каневу. Но теперь его уже не намеревались отпускать восвояси. Ромодановский повернул следом, из Переяславля вывел казаков Самко. Юрия прижимали к Днепру. Он остановился, окружил лагерь телегами, начал окапываться и укрепляться. Но его казаки, татары и поляки не доверяли даже друг другу, расположились тремя отдельными станами. Ромодановский этим воспользовался. Он послал Самко атаковать Хмельницкого, а полки русской конницы нацелил на поляков. Шляхта вела себя беспечно, рыть землю для укреплений не умела и ленилась. К ней подобрались скрытно, налетели и вырубили почти полностью.
